Дом, где взрываются сердца - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 58

— Какой талант?

— Быть такой, как ты. Жертвой надо родиться… И жертву надо готовить.

— Зачем готовить? — удивился Валдаев.

— Жертва должна быть очищена страхом.

— Ах страхом, — Валдаев усмехнулся, подумав, что в этот самый главный момент он как раз начал постепенно терять этот самый старательно накопленный страх. Он враз смирился, приподнялся над страхом. Приподнялся над самим собой. Страх неминуемой смерти сначала отогнал все иные страхи, а потом и сам поблек.

— Именно… Но не просто страхом. Жертва должна утерять ориентиры. Потерять иллюзии в отношении себя и окружающего мира. И сам мир должен представляться ей чем-то неустойчивым, лишенным ясных очертаний. Жертва должна быть на грани безумия, но не перешагивать ее. Это искусство, Валера. Большое искусство.

— Тогда зачем ты рассказываешь мне все это?

— Чтобы расставить все точки. Ты прошел через стадии подготовки. Ты готов к ритуалу. У нас принято, чтобы жертва в последнем акте знала, что с ней происходит.

— Значит, все эти убийства, вся эта кровь были посвящены одному — довести меня до кондиции.

— Вот именно.

— Получается — я знакомлюсь с Наташей… Она…

— Чтобы выслужиться, преподносит нам подарок — кандидата на жертву. Она переросла свой уровень и стремилась к более высокой ступеньке иерархии.

— Так почему вы убили ее?

— Потому что мы решили, что она не соответствует нашим требованиям. Но ее смерть послужила благу — подготовке жертвы.

— Когда я пришел туда…

— Мы тебя ждали. Небольшая доза аэрозоля…

— И я очнулся рядом с ножом.

— Да.

— А эти два бугая, которые донимали меня? Они тоже ваши?

— Скажем так, — выполняли некоторые услуги. Лом знал о нас. Но он тоже перестал нас устраивать… Согласись, ход с перерезанным горлом был изыскан.

— И несостоявшийся наезд машиной?

— И даже украденный кошелек, — кивнула Элла.

— А мое увольнение с работы?

— Это безобидный штрих. Нужно было только немного надавить на редактора…

— И все, чтобы поиграть на моих нервах…

— Не на твоих нервах, дорогой. Это чтобы очистить тебя для ритуала.

— А майор Кучер? Он тоже ваш?

— Нет. Он просто идиот, которым можно манипулировать.

Которому можно подкинуть информацию, в какой квартире скрывается разыскиваемый рецидивист Турок, и туда вломится бригада милиции. Он внес свою лепту, не понимая, что творит.

— А если бы я загремел в тюрьму?

— Мы бы тебя выручили к нужному моменту.

— Или попал бы в сумасшедший дом?

— Это большое искусство — держать человека на грани и не дать рухнуть за нее.

— В больницу я попал тоже вашими стараниями?

— Нет, до нее ты дошел сам. Но такой вариант просчитывался.

— А как вы вытащили меня оттуда?

— По поддельным документам. Я же говорю — мы нечто подобное предусмотрели.

— А провалы во времени? Они же действительно были.

— Ну конечно, были. Фармакологические средства. Не забывай, что наша правоверная организация существует не одну сотню лет. И не одну сотню лет играет в эти игры. У нас много что есть…

— Запах духов?

— Именно.

— А эти идиотские статьи, которые мне все время подсовывали, о маньяках, вырезающих сердца? Все эти кивки в мою сторону?

— Качественно исполнено, не правда ли? Ты готов был поверить в то, что раз в два месяца вырезаешь человеческие сердца, режешь горла от уха до уха и ничего не помнишь. Правда?

— Готов был.

— Еще немного — и ты вспомнил бы то, чего не было. Ложная память… Конечно, никаких сердец ты не вырезал.

— Не вырезал.

— Правильно… Сердца вырезали мы…

* * *

Похоже, церемония, в которой предстояло участвовать Валдаеву, приближалась. Элла встала, посмотрев на пленника с оттенком — нет, даже не жалости, а мимолетного сожаления.

— Испытание болью будет последним, — она обворожительно улыбнулась и исчезла за дверью.

От этих слов Валдаева пробрал озноб. Потом стало до боли стыдно. Стыдно, что он играл по чужим правилам и послушно шел по протоптанной ему тропинке прямо на заклание. Впрочем, Элла правильно сказала — они тысячи лет занимаются своими кровавыми делами. Что мог он против этой отлаженной мясорубки? Ничего не мог…

Через некоторое время в помещении появились двое — двухметровый верзила и маленький, круглый и быстрый, как шарик ртути, человечек. Их лица были скрыты капюшонами. Балахоны до пят, перевязанные грубыми веревками, — эх, к ним подошли бы чадящие факелы, но факелов не было. Один из пришедших держал в руке мощный электрический фонарь.

От них исходили волны жадного ожидания.

У верзилы был устрашающего вида инструмент. Довольно ловко он сбил им кольцо с ноги пленника. Но ощущение свободы, нахлынувшее на Валдаева, когда кольцо звякнуло о пол, было лживо и мимолетно. Тут же на пленника надели наручники, крепко сковавшие запястья. У этих людей манеры были еще хуже, чем у милиционеров. Браслеты они затянули еще туже.

— Больно, — простонал Валдаев без надежды, что на него обратят внимание.

Удивительно, но «круглый» тут же ослабил браслеты. Похоже, пока причинять мучения жертве они не собирались.

Валдаева подтолкнули в спину. Он вышел из камеры вслед за «круглым». Верзила притушил масляную лампу на полу. Все на мгновение погрузилось в кромешную тьму. Потом зажегся мощный луч фонаря. Вспыхнул еще один луч.

С Валдаевым не разговаривали. Направление ему указывали легкими тычками в спину или в бок.

Они шли по узким коридорам. Где-то слышалось журчание воды — гораздо более мощное, чем жалкий ручеек, струящийся возле «каземата». Откуда-то слышались шорохи. В одном месте где-то наверху, над низким потолком, что-то ухало, вибрировало. Иногда наступали моменты оглушительной тишины.

Пол был твердый — местами бетон, местами земля. Один раз пришлось переступать через узкоколейку, идущую по перпендикулярному коридору. Рельсы были ржавые и старые. Неизвестно что и когда ездило по ним.

Нетрудно было догадаться, что это знаменитая подземная Москва. Страна, полная тайн. Места, где проводниками служит племя диггеров — добровольных исследователей подземелий. Впрочем, Валдаев сомневался, что диггеры добирались сюда. А если и добирались, то могли и не выбраться. Это владения типов в капюшонах. Они ощущали себя здесь хозяевами и прекрасно знали каждый поворот коридора, каждый боковой ход. Они могли двигаться здесь и с закрытыми глазами — во всяком случае, по уверенности, с которой они держались, создавалось именно такое впечатление.