Жена в наследство. Книга вторая  - читать онлайн книгу. Автор: Елена Счастная cтр.№ 51

Я обхватила его подбородок пальцами, сдавливая, чувствуя колючую щетину, и опустила вновь на подушку. Приняла его в себя, мягко прижимаясь бёдрами. Глотая его тихий рык вместе с поцелуем, будто вино.

Медленно покачиваясь, начала двигаться, стискивая Хилберта коленями, впиваясь пальцами в твёрдую грудь. Под кожей его звенели от напряжения стальные волокна мышц. Его ладони бережно сминали талию, спускались ниже, поглаживая и короткими движениями насаживая на него чуть резче.

Не знаю, в какой миг я потеряла контроль над собой, переступила через грань разума, желая вобрать его полнее, чаще – до самого конца. Когда прогнулась назад, упираясь руками в постель за спиной – и вновь оказалась под Хилбертом. Теперь он двигался медленно, заставляя чувствовать его так остро – всего. После бешеного ритма – до сладких содроганий, мучительно неспешно и глубоко. Целовал мои плечи и ключицы, прихватывал губами твёрдые вершинки груди и снова наваливался на меня, будто хотел прижаться каждым сантиметром кожи.

И я забыла уже, кто я и где. Полина, Паулине – не важно, плевать! Мне стало всё равно. Я выдыхала отрывисто его имя и просила ещё, хоть он и так был сейчас весь мой. Царапала его спину, чувствуя неровности шрамов, обводила руками напряжённые плечи, наслаждаясь их плавными изгибами. Хилберт приподнял мои бёдра, проникая всё быстрее, а я смотрела на него, прямо ему в глаза, подёрнутые безумием нашего обоюдного желания. Подняла руки и запустила пальцы в его волосы. Рванула на себя, впиваясь в его губы, кусая их, гася в неистовом поцелуе отрывистые вскрики. Горячая волна понеслась по телу, лишая воли и остатков разума. Я превратилась в одну трепещущую сущность, жаждущую каждого движения мужа во мне.

– Да, Хилберт! – выдохнула, из последних сил рывками бросаясь ему навстречу. – Да…

Он закрыл глаза, чуть откидывая голову, изливаясь с тихим протяжным стоном. Не покидая меня, медленно замирая внутри. Я осознала не сразу. И стало страшно – всего на миг. А потом я просто отбросила мысль о том, что могу забеременеть от него теперь. Не потому что это будет забота Паулине, если она вернётся: просто мысль, что семя Хилберта сейчас во мне, была какой-то спокойной и естественной.

– Зачем? – только и спросила.

– Если волей богов тому суждено случиться, я хочу, чтобы он был твой.

Я улыбнулась, качая головой.

– Он будет частью этого тела. А не меня.

Хилберт выскользнул медленно и поднял на меня взгляд, погладил по щеке, чуть надавливая большим пальцем на горячую от поцелуев нижнюю губу. Я позволила проникнуть им чуть дальше в рот, не сводя взгляда с мужа.

– Нет. Ты не права. Он будет частью твоей души. Этого мне достаточно.

Мы остались рядом до утра. Не так, как раньше, вынужденные жаться друг к другу, чтобы согреться в Пустоши. Мы просто были вместе, проснулись почти одновременно и замерли, ощущая обнажённую кожу друг друга, руки, дыхание. Странное чувство – слишком спокойное, чтобы быть правдой. Я ещё некоторое время не показывала, что проснулась, наслаждаясь мягкими прикосновениями ладоней Хилберта к бёдрам, животу, плечам. Он убирал от моей шеи волосы и скользил по ней дыханием, словно и хотел разбудить, и в то же время не хотел.

Я наконец потянулась, уже не в силах спокойно выносить это. Прижалась ягодицами к его паху, со сладким предвкушением ощущая его желание.

– Хозяева только недавно вернулись, – предупредил он меня.

Но не стал дожидаться никакого ответа – подхватил рукой под колено, чуть приподнимая, и взял неспешно, мучительно тягуче, вырывая из груди стон, который я едва сдержала.

Мне никогда не забыть – всё, что я чувствовала рядом с мужем теперь. Я никогда не смогу находиться рядом с Антоном спокойно, когда вернусь. Так, как раньше. Потому что буду видеть Хилберта: в каждом прикосновении искать его – и не находить, конечно. Но ведь мне нужно вернуться? Ведь так правильно? Конечно, правильно, ведь всем должно быть своё место. И Паулине должна вернуться, чтобы получить по заслугам!

Я не поторопилась поворачиваться к Хилберту, когда мы вновь замерли, ещё оставаясь единым целым, успокаивая дыхание и решая, что делать дальше. Как отлепиться друг от друга. Как сделать следующий шаг – к тому, что приближалось неизбежно. Я уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как на глазах закипают слёзы. От постоянной несправедливости, которая преследовала меня с того мига, как я оказалась здесь. Сейчас она казалась особенно огромной – такой, что разрывала меня на части.

– Что с тобой? – Хилберт обхватил меня за плечо и развернул к себе.

Я быстро вытерла глаза и посмотрела на него, улыбаясь.

– Всё хорошо. Всё очень хорошо.

Даже слишком.

– Ты плачешь, – констатировал он, криво усмехаясь.

– Тебе показалось.

Хилберт смахнул с моей щеки почти высохшую дорожку и покачал головой, протяжно вздохнув, но спорить не стал. Он поднялся с постели и начал собирать наши вещи, чтобы одеться. А я смотрела на его спину, узкие бёдра и длинные сильные ноги, как будто хотела запомнить всего до мелочей. Да так и было, наверное. Пусть память будет мучить меня, пусть каждый день я буду жалеть о том, что не сбылось. Но всё это… Всё это того стоит.

Пока собирались и завтракали тем, что принесли хозяева с праздника, оставив нам, не сводили друг с друга взглядов. Ладони чесались коснуться Хилберта ещё хоть лишний раз. Хотя бы его рукава или волос, отбрасывая от лица. Конечно, никто не говорил нам, что ритуал будет проведён сегодня, но я так остро чувствовала ценность этих мгновений рядом с мужем, что не хотела упускать ни одного.

Похоже, Лоссер о нашем недавнем разговоре вовсе не забыл, не предпочёл отложить его на потом или дать нам немного времени, чтобы всё обдумать. Не успели ещё Асанна и Тегост толком продрать глаза после буйного празднества, как прибежал парень лет семнадцати, очень похожий на послушника некоего монастыря: скромная одежда, коротко остриженные волосы. Он-то и передал нам просьбу старейшин прийти к ним в обитель, чтобы выяснить подробности всего, что происходило с нами, и всё, что нам самим было известно о ритуале, через который прошла Паулине, чтобы сбежать в другой мир.

Этот же парень и проводил нас через всю деревню, ещё тихую поутру, безлюдную. Повсюду виднелись остатки прошедшего вчера веселья: яркие ленты на деревьях, кружки и бутыли у заборов то тут, то там. Оставленные за границей селения столы и скамьи, которые, конечно, никто растаскивать по домам ночью не стал. Сегодня оудам предстоит тяжёлый день.

Чем дальше мы отходили от деревни, тем спокойнее и просторнее становилось вокруг. Почти нетронутый лес по обе стороны от тропы смыкал над нашими головами голые ветви. Обитель показалась впереди всего-то через пару километров: не слишком большой каменный дом в два этажа без всяких архитектурных изысков. Просто каменная коробка с крышей: видно, всё, что нужно старейшинам и их ученикам для жизни. Внутри оказалось так же сдержанно, как и снаружи: голые стены с редкими гобеленами и факелами в держателях.