Медикус и пропавшие танцовщицы - читать онлайн книгу. Автор: Рут Дауни cтр.№ 44

— Да, я тоже думал об этом.

— Когда надумаешь продавать, дай мне знать. — Он откусил небольшой кусочек от огрызка. — Замолвлю за тебя словечко.

— Знаешь хорошего покупателя?

Вышибала покачал головой.

— Эти здешние посредники и покупатели, им палец в рот не клади. Обдерут до нитки. Но кое-каких людишек знаю.

— Подождём, пока поправится, — сказал Рус. — А потом я приму решение.

Басс пожал плечами.

— Короче, когда будешь готов, дай знать. Пусть пока Мерула ею займётся, приведёт в товарный вид. А там посмотрим.

— Правильно. — Рус выдержал паузу. — Почему не спрашиваешь меня о расследовании?

— Каком расследовании?

— Ну, тут кругом ходят слухи, будто бы я расследую убийство вашей Софии.

— И?..

— Так вот, это неправда. Если вдруг узнаешь что-то на эту тему, иди ко второму центуриону или одному из его людей из штаба, им и докладывай. Не мне.

— Ну а сами-то они чем там занимаются?

Рус почесал за ухом.

— Они? Насколько мне известно, первая стадия расследования завершена. И теперь, наверное, они ждут поступления новых улик по делу.

— Да, результат не слишком впечатляет.

— Послушай, а когда вернутся девушки?

— Думаю, скоро.

Рус кивнул.

— Тогда, пожалуй, дождусь.

* * *

В комнате Тиллы всё было по-прежнему, за одним исключением: кто-то принёс табурет и поставил его у окна. На сиденье красовалась подушка из блёкло-красной ткани, вся в заплатках. Может, подумал Рус, это Мерула так постаралась, решила дать больной возможность посидеть у окна, поглазеть сквозь решётку на улицу. А может, девушке удалось выскользнуть на минутку и притащить табурет с подушкой из другой комнаты.

Рус выглянул на улицу. Там было довольно безлюдно — лишь женщина у прилавка пекарни, девушка, вышагивающая с корзиной яиц, прикрытых листьями папоротника, и маленький мальчик, ведущий на верёвке козла. Никаких девушек Мерулы, возвращающихся из терм с целым эскортом, он не увидел.

Рус присел на скамью и достал «Краткий справочник». Он повсюду таскал с собой эту табличку для письма, несмотря на то что не в меру усердный писец топал за ним буквально по пятам, как верный пёс.

Всё же жаль ту собаку из госпиталя, подумал Гай. С самого начала следовало проявить больше настойчивости. Заставить санитаров пристроить её кому-нибудь. А вместо этого она пала жертвой вздорного злобного человека, который, похоже, держит под контролем всё, кроме своей лысины. Впрочем, ради справедливости следовало признать: с приездом Приска в госпитале стало значительно чище. В термах прибрано, вымыто и хорошо натоплено. В палатах подметают каждое утро. Всегда есть вода в вёдрах, огарки заменены на новые свечи, на полках и в шкафчиках полный набор лекарств, стоит что-нибудь пролить на пол — и санитары тут же налетают на лужу с тряпками. В борьбе по искоренению «неэффективности» Приск распорядился усадить в регистратуре ещё двух человек, и теперь врачам стоило только заикнуться, что они хотят посмотреть историю болезни того или иного пациента, как её мгновенно доставляли. Всё это впечатляло, и Рус считал, что подобные меры идут только на пользу делу.

Он раскрыл табличку, достал из пенала стило и широко зевнул. Оглядел голые стены и задумался: интересно, чем же занимается здесь девушка целый день? Похоже, она не знает в городе ни единой живой души, никого, кто мог бы её навестить. Это, конечно, печально, но ничуть не удивительно. Инносенс — о боги, до чего ж порой имя не соответствует сущности! ^[1] — по всей видимости, занимался работорговлей вполне профессионально и мог привезти Тиллу из какой-то отдалённой провинции. Да, глазеть из окна — это, конечно, хорошо, но если она и дальше собирается бездельничать и скучать, это может замедлить выздоровление. Свежий воздух и короткие пешие прогулки, хотя бы в термы три раза в неделю, пойдут на пользу. Тем не менее надо бы найти ей какое-то полезное занятие.

Чем обычно занимаются женщины?

Клавдия, насколько он знал, отдавала приказания слугам, а затем отправлялась за покупками. Или же сидела, обмениваясь досужими сплетнями с другими жёнами, или же придумывала себе новую причёску. Когда и это надоедало, она заваливалась на ложе с целым блюдом медовых печений и читала стихи — самые что ни на есть бездарные и пустяковые. Поскольку у девушки нет ни слуг, ни денег, ни подруг, Клавдия вряд ли может служить ей примером. К тому же у неё только одна здоровая рука, и соорудить новую причёску будет проблематично. Единственное, на что она годится, — поднести лучину к огню и растопить очаг.

Он слабо разбирался в таких чисто женских занятиях, как прядение и штопка, но подозревал, что и для этого нужны обе руки. Рус долго рассматривал трещины в штукатурке — и пришёл к выводу, что понятия не имеет, чем может занять себя рабыня, если работать ей не под силу.

Он перевёл взгляд на восковую табличку. Как здесь тихо, просто удивительно! Басс, может, и не обладает изысканными манерами, зато не имеет привычки громко насвистывать или греметь посудой. Строителей поблизости нет. Наверное, отправились на ежедневные учения в свои боевые подразделения.

Рус снова зевнул и попытался вспомнить, какой следующий пункт собирался внести в свой справочник. Трудно мыслить хоть сколько-нибудь конструктивно, когда поспать удалось от силы часа три, не больше. Он отложил стило и табличку на скамью. Не мешало бы подремать немного, это помогает освежить мысли. А потом — за работу.

Аккуратно сложенные одеяла лежали на матрасе. Он сдвинул их, из-под стопки выкатились два яблока и упали на пол.

Матрас у неё такой же неудобный, как и у него в доме Валенса. Гай натянул одеяло до подбородка и закрыл глаза.

Он уже начал погружаться в сладостный сон, как вдруг его разбудило какое-то движение. Словно кто-то прошмыгнул мимо с лёгким, но вполне различимым шорохом. Он открыл глаза и покосился на пол. Если и здесь увидит мышиный помёт — потребует у Мерулы скидку.

Хлопанье крыльев и громкое чириканье подсказали, что разбудили его вовсе не мыши. Он открыл глаза. Маленькие птички прыгали по внешнему подоконнику и что-то клевали. Стоило ему сесть, как птички тут же вспорхнули и улетели. Рус поднялся прикрыть ставни и только тогда заметил на деревянном подоконнике хлебную корку и рассыпанные вокруг мелкие крошки. Он протянул руку сквозь прутья решётки и столкнул корку вниз. Затем наклонился, сдул крошки и закрыл ставни, преградив тем самым доступ в комнату ярким солнечным лучам.

Едва Рус прилёг, как им овладело сладостное ощущение покоя, и он погрузился в сон.

* * *