Обитель Тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Антон Грановский cтр.№ 21

– Рамон! Рамон, ты слышишь меня?

Толмач открыл глаза и рассеянно посмотрел на склонившегося над ним Глеба.

– Апостол Петр? – хрипло вымолвил он.

Глеб качнул головой.

– Нет. Всего лишь Первоход.

– Тоже неплохо, – пробормотал Рамон и снова закрыл глаза.

На мгновение Глебу показалось, что дыхание итальянца прервалось, а черты лица обострились. Он схватил друга за плечи и слегка тряхнул.

– Рамон, ты живой?

Толмач снова открыл глаза.

– Да… – пробормотал он, облизнул губы и скосил глаза на суетящихся вокруг ратников, бородатые, хмурые лица которых были искажены яростью. – Если только эти люди в кафтанах – не ангелы.

– Они не ангелы, – заверил его Глеб.

Рамон слабо улыбнулся.

– Восславим за это Господа. Их физиономии стали бы большим испытанием для моей веры.

Факелы так ярко освещали пустырь, что на нем было светло, как днем.

– Они убили семь ратников! – прорычал воевода Бранимир. – Семь вооруженных, опытных ратников и двух соглядатаев. Что же это за твари?

Глеб, сидя на коленях возле Рамона, приподнял другу голову и поднес к его губам флягу.

– Пей, – сказал он. – Это травяной отвар целебных трав. Он тебе поможет.

Толмач послушно отхлебнул из фляги. Закашлялся и вновь опустил затылок на свернутую охотничью куртку, которую подложил ему под голову Глеб.

– Плохо? – негромко осведомился ходок, вглядываясь в землисто-бледное лицо Рамона.

– Бывало и хуже, – отозвался толмач.

– Ты уверен, что не ранен?

– Уверен. Только голова болит. – Рамон положил пальцы Глебу на предплечье и сказал: – Первоход… Послушай, это важно…

– Что? Говори.

– У этой твари нет крови. Я несколько раз ударил ее кинжалами. Порезы были глубокие, но я не видел крови. Не видел крови, понимаешь?

– У всякой живой твари должна быть кровь, – пробасил воевода Бранимир, стоя рядом с Рамоном и хмуро наблюдая за тем, как его люди укладывали растерзанные тела ратников на носилки и тащили их к телегам. – Видимо, тварь увернулась от твоих кинжалов.

– От кинжалов Рамона не может увернуться ни одна тварь, – возразил Глеб. – И если он говорит, что зацепил ее, будь уверен: так все и было.

Воевода прищурил тяжелые веки и неприязненно вымолвил:

– У страха глаза велики.

Глеб нахмурился и открыл рот для резкого ответа, но Рамон опередил его:

– На горячись, Первоход. Бранимир прав в одном: у всякой живой твари есть кровь. А это значит…

– Хочешь сказать, что тварь, с которой тебе пришлось иметь дело, не живая? – резко спросил воевода.

Рамон, глядя не на него, а на Глеба, кивнул. Глеб, нахмурившись, задумчиво поскреб пальцами горбинку на переносице.

– Выходит, все гораздо сложнее и запутаннее, чем я думал, – медленно произнес он. – Думаю, нам требуется помощь профессионала.

– Что? – не понял воевода Бранимир. – Какого еще профессионала?

Глеб поднял на него взгляд и ответил:

– Надо нанести визит вещунье Голице. Нам следовало с самого начала прийти к ней. Возможно, тогда твои ратники остались бы живы.

По широкому лицу воеводы пробежала тень.

– Это невозможно, ходок, – хмуро проговорил он.

– Что? – не понял Глеб. – Почему?

Воевода кашлянул в огромный кулак и ответил:

– Пару месяцев назад князь приказал переловить в городе всех ведьм и заточить их в темницу. Первой, кого схватили охоронцы, была Голица.

Несколько секунд Глеб молчал, переваривая услышанное. Поверить в это было трудно. Вещунья Голица пользовалась в Хлынь-граде огромным авторитетом. Она много лет помогала людям, используя свои чары только во благо. Было время, когда Глеб относился к вещунье с подозрением, но с тех пор она несколько раз помогла ему в борьбе с темной нечистью, и у Глеба не было повода ей не доверять.

С какой стати князь Добровол решил устроить охоту на ведьм? Чем ему не угодила Голица? В былые времена властители охотно приходили к ней за советом. За что же Добровол невзлюбил безобидную вещунью?

И вдруг Глеб понял, в чем тут дело.

– Так-так… – Он холодно прищурился. – Чувствую, что к этому делу приложила руку колдунья Мамелфа. Надоумить Добровола заточить Голицу в темницу могла только она. Так сказать, избавилась от конкуренции.

Воевода нахмурился и сказал:

– Не понимаю, о чем ты.

– Охотно верю. Для тебя это слишком тонкие материи, ратник.

Сообразив, что ходок сказал что-то обидное, Бранимир сжал кулаки и яростно сверкнул на Первохода глазами.

– Ладно, «Халк», расслабься, – небрежно произнес Глеб. – Где бы ни была Голица, мы должны с нею встретиться. Не будем откладывать, сделаем это сейчас же.

Бранимир покачал седовласой головой.

– Не уверен, что она жива. Наши дознаватели круты, когда дело касается ведьм.

– Моли Сварога, чтобы с Голицей все было в порядке, – холодно отчеканил Глеб. – Иначе…

Он не закончил фразу, но это и не требовалось. Иногда взгляд гораздо красноречивее слов.

* * *

Мрачен и темен был княжий град. Дул холодный северный ветер. Тучи, первые вестники грозы, черными валами перекатывались над крышами домов. Вскоре упали первые редкие капли дождя.

Глеб был серьезен и угрюм. Ему не терпелось встретиться с Голицей, однако он вынужден был идти медленно, чтобы Рамон, утомленный схваткой с Призрачными всадниками, не отставал. Бранимир шагал чуть в стороне от них – тяжелой, неторопливой поступью. Седые локоны выбились из-под его кожаного шлема и серебрились в зловещем свете луны. Лицо воеводы было мрачным, неприступным. Было видно, что он по-настоящему переживает из-за гибели своих людей и, возможно, отчасти винит в произошедшем себя.

Наконец подошли к темнице. Навстречу им выскочили дозорные, но, узнав Бранимира, поспешно открыли тяжелые ворота и распахнули их перед ночными гостями.

Протопав сапогами по каменному крыльцу и узкому коридору, они свернули направо и, пройдя еще чуток, остановились перед мощной дубовой дверь. Воевода поднял руку и громыхнул по двери кулаком.

Лязгнул отодвигаемый засов, и дверь приоткрылась. В щель выглянуло загорелое, бородатое лицо.

– Чего таращишься? – сердито вопросил Бранимир. – Открывай!

Он толкнул дверь могучей рукой и распахнул ее. Переступив порог, Бранимир, Глеб и Рамон попали в большое, довольно темное помещение. Кабы не два берестяных факела, полыхающие на стенах, здесь царил бы полный мрак.