— И что было в них такого необычного? — пьяным голосом потребовал объяснений Микам: — Хорошенькие? Большие траи? — он изобразил руками внушительные округлости женских грудей.
Нотис и остальные расхохотались.
— Когда ты видел большие траи у фейе? Да половину из ихних девок не отличишь от парней!
— Не скажу, чтобы это было так уж важно, — произнес один из них, бросив на Теро такой похотливый взгляд, что у того по коже побежали мурашки.
— Да нет, всего лишь парочка ублюдков.
— Темный был вестербок, — важно заявил тот из зенгати, что был без шрама.
— Ого, откуда ты знаешь? — вскинулся один из пленимарцев.
— Все мои предки были знаменитыми работорговцами, много поколений! — похвастался зенгати, ткнув другого в грудь. — Я могу распознать любого из них. И мне даже не потребуются их тряпки на головах. А вот второй, тот совсем иное дело, полукровка со светлыми волосами.
— Что? Светловолосый? Выгодный товар? — поинтересовался Микам.
Нотис пожал плечами.
— Иногда да, но обычно богатенькие предпочитают чистокровных. Этот был не очень-то и похож, если сравнивать с теми, кого берут с юга, но его держали отдельно от остальных и я сам видел, как рабы самого капитана ухаживали за ним.
— Я же сказал, то были маги! — произнес тенорком младший из пленимарцев. — Помните, на них ещё надели намордники? И сковали им руки.
Оба зенгати сделали пальцами знаки, отвращающие беду.
— И за сколько же их продали? — спросил Микам.
— Мы высадили их на причале и больше не видели, — осклабился Нотис, показывая щель между зубами. Теро надеялся, что это Алек выбил ему тот зуб.
Беседа перешла на другие темы, заставив теро занервничать, но Микам, как ни в чём ни бывало, всё платил, заказывая выпивку снова и снова. И хотя он, казалось, пил как
и все остальные, но когда последний из работорговцев отрубился, уронив голову на стол, Микам выпрямился и сказал совершенно трезвым голосом:
— Время двигаться дальше, Торвин.
— А как же эти? — прошептал Теро, указывая на пьяных работорговцев. Микам качнул головой.
— Не суетись. Нет смысла привлекать к себе внимание.
Бросив прощальный взгляд на Нотиса и его компанию, Теро поплелся за Микамом в темноту улицы.
Ночь была облачной, холодный ветер дул с моря. Теро задрожал и почувствовал приступ дурноты. Ему ведь прежде не приходилось иметь дело с крепким турабом. "О, нет, — подумал он, — если уж мне так плохо, то как они умудряются выжить после такого?"
— Куда мы теперь? — спросил он.
— Так как мне очень не хочется разочаровывать бедняжку Рози, я думаю, сейчас нам самое время исчезнуть. Если только ты не собирался провести ночь с ней.
— Думаю, мне будет неплохо и в лесу.
Они проделали путь обратно, пробираясь кривыми улочками и не встретив никого, за исключением нескольких пьяных матросов и бандитов, которые если и намеревались их ограбить, то передумали, завидев меч Микама.
Никто не побеспокоил их и в конюшне, куда они пришли за своими лошадьми. Окна таверны уже погасли.
Когда они очутились, наконец, далеко от города и снова под кровом деревьев, Теро вздохнул свободно.
— Так вот чем занимались вы с Серегилом, отправляясь в путь по делам Нисандера?
— Отчасти.
— А другая часть, это та, что оставила на вас все эти шрамы?
— Сегодняшняя ночь была детской забавой, Теро. Между прочим, возвращаясь к прошедшему, ты всё схватываешь на лету. Неплохо для новичка- мага, привыкшего к затворничеству в башне.
Очень довольный, Теро счёл это за комплимент, да так оно, в сущности, и было.
Глава 40. Серебристые глаза
ПЕРЕД САМЫМ ВОСХОДОМ СОЛНЦА Серегилу и его спутникам удалось найти укрытие в развалинах заброшенного каменного амбара. Дом, которому он когда-то служил, был разрушен до самого основания и не подавал никаких признаков жизни, от него остались только полуразвалившийся забор да пересохший колодец.
В амбар видимо угодила молния, и половина крыши его сгорела и обрушилась вниз. Местные обитатели — крысы и летучие мыши — переполошились, видимо не слишком довольные вторжением незваных гостей. Какой-то зверь, размером в половину Руеты, вынырнув из темноты, мгновенно прогрыз дырку в узелке с едой, что нес Алек. Илар вскрикнул от неожиданности и хотел убежать, но Серегил затащил его в тень у стены.
— Держи себя в руках, или это место станет твоим последним приютом. Выбор за тобой.
Илар, насупившись, вернулся обратно и с демонстративной тщательностью принялся разгребать мусор под ногами, прежде чем опустился на землю. Алек не отпускал от себя рекаро, пока они с Серегилом не осмотрели окрестности. Сквозь дыры в кровле уже проглядывало светлеющее небо.
— Ихакобин не успокоится, пока не найдёт нас, — пробормотал Алек, глядя в разрушенный проем двери.
— Нас, или всё же тебя и вот это? — спросил Серегил, кивнув на рекаро. — Илар сказал, что охотились именно за тобой, устроив на нас ту засаду. Потому что в твоих жилах течет кровь хазадриелфейе.
Алек медленно кивнул.
— Ему была нужна моя кровь, чтобы создать рекаро. Это даже заставляло его время от времени проявлять обо мне заботу.
— Всего лишь время от времени?
— Мне не нравился ни он сам, ни то, что он делал со мною.
— Что же он делал?
— Да нет, ничего такого. Просто…. Может, давай поговорим об этом позже? Я жутко устал.
— Конечно! — Серегил обнял его от всего сердца и почувствовал, как Алек приник к нему, склонив голову ему на его плечо. И это было их первое настоящее объятие, а потому так не хотелось его отпускать.
— После засады… это было ужасно долго… я боялся, что тебя уже нет в живых.
Руки Алека, обнимавшие его, напряглись.
— Я думал то же самое, пока не увидел тебя на палубе того корабля в Риге. И тогда я понял, что должен выжить и непременно отыскать тебя.
— Ещё кто кого нашёл, но не это главное, главное — что мы вместе!
Он поцеловал Алека и неохотно разомкнул объятья.
Переключив внимание на окружающий пейзаж, он увидел, что всё спокойно, погони нет и следа, однако сомнительно, что такое состояние продлится долго. Кто знает, что может предпринять алхимик, чтобы только разыскать своих беглых рабов? Или охотники за рабами, без разницы.
Мрачный Илар ожидал их, свернувшись в разрушенном стойле и дрожа под своим украденным плащом. Алек уселся подальше от него и снова покормил рекаро. Серегил заставил себя смотреть на это так, словно не происходит ничего необычного, хотя это по прежнему казалось ему противоестественным. Стараясь не выказать отвращения, он присел возле Алека и развязал узел с едой.