Огненная кровь. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Ляна Зелинская cтр.№ 24

— В Фесс, я гостила у… тёти… в Мадвере.

— Мадвера… Мадвера…Это на побережье, да? А как вы оказались в этой дыре?

— Какой-то человек сказал кучеру, что впереди обвал, дорога закрыта и указал нам это направление.

— Почему было не подождать до завтра? Пока не разберут завал?

— Он сказал, что это надолго, может, на неделю, а мы торопились.

— И эта дорога — лучшее, что пришло в голову вашему кучеру! — князь покачал головой.

— А куда вы направляетесь, мэтр Гарэйл? — спросила Рита в ответ.

— Мы, найрэ, — начал Цинта, поравнявшись с Ритой, — едем в…

— …Рокну, — торопливо перебил его князь, — Цинта, не стой, как пень, как ты видишь, найрэ Риту нужно посадить на какую-нибудь лошадь, живо перевесь сумки.

— Рокна… дальний путь.

— Да уж, но ничего не поделаешь — семейные дела. Небольшое наследство, но в Фесс нам с вами по пути, — ответил Альберт, — а, кстати, кто научил вас так хорошо стрелять? Цинта, слышишь, по твоей милости она меня чуть не убила!

— А, мой к… мэтр Гарэйл, не убила же! Зато… ухт! Чутьё меня не подвело!

— Твоё чутьё дорого мне обходится, — хмыкнул князь.

— Простите меня за этот выстрел! — воскликнула Рита. — Я была так напугана, думала, что это разбойники и… Я с ужасом думаю о том, что могла убить вас…

— Так кто же научил вас так стрелять? — прищурился Альберт.

— Ах, это… Отец. Он любил охоту, вот и меня научил.

— Охота? Странное увлечение для купца. А чем торгует ваш отец, когда не охотится? — с усмешкой спросил князь.

— Шерстью и тканями.

— Шерстью, значит, хм. Вот что, найрэ Рита, — князь снова посмотрел на небо, потом окинул взглядом её одежду, — я бы предложил, конечно, развести костёр, переодеться и обсохнуть, но, боюсь, это бессмысленно. Нам нужно срочно убираться отсюда и найти какое-нибудь укрытие, гроза будет нешуточная. А нет ничего опаснее в горах, чем гроза. Хотя нет, пожалуй, опаснее гроз только меткие лучницы.

Он усмехнулся, подводя к ней коня, с которого Цинта снял сумки.

— Скажите, что вы меня простили? — улыбнулась Рита.

— Я, скажем так, обдумываю это, — улыбнулся ей Альберт в ответ, — давайте руку, посадим вас на лошадь.

В седло она взобралась легко, сразу было видно, что Рита опытная наездница, но Альберт всё же задержал её руку в своей дольше, чем нужно, и когда обнял за талию, помогая, то увидел, как она вспыхнула от этого прикосновения и смутилась.

И чтобы рассеять эту неловкость, спросила, кивнув на Цинту:

— А это ваш слуга?

— Не совсем, — князь тоже взобрался в седло, — хотя по обоюдному согласию он временами подменяет моего слугу. Я учу его делать мази, бальзамы и лечить нарывы. Но на самом деле Цинта — это живой памятник моей заносчивости и глупости.

— В каком смысле?

— Я проиграл его в карты.

— Проиграли? Но… как можно проиграть того, кто тебе не принадлежит? И потом, он же здесь. Может, выиграли? — спросила Рита удивлённо.

— Нет. Он здесь, именно потому, что я проиграл.

— Звучит как-то странно, — улыбнулась Рита, — и как это вышло?

— Это… довольно сложно объяснить…

— Я думаю, что пойму.

— Мы играли с… одним человеком, и я проиграл все деньги. Решили играть на желания. И не трудно догадаться, что в тот день удача отвернулась от меня — я снова проиграл, причём дважды. И вот в качестве желания… желаний… тот человек… захотел, чтобы Цинта, эта нудная тень моей совести, некоторое время ездил за мной, а я бы его учил. Я должен сделать из него хоть какое-то подобие лекаря. Ну и ещё кое-что я обещал в качестве оплаты долга — следовать его дурацким таврачьим законам совести и чести… некоторое время. И вот теперь Цинта и в самом деле ходит за мной, и я должен учить его всяким лекарским премудростям, а ещё соблюдать эти очень странные таврачьи законы и обычаи и не делать того, чего мне на самом деле хочется. Так что я поумнел и стал осторожен в карточных играх. Едем?

— Странное желание было у вашего друга…

— Ну, у него были свои причины… видимо. Но это долгая история, а нам пора.

Гром раскатился по ущелью многоголосым эхом.

— «И хлябью извергнутся небеса…», — пробормотал Альберт, трогая лошадь.

— «…и в море слёз утопят твердь земную», — Рита подхватила фразу.

Князь обернулся и спросил удивлённо:

— Вы знаете поэмы Тириана?

— Эээ… Да… немного.

— Откуда, позвольте спросить?

— Отец дал мне… нам с сестрой хорошее образование.

— И зачем образование дочерям купца?

Она задумалась на мгновенье, наморщив переносицу.

— У моего отца не было сыновей, поэтому он учил меня… и мою сестру всему, что должен знать купец.

— Породам овец и сортам шерсти?

— Не только. Мы изучали обычаи и нравы разных стран, языки, письмо и счёт, умение вести переговоры и торговаться. Быть купцом не так уж и просто.

Она улыбнулась как-то робко и отвела взгляд.

— Но поэмы-то зачем?

— Мне это… просто нравится.

— Альберт у нас тоже, кстати, поэт, — встрял между ними Цинта, — он пишет сонеты и очень неплохие.

— Сонеты? — удивилась Рита.

— Цинта, ты уже забыл историю с вертелом? — грозно посмотрел на него Альберт. — Следи за дорогой.

— Нет, пожалуйста, не ругайте его! Сонеты — это прекрасно, я бы с удовольствием послушала что-нибудь из… вашего.

— Моё последнее творение закончилось попыткой рифмовать «любовь» и «морковь», не думаю, что вам стоит это слушать — удовольствие сомнительное. Не такой уж я и хороший поэт.

— Не вам судить, — усмехнулась Рита, — может, мне понравится?

— Понравится слушать о моей страсти к другим женщинам, исполненной в стихах? — Альберт придержал коня и, поравнявшись с Ритой, посмотрел ей прямо в глаза.

Она смутилась и отвела взгляд.

— Извините.

— Не извиняйтесь. Я вообще-то не хотел вас обидеть, но всё же и не хотел бы читать вам сонетов, посвящённых другим женщинам. А сонетов для вас я написать ещё не успел, — он продолжал смотреть на неё внимательно.

Она вдруг покраснела и смутилась ещё сильнее. И ему понравилось это смущение. Её застенчивость была очень милой и такой странно невинной, что внезапно ему захотелось извиниться, но вовсе не потому, что ему на самом деле было стыдно, а потому что захотелось смутить её ещё раз, увидеть, как она опускает ресницы и теребит край жакета, пытаясь оттереть налипший песок.