Покой - читать онлайн книгу. Автор: Ахмед Хамди Танпынар cтр.№ 36

Адиле и нежно любимого ею Сабиха она встретила прямо у садовой калитки.

— Где же вы пропадали, дорогие мои? Я уже все глаза проглядела. Она пощупала у себя в ухе длинную золотую сережку, состоявшую из трех частей. Эти сережки, подаренные ей некогда горячо любимой свекровью, Сабрие-ханым любила надевать в особенные дни; но так как в одной из сережек перетерлась проволока и одна из частей отвалилась, она привязала ее обычной ниткой. Теперь она боялась, что большой бриллиант с расположенным под ним маленьким изумрудом потеряются, и поэтому то и дело проверяла сережку рукой. Сабих, целуя тетю, краем глаза глянул на крышу старого домика садовника: три года назад он уже стоял в полуразрушенном состоянии. Сабрие-ханым была незнакома с ремонтом либо починкой. Казалось, она не имеет никакого отношения к тому, что отрывается и теряется, как и к тому, что может обрушиться.

— Я вам приготовила нечто замечательное… — повернулась она к Сабиху. — И для тебя диетические блюда готовы…

Адиле, не скрывая радости, посмотрела на внезапно помрачневшего мужа:

— Да благословит тебя Аллах, тетушка! — воскликнула она. — Я так боялась, что он съест что-нибудь вредное и заболеет…

Голос ее дрожал не столько от страха, сколько от радости.

— Ах, дочка, разве я могу забыть о его здоровье? Он же мой ненаглядный, Сабих.

Довольная этими уверениями, Адиле прошла на веранду, напевая под нос мелодию танго, услышанную несколько вечеров назад. А Сабих был просто возмущен. «Ну я вам задам! — грозился про себя он. — Сейчас я вам покажу!» И он принялся пересказывать им от начала до конца все недавние статьи по польскому вопросу и немецкой экономической жизни. Так он намерен был отомстить.

А вот если бы они не заговорили об этих диетических блюдах, он бы рассказал им все, что знал о жизни тюленей. Тюлени в самом деле вели странную жизнь: они вели себя так, будто в море были рыбами, а на суше людьми. Да, когда он сам читал то, что было написано про тюленей, он подумал то же самое: в море они были как рыбы, а на суше — как люди, а еще раньше решил, что начнет рассказ о них именно с этого предложения. Но сейчас он не собирался говорить ни о тюленях, ни о странных обычаях эскимосов (например, о том, что у них собаку начинают почитать как главу рода, если она родилась сразу после смерти деда семейства).

Но теперь в отместку за ожидавшие его диетические блюда он углубился в немецкую промышленность и экономику. Он с неприязнью смотрел на уши тетки, совершенно не задумываясь о возможности исчезновения большого бриллианта. Все эти сведения, вся эта масса познаний должна была вылиться из раскалившейся до сорока пяти градусов камеры его головы! Сабих уже много лет использовал газетные новости как средство для своеобразного выражения любезности либо одобрения. Однажды он пересказывал такого рода статью кому-то из поклонников Адиле и завсегдатаев их дома и заметил, что человек вскоре начал нетерпеливо зевать, а потом собрался и ушел. В тот день Сабих внезапно понял, что реакция у разных людей на мировые новости отличается от его собственной. И с того самого момента Сабих начал применять новости в качестве оружия, преподнесенного ему собственной памятью и обилием времени, оружия, над которым он к тому же изрядно поработал и довел почти до совершенства.

На веранде, как всегда, собралось человек семь — восемь гостей. Все дети Сабрие-ханым давно покинули дом, а вот их друзья остались. Яшар-бей, соратник ее старшего сына по демонстрациям (сын дяди Нуран по матери); Нурие-ханым, золовка ее старшей дочери; Иффет-бей, окончивший инженерное училище на «отлично» после того, как приучил ее среднего сына к картам и послужил, таким образом, причиной того, что тот оставил неоконченным свое высшее образование; Муаззез, лицейская подружка ее младшей дочери, — все были там. Сабрие-ханым давно привыкла компенсировать с их помощью постоянное отсутствие своих детей, очень редко ее навещавших.

Адиле, не успев войти на веранду, воскликнула:

— О, Яшар-бей тоже здесь! Какая встреча, эфендим!

Яшар поправил рукой побелевшие раньше времени волосы, блеснул очками. И поприветствовал Адиле по всем правилам этикета. Ведь, что ни говори, он был человеком, повидавшим Европу.

— Сейчас мы встретили вашу Нуран-ханым… Ой, какая же она прелестница, вы бы видели, — прощебетала она, а затем повернулась к Сабрие-ханым. — Мюмтаз тоже был с нами.

Тетя Сабиха очень любила Мюмтаза за то, что он обнаружил в «Османском реестре» — «Сиджилл-и Османи» — имя ее деда и описание его титула. Ей казалось своеобразным чудом, что он мгновенно нашел то, что ее покойный муж обещал ей поискать целых тридцать лет, и что он сразу на следующее утро позвонил ей (Сабрие-ханым придавала особенно большое значение тому, что он сообщил об этой истории давно прошедших дней по телефону).

— Почему вы его не привели? Я уже много месяцев его не видела; нет, правда, очень жаль, что вы его не позвали с собой. Смотри, и Муаззез ведь здесь.

Сабиху захотелось сменить тему разговора даже раньше, чем его жене:

— Мы знали, что он будет встречаться с друзьями, и не стали настаивать…

Муаззез-ханым приподнялась в шезлонге:

— Суат-бей, видимо, чем-то болен; он сказал, что неделю назад приехал в Стамбул, был в санатории, он тоже ехал в ту же компанию. Я встретила его по дороге сюда.

Сабих, явно растерявшись от того, что утренние пароходы на Принцевы острова везли всех пассажиров именно в этот дом, покачал головой и пробормотал:

— Вах-вах… Что с ним такое? Болезнь серьезная?

Нет, туберкулез не считался такой уж серьезной болезнью, ведь можно было пить, есть и продолжать жить как всегда. А вот его болезнь была по-настоящему серьезной. Потому что нужно было сидеть на диете. В ожидании пытки тыквой с морковкой на сливочном масле, которую ему через некоторое время предстояло отведать, Сабиху оставалось только завидовать болезни Суата, которому, наверное, каждый встречный принимался давать советы: «Как можно больше кушай, ешь все питательное, побольше муки, мяса… Побольше ешь, и все пройдет!» Но и эта Муаззез тоже не промах, откуда она все знает, как умудряется все узнавать?

При других обстоятельствах Адиле-ханым очень бы расстроилась болезни Суата. Мало было на свете таких веселых людей, как он, которые бы так понимали женщин. Но именно сейчас, когда она собиралась с жаром поговорить об отношениях Нуран с Мюмтазом, да к тому же с кем — с Яшаром и Муаззез, — звук его имени был невыносим, словно становился каким-то препятствием. И Адиле-ханым без малейших колебаний, как опытная скаковая лошадь, мгновенно преодолела это препятствие:

— Если хотите по правде, я думала его привести… Но он был так занят Нуран, что даже сказать ему об этом момента не представилось. — Краем глаза она посмотрела на Яшара. Она знала, что он давно любит Нуран и ревнует. Кроме того, в расставании Нуран с Фахиром Яшар сыграл довольно зловещую роль, помогая связи Фахира с Эммой и каждый день сообщая об этой связи Нуран. Лицо Яшара стало белее мела.