Царица сладострастия - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 93

— В чем дело? Чего вы боитесь? Что это за вздор?

— Вы прекрасно все знаете, ваша светлость, к чему повторять то, что вам уже известно?

— Пусть меня повесят, если я…

— Вы приняли маркизу ди Сан Себастьяно.

— Это правда. Ну и что из того?

— Как что? Но ведь маркиза ди Сан Себастьяно — это та красавица, в которую вы были безумно влюблены, которую оплакивали, когда встретили меня; мне стоило большого труда утешить вас. Она по-прежнему красива и теперь свободна… Как же я могу ее не бояться?

Виктор Амедей поклялся мне, что он ни о чем подобном не думает, но я поняла: иногда мысль об этом приходит ему в голову, хотя пока и не часто, но со временем он непременно к ней вернется.

«Ничего, он забудет меня!» — подумала я.

Но мы так устроены, что эта мысль меня опечалила, хотя в ту минуту она заключала в себе самое пылкое мое желание. Я хотела быть забытой и вместе с тем страшилась оказаться ею, желала порвать узы и, тем не менее, сожалела о них.

При последнем свидании с принцем я едва сдерживала слезы, задыхалась, но все-таки не хотела показывать, насколько я взволнована. Он очень беспокоился по поводу моего недомогания, которое будет еще несколько дней удерживать меня вдали от него, заставил поклясться, что я скоро к нему приеду, а пока буду каждый день присылать к нему курьера. Казалось, он предчувствовал, что мы расстаемся навсегда, ибо трижды возвращался поцеловать меня и не мог вырваться из моих объятий; в конце концов я больше не могла сдержать себя и залилась слезами.

— Главное, не заезжайте дальше условленного места, — повторял он, — возьмите эскорт и не подвергайте себя никакому риску. Я должен был бы приказать вам оставаться здесь, но у меня не хватает мужества на это решиться. Я оставлю вам князя делла Цистерна, вы приедете вместе с ним. Вы ведь скоро приедете, не правда ли?

Обещая ему это, я смотрела, как он уходит, а когда он меня покинул, упала в обморок. Мои француженки предвидели, что так и случится. Они перенесли меня на постель; я пролежала весь вечер; рядом были мои дети: мне не хотелось ни на миг расставаться с ними. Изредка я сама громко вскрикивала при мысли, что скоро их покину, а позднее они, быть может, будут в этом винить меня. Если бы я не любила их так сильно, то взяла бы с собой; но они потеряли бы богатое настоящее и блестящее будущее ради того, чтобы занимать в Париже положение неведомых никому бастардов, поэтому мне надо было принести эту жертву; я принесла ее, но ничто в моей жизни не обошлось мне так дорого.

Наконец условленный день настал; с вечера, не предупредив меня, Бабетта отправила моих детей в Турин, чтобы я их больше не видела, а мой отъезд оказался менее тягостным. Князь делла Цистерна и его драгуны эскортировали мою нагруженную большими ценностями карету (она могла бы стать славной добычей); впрочем у меня были две кареты, и обе в равной степени нагружены. Мы не рассчитывали, что нас будут сопровождать драгуны, и я проявляла беспокойство; однако курьер предупредил брата о моем отъезде и сообщил ему, по какой дороге я поеду.

Я взглянула на принадлежавший мне дом, где провела много спокойных и счастливых часов, где еще вчера в последний раз обнимала своих детей, и забилась в глубь кареты, не отвечая г-ну делла Цистерна, который, сняв шляпу, подошел к дверце. Подумав, что я нездорова, он удалился.

На третьем ночлеге, когда я заканчивала ужин, таинственно вошла Марион и сказала, что прибыл хорошо замаскированный посланец от моего брата.

Нас должны были похитить этой ночью, без всякого шума. Хозяин был подкуплен; драгунов, охранявших обе кареты, напоят вином со снотворным порошком, так же как князя и его людей; запряженные кареты будут вывезены со двора, а мы пойдем пешком обходным путем, что позволит нам никем не замеченными выбраться из городка. Чтобы не быть ни в чем заподозренным, хозяин гостиницы, после того как все будет сделано, тоже выпьет вина со снотворным, так что утром его найдут спящим, как и всех других, и не станут нив чем подозревать.

Этот великолепный план был задуман за столом пятью или шестью французскими дворянами — все они были моими близкими или дальними родственниками и радовались тому, что могут похитить у Савояра его любовницу. Я могла лишь одобрить этот план: в нем легкомысленные повесы проявили определенный здравый смысл.

Все было исполнено великолепно: нас вывели из гостиницы так, что никто ничего не заметил; все было как в сказках, настоящим волшебством. Французские аванпосты находились отсюда очень далеко, и здесь никто не ожидал столь дерзкого нападения; надо было быть французом, чтобы задумать такой план, а главное — чтобы осуществить его. Мои похитители могли бы перерезать уснувших драгунов, но я поставила условие, что им не причинят никакого зла. Впрочем, похищавший меня отряд был весьма мал: это была дюжина сорвиголов, которые, словно вихрь, пересекли всю страну, выдавая себя за мародеров савойской армии; они переоделись в пьемонтскую форму, а сходство Двух языков не позволяло раскрыть, кто они такие.

Мы неслись галопом всю ночь; повсюду были приготовлены припасы и оседланные лошади; мы ни на минуту не останавливались и на рассвете встретили поджидавший нас большой отряд; теперь нам нечего было бояться, и я наконец оказалась среди моих соотечественников, осыпавших меня поздравлениями.

Граф д'Эстре спросил меня, куда я желаю ехать. Я ответила, что поеду в Париж, в монастырь кармелиток на улице Булуа, где у меня много добрых подруг.

— Ну что ж, гони в Париж! — приказал он моему кучеру.

Я не хотела пересекать границу, не написав герцогу Савойскому; вот мое письмо:

"Монсиньор,

я могла бы попытаться обмануть Ваше высочество, сказать Вам, что меня похитили и я покидаю Италию не по своей воле, но сочла недостойным для себя скрывать от Вас правду. Я уехала добровольно, с помощью шевалье де Люина и его друзей.

Тем не менее я сохраню вечную признательность Вашему королевскому высочеству за ту щедрую доброту, с которой Вы ко мне относились, и я прошу Вас верить, что в сердце моем нет неблагодарности. Я прошу Вас заботиться о моих детях, покинуть их было для меня жестоким ударом; у них остались только Вы, они навсегда разлучены со своей матерью, которая ничего для них сделать не в состоянии. Если Вы сохраните ко мне недоброе чувство, я умоляю Вас не переносить его на этих несчастных и невинных созданий: они должны напоминать Вам лишь о времени счастья. Увы! Это время больше не может вернуться! Не забывайте совсем обо мне, и уверяю Вас еще раз, что я буду вечно Вас помнить…"

Я не сообщила ему причину моего отъезда. В этом случае пришлось бы обвинять и меня и его, но к чему это?

Роман «Царица Сладострастия. Мемуары мадемуазель де Люин» («La Dame de Volupte». Memoires de mademoiselle de Luynes"), созданный в жанре псевдомемуаров, представляет собой жизнеописание знаменитой графини ди Верруа, урожденной Жанны де Люин, многолетней любовницы Виктора Амедея II, герцога Савойского, которая в конце концов покинула его и вела в Париже жизнь, полную удовольствий и наслаждений, получив у современников прозвище Царица Сладострастия. Это сочинение впервые вышло в свет в 1855 г., в составе третьего тома огромного исторического цикла Дюма «Савойский дом», опубликованного в Турине в 1852-1856 гг. издателем Перреном. Переработанный его вариант вышел затем отдельным изданием в Бельгии: Bruxelles, Alphonse Lebegue, I8mo, 3 v., 1856-1857. Первое издание во Франции: Paris, Michel Levy freres, I2mo, 2v., 1863.