Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Павловский cтр.№ 28

Этот мир уходит, он не вернется. Пресловутая прозрачность не сделает мир более честным и безопасным. Но она унесет с собой прежний «рай на островах блаженных», к которому привыкла новая российская элита.

Дела будут обделываться, конечно. Но как-то уже не так.

Неполная легальность Системы РФ, долго бывшая одним из ее привычных свойств, вдруг стала окончательной и непоправимой. Режим санкций расширяет нелегальность на новые активы и интересы все новых групп в стране. Изменить это «на плаву» в неуправляемой Системе нельзя.

«Мира мембран» как источника ресурсов Системы нет и больше не будет. Линейного предсказуемого будущего ждать нечего – меняется вся метрика взгляда русского предпринимателя. Как в потерявшем управление судне среди океана, потенциально смертоносны мельчайшие дефициты и щели. Теперь их не скрыть и не спастись, выйдя в тихую гавань.

«Глобальный Путин» и место в мире

Россия – это контингентная страна-проект. Ее не желали, о ней не мечтали, но призвали к жизни в минутном раже антисоветского и одновременно антилиберального разочарования в Горбачеве. Затем, потеряв волю к государственному строительству, всех благ истребовали от власти в центре и на местах. Взамен предоставив ей себя в качестве игрового ресурса.

На взгляд европейски рационального критика, Российская Федерация то ли при последнем издыхании, то ли под железной пятой путинской диктатуры движется к тоталитарному монолиту, а далее – к войне с Западом. Живя здесь, мы знаем: то и другое неверно. (Неверно, даже если действительно будет коллапс или война.)

Российская Федерация как государство есть нечто государственно слабое.

Российская Федерация как Система не слаба и не сильна, она лишь игрок.

У этого игрока есть ряд качеств, которые позволяют играть. И два неразменных актива, которыми он прикрыт. Первый из активов – сама Российская Федерация как (процитируем Беловежские соглашения) «геополитическая реальность» и ракетно-ядерная инфраструктура. Второй актив – мир. Мир как глобализированная среда, в которую РФ аномально включена и выживает.

Эти активы продлевали бы игру бесконечно – они неразменны. Однако игра Кремля злоупотребляет инициированием эскалаций, которыми плохо управляет, недооценивая уровень риска. В крымско-украинском кейсе ясно видно оперирование Системой обеими «неразменными купюрами» – суверенной Россией и мировым порядком. Причем по явно незначительному случаю: в Россию никто не вторгся, стране не грозил экономический коллапс, даже «цветной революцией» в Москве не пахло. Неуправляемое перемножение рисков при столкновении с другими безответственными игроками может превратить Систему РФ в то, что называли «адской машиной». Ущерб от ее детонации нельзя в точности оценить.

Восстановилась даже ушедшая с холодной войной угроза ядерного омницида. То, что Кремль знает об этой угрозе и рассматривает ее в наборе инструментов стратегии, ясно из слов Путина в его предвыборном фильме «Миропорядок-2018» («Зачем нам такой мир, если в нем не будет России?»). Стратегически радикально безответственный тезис ориентирует власти России, гражданские и военные, к деструктивной игре без правил за счет неприемлемых страновых и глобальных рисков.

Государственный статус понятия «гражданин» Системой растворился в канцелярите населения. Население не является источником власти в РФ, оно здесь лишь проживает. От народа России оно отлично тем, что не имеет конституционных прав, но вправе жаловаться и быть недовольным. Подобно слову «икра», население лишено личного модуса. Граждане РФ так легко относят себя к «населению», что каждого можно считать населенцем. Выживание населения обосновывает место власти в Системе, и сам Путин любит говорить о «сбережении народа».

Население России, места проживания которого в стране крайне неравномерны, с точки зрения власти изотропно пространству России. Население обеспечивает антропологическую сцепку властей РФ с пространством РФ. Притязание на опеку населения властью совпадает с ее притязанием на суверенное пространство РФ.

Населенцы Системы любят поболтать о том, как плохи другие ее населенцы. Жизнь здесь проводят в разговорах о какой-то другой жизни, чем та, которой живут фактически. Ждут, что сумма такой болтовни однажды перетянет Систему на светлую сторону. Но Систему нельзя уговорить перестать быть собой.

Население в России не меняет государственную власть, зато власть меняет население. Со сменой власти может производиться и ротация населения страны, радикально меняющая объем его прав, условия проживания – и даже численность, как было в 1991-м.

Население внутри и вне имитаций

Население РФ сконструировано новой властью из бывшего «советского народа». Еще не написана тайная история советско-постсоветского человека, обращаемого в «населенца».

Национально-демократические общества Восточной и Центральной Европы, отличая себя от своих государственных институтов, их признавали и участвовали в имитационных моделях. Население РФ уклонялось от участия в имитациях, которые предлагал Кремль.

В РФ строилось действительно то, что называют «имитационной демократией». Но, в отличие от посткоммунистических стран Европы, на низовом уровне имитировать эту демократию не намеревались. Заботиться о ее декорации и витринах предоставляли начальству.

Население РФ не признавало имитируемой государственности, рассматривая ее как барскую забаву с коррупционными целями или как бесполезную трату средств. Демократические институты не имели поддержки в глазах населения. Имитационные программы российского nation building провисали, не достигая уровня grass roots. До конца 1990-х годов около половины граждан РФ не признавали ни новых российских границ, ни самого государства РФ.

Население как проектный фантом власти

Аппаратный фантом населения трактует человеческие множества в РФ как доверчивую антропофауну, доказывающую пользу власти. Власть – единственная сила, озабоченная населением, – стихией, слабо управляемой и опасной для государства.

Власть создает и реконструирует управляемые бюджетозависимые группы. В 1990-е годы так создавали искусственные группы льготников: «Семьи умерших участников ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АС, в том числе вдовы и вдовцы»; «Семьи умерших инвалидов, на которых распространялись меры социальной поддержки» и т. п. Теперь средство политики – бюджетные инъекции в отдельные сектора экономики. Гаазе заметил, что повышение зарплат силовикам «росчерком пера вытаскивает в средний класс полмиллиона человек или больше. Они зависимы от бюджета». Возникает «бюджетозависимый средний класс, сомкнувшийся с местной и заводской бюрократией, с силовым предпринимательством» ^[21].