Последняя ставка - читать онлайн книгу. Автор: Тим Пауэрс cтр.№ 28

Мавранос все так же стоял у окна.

– Пого, ты должен рассказать мне о картах.

– Я должен бы, мать его, знать что-то о картах, а я ни черта не знаю; это все равно что позволить ребенку играть с детонаторами или чем-то таким…

– Твой толстяк возвращается.

– Это твой толстяк.

– Заметил окно, смотрит по сторонам. Я не буду шевелить жалюзи, пускай остаются, как есть.

– У меня есть пистолет, – сказал Крейн.

– У меня тоже, но давай-ка, Пого, не будем гнать лошадей. Он садится в машину. Трогается с места. Отличная тачка, уверен, что там стоит родной «ягуаровский» движок. Уезжает, но, сдается мне, уедет недалеко. – Мавранос отпустил жалюзи и повернулся. – Свет в кухне никто не увидит. Неси туда твои конверты.

– Я бы лучше просто оставил их здесь. Мне бы поспать на твоем диване…

– Поспишь позже, а сейчас тащи их в кухню. Я полез во все это ради собственного здоровья.

Крейн так и сидел, уставившись на надпись, напечатанную на обороте леди Иссит, а Мавранос раскладывал фотографии из других конвертов на кухонном столе и читал приколотые к ним записки.

– Так все же, кто все эти люди? – спросил он. Потом поглядел в потолок, прищелкнул пальцами и вновь повернулся к Крейну. – М-м-м… Каким… к какой категории всех вас можно отнести?

Крейн заморгал и тоже посмотрел в потолок.

– О, они… я даже узнаю кое-кого… игроки в покер. Один из них вместе со мною в шестьдесят девятом участвовал в игре в плавучем доме на озере Мид. Он взял большой банк в игре под названием «Присвоение». Он… – Крейн вздохнул. – Он взял деньги за «руку». Я тоже. Остальные, вероятно, участвовали в других играх на озере в ту неделю, и готов поклясться, что они тоже выиграли «присвоение».

Крейн снова опустил взгляд на запись на обороте портрета леди Иссит и уже в десятый раз, если не больше, прочитал: «Диана Смит; возможно, живет вместе с Оззи Смитом; адрес неизвестен; немедленно СБРОСИТЬ». Он почувствовал, что его сердце отчаянно заколотилось, а ладони вспотели.

– Мне… как бы… доводилось иметь дело кое с кем, – проговорил он.

– Можешь позвонить по телефону.

– Я не знаю, где она находится. И не знаком ни с кем, кто знал бы.

– Пого, у меня нет доски для спиритических сеансов.

«Немедленно СБРОСИТЬ».

Он вспомнил, с какой благоговейной заботой держал ее на руках во время продолжительной поездки из Лас-Вегаса в 1960 году, и о том, как она нарисовала его портрет, и попытался вспомнить все, что они говорили друг дружке в последнем разговоре, когда она позвонила ему после того, как он проткнул ногу гарпуном. Когда ей было пятнадцать.

Ему приснилось, что она вышла замуж. Он гадал, есть ли у нее дети. Сейчас ей тридцать, так что, наверно, есть. Может быть, теперь у нее психическая связь с детьми, а не с ним, как было раньше.

Мавранос поднялся и побрел в гостиную; Крейн услышал его тихий голос:

– Только что подъехал голубой пикап, оттуда вылезли трое парней, и они направились к твоему дому.

«Того, что ты поставил в банк, считай, что нет, – любил говорить Оззи. – Это больше не твое. Ты можешь выиграть это, но пока не выиграл, относись к этому как к потраченному, и не следует сетовать на это».

– Поднялись на крыльцо, – сказал Мавранос.

«Конечно, если анте или блайнды высоки, настолько высоки, что ты можешь только «стоять» в доброй дюжине конов, то, что ж, нужно играть лузово».

– Зажегся свет в твоей гостиной, – комментировал Арки. – Теперь в кухне. Во второй спальне. В главной спальне, наверно, тоже, но я отсюда не вижу.

«А если анте настолько высоки, что игроки предпочитают «стоять» только из-за этого, можно поставить все, что есть, и выиграть с самым никудышным раскладом».

Крейн перевернул фотографию и посмотрел на беременную. Потом поднялся, прошел в гостиную и встал рядом с Мавраносом. Крейн смотрел на силуэты, передвигавшиеся в его доме. Один из этих людей, определенно, был очень толст. Наверно, встретил пикап где-то поблизости.

– Мне нужно попасть туда, – сказал он.

– Нынче ночью исключено, а эти ребятишки, вероятно, будут еще пару дней приглядывать за твоим домом. Что у тебя там такое, чего нельзя добыть где-нибудь еще?

– Телефон.

– Черт возьми, я же сказал: пользуйся моим.

– Мне обязательно нужен именно тот.

– Да что ты говоришь? И почему же? – Он говорил, продолжая смотреть в окно.

Крейн посмотрел на поджарый силуэт Мавраноса; в его прищуренных глазах блестел отраженный свет уличных фонарей. Он походил на пирата.

«Можно ли доверять ему? – думал Крейн. – Он, судя по всему, сделал какую-то ставку в этой ситуации, но я готов поклясться, что он одиночка, не связанный ни с кем из этих… этих темных тронов, сил и убийц. Мы были с ним добрыми соседями, и он всегда отлично ладил со Сьюзен».

И, видит Бог, будет просто чудесно обзавестись союзником.

– Ладно, – медленно сказал Крейн. – Если мы оба расскажем друг другу все, что знаю… тьфу, что знаем сами… об этих делах…

Мавранос с ухмылкой повернулся к нему.

– Ты хочешь сказать: выложим карты на стол?

– Совершенно верно. – Крейн протянул правую руку.

Мавранос обхватил его кисть мозолистой, испещренной шрамами ладонью и дважды крепко встряхнул.

– Идет.

Спустя восемнадцать часов, глубокой ночью в пятницу, Крейн на четвереньках пробирался по полу собственной гостиной к телефону; он ощущал резь в правой глазнице, и по щеке текла соленая влага.

Незваные гости выключили везде свет, но жалюзи были подняты, и проезжавшие автомобили, неоновые вывески и уличные фонари заливали комнату пляшущим тусклым светом.

За десять минут до того Мавранос остановил свою машину перед домом Крейна, вышел и не спеша подошел к парадной двери, чтобы наверняка привлечь внимание всех, кто мог следить за домом. Постучав и не получив ответа, он вернулся к автомобилю, просунул руку в открытое окно и трижды нажал на клаксон – два коротких и один длинный гудок.

Крейн ждал в переулке за домом.

Как только раздался первый короткий гудок, Крейн отодвинул доску в заборе и пролез через дыру; второй гудок застал его на середине перебежки через темный двор по запущенному газону, а когда зазвучал третий гудок, он уже разбил кулаком в перчатке окно своей спальни и выбирал осколки из нижнего края рамы, чтобы пролезть в комнату и перевалиться через кровать.

К тому времени, когда гудок умолк, он стоял около кровати. В доме было тепло, почти жарко; обогреватель проработал прошлую ночь, весь день и половину этой ночи, и духовка, конечно, была включена.