Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка - читать онлайн книгу. Автор: Дженси Данн cтр.№ 30

Если же вы называете мужа тупым козлом, ваш ребенок думает, что именно так люди разрешают споры. Как говорит техасский семейный психолог Карл Пикхардт: «Когда вы кричите и обзываетесь, ваши дети думают: “Если я с кем-то заспорю, надо говорить громче, напористей и грубее, чтобы добиться своего”. Я в детстве вдоволь насмотрелся разборок, но своих детей воспитывал иначе. Сделайте осознанный выбор, примите за него ответственность и начинайте претворять его в жизнь».

Маркхам советует мне запастись таким же терпением, какое я проявляю по отношению к дочери. «Вы наверняка сердитесь, когда она хочет на детскую площадку, а вам надо в магазин, – говорит психолог. – И порой хочется на нее прикрикнуть, верно? Однако вы с огромным трудом, призвав на помощь все свое терпение и самообладание, заставляете себя выслушать ее и найти обоюдовыгодное решение. С ребенком вы не позволяете себе решать конфликты криком. И скажу вам – не в качестве нравоучения, а для вдохновения, – что и с партнером абсолютно реально наладить такие отношения, когда никто ни на кого не кричит».

Может, и реально, но пока маловероятно. Через два дня после разговора с Маркхам Том за ужином сообщает мне, что в последний момент урвал командировку, в которой будет неделю колесить по виноградникам Калифорнии. Выезд через два дня. И еще, добавляет мой супруг, он без моего ведома записал Сильвию в шахматный кружок.

– Нет, нет и еще раз нет, – говорю я. – Она и так уже ходит на два внеклассных кружка.

– Я знал, что ты это скажешь, – отвечает он. – Но в последнее время у нас с тобой работы навалилось. И потом, я уже заплатил.

– Почему ты не посоветовался со мной? – спрашиваю я, повышая голос. Когда из искры возгорается пламя, я вспоминаю предписание Терри Риала ругаться за закрытыми дверями. Но двери в нашей квартирке дешевые и хлипкие. Я бегу за планшетом и наушниками с защитой от внешнего шума. Скомандовав дочке:

– Надень их и поиграй в Minecraft, – я волоку Тома в спальню и захлопываю за нами дверь.

Из исходной точки наша ссора быстро расползается на другие темы. Том говорит, что я истеричка, отчего моя истерика только усугубляется. Я срываюсь на плач.

– Она скоро придет сюда, надо взять тайм-аут, – говорит Том.

Я торопливо вытираю слезы.

– Ты прав, – говорю я. Если мы по-прежнему ищем примирения сугубо из любви к нашей дочке, а не друг к другу – что ж, пускай. Когда через секунду в комнату влетает Сильвия, мы спокойны. Но, для перестраховки, я повторяю текст, который Маркхам дала мне на случай, если я сорвусь при ребенке. «Мне очень жаль. Люди не заслуживают, чтобы на них кричали, и твой папа тоже. Я изо всех сил стараюсь контролировать себя, и, хотя порой у меня плохо получается, я работаю над этим. Я хочу, чтобы ты знала: я люблю твоего папу и всегда найду с ним общий язык». Я обнимаю Тома (по-настоящему), Сильвия смеется и пытается проскользнуть между нами, применяя маневр, который называет «сардины в банке».

Никто не пострадал. По крайней мере, насколько я могу видеть. Поостыв немного, я признаюсь Тому в «мягких» чувствах, которые стояли за моей вспышкой. Когда он уезжает в долгие велосипедные путешествия, я скучаю по нему. А еще мне, если честно, завидно, что ему платят, чтобы он колесил по увитым виноградом долинам, в то время как я пишу статью о важности пищевой клетчатки. И я не хочу отдавать Сильвию еще на один кружок, поскольку и без того переживаю, что слишком много работаю. Не хочу упускать время, которое могла бы проводить с дочкой, объясняю я, даже несколько часов после школы. Когда у вас единственный ребенок, прелесть и горечь в том, что каждая веха родительства для вас первая и последняя. (Когда я первый раз повела Сильвию в садик, я так рыдала, что воспитательнице пришлось утешать меня. Дошло до того, что мое поведение расстроило других детей, некоторые из них тоже начали плакать – поэтому меня мягко попросили уйти.)

Потом я иду к Сильвии. У меня есть несколько вопросов, которые Пикхардт советовал задать ей после ссоры. Наши дети, говорит он, могут многому нас научить – а порой и удивить, – если поинтересоваться у них, что они о нас думают. Когда я подхожу к дочке, она сидит за столом у себя в комнате, рассеянно мурлыча песенку и раскрашивая фиолетовым лягушку на картинке.

Я:

– Солнышко, у меня вопрос: что бы ты хотела изменить в том, как я спорю с твоим папой?

СИЛЬВИЯ:

– Я бы хотела, чтобы ты не кричала, потому что у папы делается грустный вид.

Я:

– Расскажи, что ты чувствуешь, когда я кричу на папу. СИЛЬВИЯ:

– Иногда мне нравится слушать, как ты кричишь на папу. Это как игра; я люблю выглядывать из своей комнаты и смотреть, как папа становится похожим на сердитого кота.

Я:

– В моем поведении бывает что-то такое, из-за чего ты чувствуешь себя незащищенной и несчастной?

СИЛЬВИЯ:

– Мне не нравится, когда вы с папой не разговариваете и я не понимаю почему.

• • • • • • • • •

Замученным стрессами молодым родителям, которые хотят избежать бракоразводного процесса, остается сделать один ключевой шаг: настроиться на хорошее. Это значит найти способ выражать то, что Готтманы называют «тремя П»: привязанность, признательность и почтение.

В обычной жизни, выяснили они, соотношение положительного и отрицательного общения супругов должно составлять 20:1. А в периоды конфликтов волшебная пропорция равна 5:1. Положительными могут считаться сущие мелочи: улыбка; взгляд в глаза; кивок, показывающий, что вы слушаете; короткая шутка.

Эти вершащие судьбы циферки заставили меня обратить внимание на тон повседневного общения в нашей семье: часто ли мы, собственно говоря, бываем приветливыми друг с другом? За первую неделю, что я веду приблизительные подсчеты, выходит, что обескураживающее число наших реплик выдержаны в официально-деловом стиле: К которому часу везти ее на день рождения? Ты купил ей щитки для занятий футболом? Наше позитивное общение по большей части сводится к нежному обсуждению Сильвии, после того как мы укладываем ее спать. Наш дуэт блекнет и тает, как на праздничных фотографиях, которые приходят нам от друзей: становясь родителями, они исчезают из кадра. Остаются только дети, а родители переходят в разряд Пропавших.

Я причисляю к «позитивным» такие моменты, когда Том, к примеру, предлагает почистить мою клавиатуру, галантно опрыскивая ее сжатым воздухом. В тревоге я спрашиваю Джулию Готтман, можно ли засчитать в позитивные какой-то из наших многочисленных нейтральных диалогов, если мы добавляем в него капельку теплоты. «Допустим, я говорю мужу: “Вот твой кофе”, – но говорю не просто так, а приветливо», – объясняю я.

Джулия задумывается на мгновение. «Да, это можно считать позитивным общением», – говорит она. Я облегченно вздыхаю.

Тем не менее наш коэффициент позитива получается низковатым, а это значит, что нам нужно поработать над повседневным общением. Одно из самых известных открытий Джона Готтмана заключается в том, что в счастливом браке супруги систематично и часто принимают друг от друга запросы на взаимодействие, которые он называет «приглашениями».