Последняя ставка - читать онлайн книгу. Автор: Тим Пауэрс cтр.№ 60

Подписывая форму, Фьюно обратил внимание на дату: 01–04—90 – апрельский День дурака.

Это вызвало у него раздражение, как будто являлось насмешкой, попыткой принизить его значение.

Он смотрел на пожилую дежурную, пока та не подняла на него взгляд, и тогда подмигнул и одарил ее совершенно мальчишеской улыбкой.

Она же просто смотрела на него, как будто он был всего лишь пятном на стене, пятном, которое может сделаться похожим на человека, если прищуриться определенным образом.

Он был рад, когда наконец-то подписал бумагу, потому что к тому времени руки у него уже начали дрожать.

Мавранос вывел машину из одного из многоярусных гаражей позади «Фламинго», и громоздкий «Сабурбан» покатил по широкой подъездной дороге, мимо стоянки такси и участка для посадки, в сторону Стрип. Он очень медленно переезжал через «лежачих полицейских», но машина все равно громыхала на буграх асфальта, и в леднике с глухим шорохом перекатывались кубики льда. Стрип оказалась свободна от машин на несколько сотен ярдов в обе стороны, и повернуть налево удалось так легко, как будто они ехали по тихому пригороду вроде Мидвеста.

– И каковы были шансы на такое? – спросил он у Оззи, с трудом сохраняя на лице серьезное выражение. – Без секунды задержки сделать левый поворот перед «Фламинго».

– Боже! – чуть ли не взвыл старик. – Ты ведь ищешь большие статистические волны, так ведь? Если ты начнешь высматривать… ну, даже не знаю… автомобильные номера или двух толстых дам, напяливших одинаковые шорты в цветочек, то…

Мавранос рассмеялся.

– Оз, я же шучу! Но уверен, что парочка явлений кое-что значила.

Некоторое время они наблюдали за столом для игры в кости во «Фламинго», потом перешли через дорогу, чтобы послушать ритмы и интонации звяканья и лязганья игровых автоматов в «Цезарс», после чего записали на бумажки сотню комбинаций, последовательно выпадавших на колесе рулетки в «Мираже». Дважды – раз при пересечении улицы на запад и раз – на восток – Мавранос одновременно слышал автомобильный гудок и собачий лай, и раз поймал взглядом слепящее отражение солнца от лобового стекла и после этого с полминуты не видел ничего, кроме темно-красного шара, и в «Цезарс» три разных, определенно незнакомых, человека прошептали: «Семь», когда они протискивались мимо них. Он в нетерпении спросил Оззи, что тот думал об этих совпадениях, но старик лишь досадливо отмахнулся.

Теперь же, остановившись посреди Фламинго-роуд на красный свет в ряду для поворота направо, Мавранос извлек из кармана листок, на котором были записаны карандашом номера, выпавшие на рулетке, и принялся его рассматривать.

– Зеленый, – сказал Оззи через несколько секунд.

– Как, о, хочу я пивка… – задумчиво пробормотал Мавранос, убрав ногу с педали тормоза и поворачивая руль, но не отрывая при этом глаз от листка.

– Смотри на дорогу! – рявкнул Оззи. – У тебя, как всегда, банка с пивом зажата между колен, и, откровенно говоря, я считаю, что ты пьешь слишком много.

– Нет, – ответил Мавранос, – я имел в виду «пи», понимаешь, «пи».

Оззи уставился на него.

– Хочешь пописать? А не выпить? Что это тебе приспичило? Разве нельзя было?..

Мавранос передал листок старику, посмотрел на дорогу и нажал на акселератор.

– «Пи» – отношение длины окружности к ее диаметру, если ты забыл. Произведение радиуса на «пи» в квадрате – слышал такое? «Пи» – одно из иррациональных чисел, три целых и бесконечное количество цифр позади десятичного знака. Так вот, я произнес одну из фраз, позволяющих что-то запомнить, мнемоническую фигуру для заучивания числа «пи» до двенадцатого, что ли, знака. Я вычитал ее в книге Руди Рюкера. Начинается с «Как, о, хочу я пивка…» – три, один, четыре, один, пять – уловил? Сколько букв, такая и цифра. Но вот продолжения этой фразы для запоминания я не запомнил.

Они пересекли 15-е шоссе. Оззи, прищурившись, смотрел сквозь пыльное ветровое стекло.

– Вон, справа, наш мотель, не пропусти въезд. Архимедес, я, откровенно, не понимаю…

– Видишь, в середине, номера рулетки – три, один, четыре, пятнадцать? Ты на бумагу смотри, я вижу куда ехать. Какие номера там дальше?

– Э-э… девять, двадцать шесть, пять, тридцать пять, восемь…

Мавранос повернул на стоянку, поставил машину неподалеку от их комнаты и выключил мотор.

– Да, – сказал он, – я совершенно уверен, что это «пи». Ну, теперь-то ты согласен, что это должно иметь какое-то значение? Дурацкая рулетка, колесо которой ни с того ни с сего начинает выписывать число «пи»? Хотелось бы знать, какие номера выпадали за другими столами. Полагаю, что квадратный корень из двух, а то и из минус единицы.

Оззи потянул за ручку, распахнул дверь и осторожно выбрался на горячий асфальт.

– Даже не знаю, что тут сказать, – сказал он, хмуро глядя на Мавраноса, когда тот запер свою дверь и, обойдя автомобиль, подошел к нему. – Пожалуй, что да, если эти цифры действительно образуют «пи», как ты говоришь… и все же мне кажется, это не то, что тебе нужно. Это что-то другое – что-то такое, что сейчас творится здесь…

Молодой человек спортивного вида доставал с заднего сиденья белого «Порше», стоявшего на соседнем месте, большую сумку. Он старательно не смотрел на подъехавших, не заметил, что Оззи шагнул вперед, и, с силой вырвав сумку из маленькой машины, толкнул старика своей кладью в подбородок.

– Смотри, куда машешь, – раздраженно бросил Оззи.

Молодой человек что-то пробормотал и, поспешно подойдя к двери седьмого номера, принялся пихать ключ в скважину.

– Полон город зомби, будь они неладны, – посетовал Оззи, повернувшись к Мавраносу.

Мавранос подумал, слышал ли сосед последнюю реплику. Мгновением позже молодой человек с силой захлопнул за собой дверь.

Пожалуй, что слышал, решил Мавранос.

Порывистый ветер, срывавшийся с зубчатого хребта Вирджин-маунтинс, трепал желтые цветки энцелии, густо усыпавшие склоны долины, и рябил барашками широко раскинувшийся простор глубоких голубых вод озера Мид. Отпускники, взявшие напрокат лодки в Мид-рисорт-сёркл, сидя в своих суденышках, неумело отталкивались от причалов, бензин напитывал воздух летучими испарениями и окрашивал радужными разводами воду около причалов и рамп.

Рей-Джо Поге рванул на своем водометном глиссере метров на сто вперед от притулившихся на берегу продовольственного магазина и лавки с наживкой, но ветер поднял в озере серьезное волнение. Поскакав несколько секунд на сиденье, пытавшемся вырваться из-под него, он снял ногу с педали газа, и прокатная лодка закачалась на волнах под пустым голубым небом.

Во внезапно наступившей, пусть и относительной, тишине он, прищурившись, окинул взглядом острова, широко разбросанные вдоль побережья долины Боулдер-бейсин. Во вторую половину воскресного дня здесь было полно лодок, но он не сомневался, что без всяких трудностей отыщет уединенный бережок, где можно будет утопить голову. Металлическая коробка, стоявшая рядом с ним на сиденье, свалилась на пол, и он аккуратно поднял ее, поставил на место и положил сверху свернутый канат.