Вкус крови - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Елена Милкова cтр.№ 92

– Из закусочной увела, – призналась она. – «Елы-палы» называется.

Поставили пацанчика у входа в русской рубашке, чтоб «Добро пожаловать» говорил каждому борову, который припрется. До часу ночи, до двух… Совсем ребенка замучили! Вот я его и взяла оттуда. Спасла, можно сказать. А ты на меня…

Собеседник пропустил ее праведный гнев мимо ушей.

– Закусочная эта где?

– Да на Ладожском у нас, где ж еще…

– Брысь!.. – зверски ощериваясь, прошипел Алексей.

Бастинда смекнула, что последствия промедления будут ужасны. Она испарилась со скоростью, какой при ее габаритах было не заподозрить.

– Дарадара, mets ta veste! Tu prendras froid, – робко проговорил Морис и добавил:

– Ты балей ни нала, Морис адин буду.

На станции Бабино две платформы. Одна – для электричек из Питера, другая – для тех, что на Питер. Николай Гринько стоял у расписания, озаглавленного «В ГОРОД», и красным несмываемым фломастером, купленным за свои деньги специально для этой цели, выводил на одной из металлических табличек: «ОТМЕНЕНА». В принципе табличку можно было просто убрать. Однако Николай успел на собственном опыте убедиться, что пропуск в привычном перечне торопливый человеческий глаз иной раз просто проскакивает, не заметив. Тогда как красную надпись…

Эта деятельность не входила в прямые обязанности путевого обходчика, но раз девочки со станции просят…

Холодный осенний день был тихим, и Николай отчетливо расслышал перестук, докатившийся по рельсам с северной стороны. Потом заливисто просигналил свисток, и из-за скрытого в лесу поворота засияла ядовито-оранжевыми полосами питерская электричка.

Еще недавно Николай ждал, что однажды на ней к нему кто-то приедет…

Он отвернулся к расписанию и хмуро заскреб фломастером, способным писать даже по стеклу. Он не оглядывался, пока электричка не отчалила и не скрылась в лесу. Потом не выдержал и все-таки посмотрел. Бывают же чудеса… А что если вдруг… «Дядя Ко-о-оля!..»

Пассажиры успели в основном схлынуть, и по опустевшей платформе, отделенной от Николая двумя парами рельсов, медленно шли всего два человека.

Невысокий седой мужчина, облаченный, несмотря на пробирающий холод, всего-то в джинсы и футболку с короткими рукавами. И при нем… черное, как гуталин, личико над воротом длинной, почти до пят, серой пуховой куртки…

Импортный фломастер, кое-как сунутый в карман, тут же вывалился и остался забыто лежать под расписанием с незаконченной красной пометкой. Николай не побежал к лесенке в конце платформы – сиганул с двухметровой высоты прямо на рельсы, единым духом перелетел их и, точно заправский гимнаст, не помня себя выскочил на противоположный перрон:

– Сволочь! Гад!..

Его сжатый кулак с сокрушительной силой устремился прямо в рожу седому – вот тебе, вот!.. Всем вам!!! Еще и за Митьку!!!

…Он успел заметить совершенно искреннее изумление, промелькнувшее в блеклых зенках седого. Потом что-то случилось. Руку втянул вакуум, Николай лишь смутно ощутил прикосновение к запястью и легкий толчок, и в лицо с необыкновенной скоростью ринулся шершавый асфальт. Гринько едва не пропахал его физиономией, но некоторым чудом устоял на ногах и снова развернулся к седому, сжимая кулаки и надсадно дыша. Кожаная кепка, слетевшая с его головы, лежала между ними, точно брошенная перчатка. Пока Николай соображал, что делать дальше, похититель маленьких негритят переступил с ноги на ногу и против всякого ожидания доброжелательно поинтересовался:

– Че надо-то, мужик?.. Кажется, ему было смешно.

– Ты, дрянь!.. – прохрипел Николай. – Отвяжись от мальчишки!..

– А то что будет? – хмыкнул седой.

– Дарадара, il est bon, lui, я иво знай. – Морис робко теребил Алексея за джинсы. – Он добрый, мине кураца давал, вку-усный…

– Во, это уже дело. – обрадовался Алексей. Проворно нагнулся за кепкой, отряхнул ее о колено и протянул Николаю:

– Есть тут у вас где приличным людям в тепле посидеть, за жизнь покалякать? Курицу, блин, умять на троих…

1 ноября, вторник

Звонок разбудил Дмитрия около полуночи. Он не сразу понял, кто говорит и что от него хотят. Голос был старческий, незнакомый.

– Простите за такой поздний звонок. Говорит мама Тани Михеевой. Я знаю, что моя дочь встречалась с вами… Я очень волнуюсь, ее еще нет дома.

Вот так. Стоит провести с девушкой пару вечеров…

– Я видел ее в отделении, на работе, и больше ничего не знаю…

– Извините, пожалуйста.

От «Горьковской» до улицы Куйбышева недалеко, хотя и не два шага. А если пойти наискосок и, пробежав мимо мечети, сразу свернуть во дворы, путь сокращается минут на пять, не меньше. Страшновато, но зато быстро.

Таня вынырнула из подземного перехода и, придерживая на груди воротник, побежала мимо огромного темного здания с минаретами.

Холодный ночной ветер забирался в рукава, проникал к фуди, вился под полами пальто. Таня миновала мечеть и юркнула в подворотню. «Еще немного, еще чуть-чуть».

Где-то рядом завыла собака. Внезапно стало жутко. Так безумно страшно Тане еще никогда не бывало, даже в пионерском лагере, когда по ночам рассказывали про черные перчатки. Страх заставил Таню припустить еще быстрее.

В животе сделалось пусто, будто за ней действительно гналась неведомая злая сила. «Господи, лучше бы я осталась у Любаши», – почти вслух прошептала она, задыхаясь от бега. Туфли скользили по мокрой грязи, пару раз она чуть не упала, едва удержавшись на ногах. Нужно во что бы то ни стало скорее попасть домой. Скорее, скорее…

Таня обогнула детский сад и громко вскрикнула, увидев, что перед ней внезапно, как из-под земли, выросла темная фигура.

Ею овладела паника. Девушка ринулась в сторону, но ее остановил голос:

– Танюша, вы? Что с вами? Вас кто-то испугал?

Голос был очень знакомый. Он напомнил о чем-то совершенно мирном, безопасном – о работе, о бумагах на столе, о тихом шуме компьютера.

И все-таки она не сразу узнала его. Так всегда бывает, когда встретишь сотрудника в неформальной обстановке.

– Господи, это вы? А я так испугалась… Она с трудом перевела дух. Страх ушел, но коленки продолжали дрожать.

– А я думал, если девушка работает в милиции, она любому сможет дать отпор.

– Да я и сама не знаю, что на меня нашло. Стало немного стыдно за то, что оказалась такой трусихой. Действительно, секретарь начальника отделения милиции, а шарахается от каждой тени.

– Тут так собака выла… – пробормотала Таня в свое оправдание.

– Страдает пес… Ну что вы, Таня, все еще дрожите? Я-то думал, вы у нас храбрая девушка.