Кочевая кровь - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Сорокин cтр.№ 57

– Не слишком ли жирно за офицерскую зарплату повестки по домам разносить?

Спортсмен обиделся.

– Я за эту зарплату пашу день и ночь. Я лучший биатлонист в области.

– Скажи, какая мне разница, биатлонист ты, или пловец, или шахматист? Ты ничего не умеешь делать, и за неделю, что ты будешь протирать штаны в моем кабинете, я ничему тебя не смогу научить.

Родион хотел что-то возразить, но не успел. Резко и противно зазвонил телефон. Ни Ивана, ни Айдара рядом не было, так что пришлось отвечать самому.

Звонила Наталья.

– Ты можешь мне объяснить, что происходит? – с вызовом спросила она. – Меркушин действительно ранен или он таким образом от меня скрывается?

– Сходи к нему в больницу и узнай все сама. Погоди минуту.

Я достал два рубля с мелочью, выложил на стол.

– Родион, вчера при выполнении боевого задания тяжело ранили нашего сотрудника. Мне пришлось всю ночь провести на месте происшествия. Не в службу, а в дружбу: сходи в гастроном, купи хлеба и колбасы, а то я с голоду сдохну.

Спортсмен с готовностью сгреб деньги и помчался выполнять ответственное поручение.

– Наташа, здесь посторонние были. Теперь давай поговорим.

– Что с Меркушиным?

– Травматическое ранение головы с повреждением костей свода черепа, перелом правой руки, потеря сознания, ушиб головного мозга. Примерно так. Вчера, когда я тащил его через полигон, он был без сознания, но живой. Что с ним сейчас, в данную минуту, я не знаю.

– Это его на задании так уделали? – усомнилась она. – Андрей, если бы его бандиты ранили, ты бы в кабинете не сидел. Тут что-то не так.

– Что не так? – начал злиться я. – Я тебе его ранения не в том порядке перечислил? Не обессудь! Я не врач, в каком виде нашел его на свалке, о таком и говорю.

– Ты что-то скрываешь от меня, – уверенно заявила Наталья.

– Есть предположение, что вчера вечером Леня застрелил человека из табельного оружия.

– О господи! – в отчаянии выдохнула она. – Это все из-за женщины?

– Я вижу, ты неплохо осведомлена о его личной жизни. Может быть, со мной поделишься некоторыми подробностями?

– Меркушин не ночевал дома в ночь с субботы на воскресенье… Андрей, у тебя действительно был с ним откровенный мужской разговор или Меркушин все выдумал?

– Был. Говорили. Друг друга не поняли.

– Ах, вы не поняли друг друга! – вскипела праведным гневом телефонная трубка. – Почему я ничего не знаю про ваш разговор? Почему ты ведешь себя как подлец? Не ты ли мне говорил, что останешься мне другом и не бросишь меня в трудную минуту? Теперь я вижу, чего стоят твои слова. О чем вы договаривались с Меркушиным? Вы меня что, как вещь поделить вздумали? Ты подонок, Андрей! Ты – самый гнусный интриган на свете.

Я не стал дослушивать Наталью и положил трубку на место. Второй звонок не заставил себя ждать.

– Ты трубку не бросай, а то я приду и такой скандал тебе на работе устрою, что мало не покажется. Объясняй, что происходит?

– Ошибка в выборе объекта. Ты не за того человека замуж вышла.

– А за кого надо было выходить? За тебя, что ли? Что ты, что он – одного поля ягоды. Никому из мужиков верить нельзя! Передай Меркушину, как выпишется из больницы, пускай уматывает из моего дома. И ты у меня не вздумай появляться.

«Что толку объясняться с человеком, который не желает тебя выслушивать? Успокоится, тогда поговорим».

Свободной рукой я нажал рычажки телефона.

«Где спортсмен? Нафиг такие биатлонисты нужны, если он за колбасой целый час ходит?»

Еще звонок.

– Ты ко мне вечером можешь заехать? – спросила Наталья.

– Если доживу до вечера, заеду. Я вторые сутки на ногах, меня вчера шаровая молния чуть по полю не размазала. Наташа, ты меня в своих бедах не вини, я тебя под венец под дулом автомата не гнал.

– Что Меркушин тебе рассказывал? – судя по голосу, она успокоилась. Как, однако, у беременных быстро меняется настроение! Минуту назад она видеть меня не желала, теперь о встрече просит.

– Наташа, у нас был долгий разговор глухого со слепым. Меркушин признался, что выследил тебя перед свадьбой. Он не любит тебя, Наташа, и никогда не любил.

– Кто его новая женщина? – перебила она. – У него с ней серьезно или так, временный бзик?

– Откуда же я знаю, серьезно у него или нет? Ты дождись, когда Леня очнется, и поговори с ним на эту тему. Ты ему законная жена, и пусть он перед тобой отчитывается, а я в чужие дела никогда не лез и лезть не собираюсь.

– Я правильно сделала, что тебя выгнала, – уверенным тоном заявила Наталья. – Появится Меркушин, и его выгоню. Лучше одной жить, чем ваши подлые рожи каждый день видеть. Не вздумай мне звонить, меня тошнит от твоего голоса. Прощай, я больше не хочу тебя знать.

В трубке раздались длинные гудки отбоя.

«Все, что ли? – подумал я, опасливо посматривая на замолчавший аппарат. – Какое счастье, что у меня дома телефона нет!»

Вернулся радостный спортсмен с целым кульком покупок. Телефон очнулся и зазвонил в четвертый раз.

– Тебя уже перестало тошнить? – насмешливо спросил я. – Быстро что-то.

– Зайди ко мне, поговорим, – ответила трубка голосом Малышева.

– Николай Алексеевич, я это не вам!

– Я понял. – Начальник милиции дал отбой.

– Блин, промахнулся! – раздосадовался я сам на себя. – Вот так, Родион, работают в милиции: ни поесть, ни поспать. Ты что принес?

Спортсмен развернул кулек.

– Колбаса, сыр, батон, масло, повидло. Сыр и повидло директор гастронома по блату дала. Я с ее сыном в одной команде занимаюсь. Он еще юниор, но парень перспективный.

– Понятно. Родион, набери воды и поставь чайник. Будет звонить некая Наталья Михайловна Антонова, скажи ей, что я выехал на задание. Для всех остальных я – у начальника РОВД.

В кабинете у Малышева курили и пили кофе: он, Васильев и Альберт Львович. Военный полковник рассказывал:

– Гласность – это не только газетная болтовня. Гласность – это здравый смысл в чистом виде. Представьте, до недавнего времени я даже знакомым не мог сказать, где работаю. С жены подписку о неразглашении брали! Сейчас я могу признаться собственным детям, что работаю в военном институте, который занимается вопросами парапсихологии и биоэнергетики.

Прервавшись на полуслове, Альберт Львович подошел ко мне, заглянул в глаза.

– Что-то вы неважно выглядите, Андрей Николаевич.

– Креплюсь, как могу.

– Присаживайтесь, у нас будет интересный разговор.