На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции - читать онлайн книгу. Автор: Робер Очкур cтр.№ 68

30 января 1907 года он был утвержден в должности VII класса Санкт-Петербургской Столичной полиции и 17 февраля того же года получил чин коллежского асессора.

С 22 июня 1907 года ему поручалось временное исполнение обязанностей помощника начальника Санкт-Петербургской Сыскной полиции, а в январе 1915 года Мечислав Кунцевич, уже надворный советник, назначен на должность помощника начальника Петроградской Сыскной полиции.

В январе 1916 года Кунцевич в чине коллежского советника назначен на должность чиновника особых поручений при Департаменте полиции.

Мечислав Николаевич Кунцевич — чиновник Санкт-Петербургской Сыскной полиции

За время службы Кунцевич был удостоен орденов Святого Станислава 2-й и 3-й степени, медалей «В память царствования императора Александра III», «В память 100-летия Отечественной войны 1812 года», «В память 300-летия царствования Дома Романовых», Красного Креста, нагрудного золотого знака «В память 200-летия города Санкт-Петербурга», знака Красного Креста и двух высочайших подарков ^[139].

В своих воспоминаниях Аркадий Францевич Кошко рассказал, как в начале 1913 года надворному советнику Кунцевичу — тому самому чиновнику К. — предстояло принять самое деятельное участие в раскрытии убийства Марианны Тиме.

Убийство госпожи Тиме произвело в свое время сенсацию не только в Петербурге, но и во всей России. Причиной такого волнения послужило то обстоятельство, что убийцами оказались люди из привилегированного, чуть ли не аристократического круга. В этой социальной среде убийцы встречаются редко и двигателями их являются, по большей части, ревность, оскорбленная честь и прочие побуждения более или менее высшего порядка. Если же ими движет корысть, то обычно это корысть масштаба широкого, удовлетворяющаяся лишь богатой добычей.

В описываемом же преступлении убийцы прельстились лишь парою серег и, не найдя их, ограничились скромным кольцом, проданным за 250 рублей. Эта ничтожная сумма и явилась их единственным «призом», сгубившим их честь, достоинство и доброе имя.

Это преступление обнаружилось и было раскрыто следующим образом.

Летом 1912 года ^[140] один из участковых приставов столицы сообщил в петербургскую сыскную полицию, что на Кирочной улице, в доме № 12 в квартире первого этажа, занимаемой контролером спальных вагонов Тиме и его женой, обнаружено убийство. Чины сыскной полиции немедленно прибыли на место. Им представилась такая картина: в квартире, состоящей из 4-х комнат, царил полный хаос; в гостиной на полулежал труп госпожи Тиме с довольно глубокой, но не смертельной, по заключению эксперта, раной на затылке. Смерть последовала, видимо, от внутренних кровоизлияний, вызванных многочисленными ударами, нанесенными убийцами по всему телу жертвы. Лицо покойной было в кровоподтеках, нос сломан, несколько зубов выбито. Тут же у тела валялись и орудия преступления: небольшой, не совсем обычного вида, никелированный топорик и стальной прут, обтянутый кожей, с увесистым свинцовым шариком на конце. С четвертого пальца левой руки местами была содрана кожа, что заставляло думать, что с него было сорвано кольцо. Туалет, шкаф, комод — все было перерыто убийцами, видимо, долго и упорно чего-то искавшими. Чиновник сыскной полиции К., весьма способный в своей области человек, чрезвычайно внимательно относившийся к поручаемым ему делам, произвел тщательный обыск и среди кипы разбросанного белья обнаружил небольшую коробочку, неказистую на вид, и в ней пару серег с крупными, каратов по 8 в каждой, бриллиантами. Прислуга, живущая у Тиме, была немедленно опрошена и, трясясь от страха, показала:

— Покойная барыня жила вместе с барином, но они не любили друг друга. Барин редко бывал дома, а все больше разъезжал по службе. У барыни же была своя любовь — маркиз П. Покойница жила довольно весело, часто бывали гости, пили, пели, танцевали.

На вопрос, кто за последнее время навещал барыню, прислуга заявила, что дня за четыре до смерти барыня вернулась домой с подругой и двумя молодыми людьми. Молодых людей она, прислуга, видела впервые, а подругу знала и раньше: она из француженок и проживает на Офицерской в доме №**. Один из молодых людей на следующий день приходил снова, но, не застав госпожу Тиме дома, оставил карточку.

— Молодые люди, — добавила прислуга, — были еще раз третьего дня, играли, смеялись, пели, и, видимо, им очень барыня понравилась.

— Вчера вечером был кто-нибудь у барыни?

— Да, какой-то господин был, а только кто — не знаю, так как барыня вернулась с ним поздно и своим ключом отперла дверь. Моя же комната и кухня в стороне, да и барыня мне раз навсегда приказала после десяти часов вечера не показываться из своей комнаты, так что слыхать голоса — я слыхала, а кто был — определить не могу.

— А где та карточка, что оставил молодой человек?

— Должно быть, тут, некуда ей деваться! — сказала прислуга и подошла к подносу, стоявшему на столике в прихожей. Среди полдюжины карточек она сразу же нашла нужную и протянула ее. На карточке значилось: «Павел Этьенович Жирар», а внизу, петитом, — «почетный гражданин города Цюриха».

Опрошенный швейцар дома показал, что утром, часов в десять двое молодых людей выходили из квартиры убитой, но точных примет их дать не мог.

Чиновник К., получив эти сведения, тотчас же отправился на Офицерскую улицу и без труда разыскал подругу покойной.

Последняя была поражена, как громом, при вести о трагической смерти своей подруги и с неподдельными слезами поведала следующее:

— С неделю тому назад мы с убитой зашли в ресторан «Вена» позавтракать. Настроение было хорошее, и после нескольких рюмок вина захотелось пошалить. А тут, как нарочно, представился случай: против нас за столиком сидело двое молодых людей, весьма элегантных и жизнерадостных. Мы начали перемигиваться, улыбаться. Они издали пили за наше здоровье, но, приличия ради, дело этим и ограничилось. На следующий день мы с покойной опять завтракали в «Вене». Вскоре после нашего прихода появились те же молодые люди и уже как старые знакомые нам приветливо закивали. Затем они присоединились к нашему столику представились, познакомились, а после завтрака все вместе мы отправились сначала на скэтинг-ринг, потом же, по приглашению моей подруги, к ней пить чай. Молодые люди (свидетельница подробно описала их внешность) нам очень нравились. Держали они себя мило, непринужденно, весело. Говорили кучу комплиментов покойной, хвалили ее вкус, обстановку, любовались ее красивыми серьгами, — словом, день и вечер мы провели премило. Все последующие дни я была занята своими портнихами и лишь вчера мельком встретилась с покойной на улице. Она сказала, что новое знакомство крепнет, и что вечером один из молодых людей хотел к ней заехать.