Сыщик Путилин - читать онлайн книгу. Автор: Роман Добрый cтр.№ 61

— Где же мои агенты? Неужели негодяи их поубивали? — тревожно шепнул мне Путилин.

С револьверами в руках мы поднялись на крыльцо трактира. Ни луча света, ни звука!

— Стойте здесь, молодцы! — приказал Путилин солдатам. — Охраняйте этот выход, а мы пойдем во двор.

Ворота были раскрыты настежь. Виднелись свежие следы полозьев запряженных тройками саней.

— Так и есть: они только что удрали на нашей тройке!

Мы принялись осматривать внутренность двора.

— Васюков, Герасимов! — громко кричал Путилин, обегая двор.

— Скорее, скорее! На помощь! — вдруг раздались крики из темного вертепа.

Блеснул огонек… он моментально стал разгораться в яркое пламя, и, в то время когда мы ломились в заднюю дверь, чем-то забаррикадированную, в трактире уже бушевало море пламени. Вдруг со звоном разлетелось оконное стекло, и один за другим оттуда выскочили наши агенты.

— Живы? — радостно воскликнул начальник сыскной полиции. — Говорите скорее, что там делается?

Агенты были в крови.

— Заслышав ваши выстрелы и почуяв ваше приближение, мерзавцы поняли, что все погибло. Часть их успела удрать, а хозяин, быстро потушив лампы, заметался как угорелый.

Мы притаились за столами. Тогда, очевидно, трактирщик и еще несколько оставшихся воров выплеснули керосин и зажгли его, чтобы, пользуясь суматохой, вызванной пожаром, спастись бегством. Внутри домика все трещало.

— Сдавайтесь! — крикнул что было сил Путилин. — Вам не уйти, вы окружены. Сдавайтесь или сгорите!

Прошла минута, другая… И наконец, задняя дверь распахнулась, и из нее прямо в руки полицейским вышло человек десять мрачных аборигенов страшного вертепа. Наступило уже утро, сменившее эту ужасную ночь, когда мы, разбитые, потрясенные, повели нашу славную добычу в полицию. Только у заставы мы нашли подводы ломовых, на которые усадили пленных и уселись сами.

Путилин ликовал. Мы все горячо поздравляли его с блестящей победой. Вся его шуба была разодрана в клочья. Это красавица Груня во время смертельной схватки располосовала ее своим страшным ножом.

Несмотря на ужасную усталость, Путилин сейчас же по прибытии приступил к ее допросу:

— Слушай, Аграфена, ты попалась. Запираться теперь поздно, глупо. Скажи, неужели это ты отрезала все одиннадцать голов?

— А тебе это не все ли равно? — дерзко ответила она, ни на йоту не смущаясь и хищно оскаливая свои ослепительно белые зубы. — Что вот тебя не прирезала — про это жалею!

— Скажи, ты догадывалась, что это я приехал к тебе в гости? — полюбопытствовал Путилин.

— А ты рассчитывал нас провести? — цинично расхохоталась Груня.

— Ты что же — атаманша?

— Атаманша.

— Кто же твои сообщники? Предупреждаю тебя: если ты откровенно сознаешься во всем и выдашь твоих молодцов-удальцов, то можешь рассчитывать на снисхождение суда.

— А если не выдам, так все равно дальше Сибири не угоните! — расхохоталась она. — А оттуда, эх, как легко убежать!

Я не буду вам пересказывать все подробности длинного, запутанного следствия. Главное мое внимание было сосредоточено, конечно, на яркой, поразительной личности «атаманши-головорезки» Груни.

Ни до, ни после этого мне не случалось больше видеть женщины, подобной этой. Это был действительно дьявол в женском обличье. Чтобы вырвать у нее признание, ее подвергли пытке. Ей давали есть исключительно селедку и… и ни капли воды. Семь суток — чувствуете ли вы громадность этого срока? — она превозмогала страшную, мучительную жажду. О, если бы вы видели, какими глазами глядела эта страшная преступница на Путилина! Наконец она сдалась.

— Пить… Я все расскажу! — взмолилась она.

И рассказала, выдав главарей шайки.

— На своем веку я зарезала, — заявила она с поразительным хладнокровием, — двадцать восемь человек. Мне это все равно, лишь бы ножик был удобный, острый, по руке. Сначала — ткнешь в шею, потом — р-раз! — кругом шейки, только хрящики захрустят. Эх, хорошо!

Никто не мог без содрогания слушать эту страшную исповедь. Я, доктор, привычный ко всевозможным кровавым ужасам, и то бледнел. Торжество Путилина, нашедшего это исчадие ада, было полным. Ее судили и приговорили к бессрочной каторге.