Гнилая топь - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Байбаков cтр.№ 11

Ну что ж, вроде Борко и не рассказал ничего страшного, но им уже не по себе. Княжич Добромил придвинулся ближе к печи, Милован теребил нашейный оберег: серебряный многолучевой круг — символ солнца.

— Чем швырнул-то? — озабоченно крякнул Любомысл. — Ну, в Веденю чем бросил, что он исчез сразу?

Борко пожал плечами. Разве упомнишь?

— Не знаю, Любомысл. Лук в связке был, чеснок… Еще что-то нес. Кабанчик вот, — Борко приподнял освежеванную тушку лесного поросенка. — Я ни за меч, ни за нож схватиться не успел. Не помню, Любомысл. А что?

Любомысл переглянулся с Прозором. Кивнув головой, протянул: — Да-а-а! Прав ты, Прозор! Упырь это, албаст. Вот только откуда? Ты сам-то что про упырей-албастов знаешь? Про них никто, кроме как на Змеиных Островах не слышал. Там у этой нежити дом. На тех островах она прочно засела. Так ведь там и мореходов-то, почитай не бывает. Далеко эти моря.

У княжича Добромила и Милована глаза округлились от любопытства: про упырей, лежащих в могилах и по ночам пьющих людскую кровь они слышали страшные сказки. Велислав мрачно смотрел на проход за спиной Борко и неторопливо поглаживал черен меча. Борко опустился на скамью и дрожащей рукой тер мокрый, с налипшими светлыми прядями, лоб. Молодец потихоньку успокаивался.

— Да вот, довелось как-то про них слышать, — с какой-то непонятной тоской сказал Прозор. — В нашей деревеньке несколько лет один человек жил, бывший беглый раб. Книгочей, у-у-у!.. — протянул Прозор, закатив вверх глаза, и этим показывая, каким грамотным был этот человек. — Великий мудрец! Он детишек вечерами собирал вокруг себя и разные истории рассказывал. И про чудеса, которые на земле есть, и про страны разные говорил. Про колдовство: белое и черное. Про волшбу: добрую, злую и о которой даже лучше не думать. Мудрец этот много чего знал. С деревенским знахарем дружил, травы лесные с ним собирал. К волхвам в лес ходил, с ведунами знался. А что он искал, мы так и не узнали. Умер рано: хворал, жизнь-то до наших лесов у мудреца тяжелая была, одно слово — рабство. Поди-ка, денно и нощно помаши веслом! Тут и молодой не сдюжит. А мудрец в летах был. Хороший человек, — вздохнул Прозор, — к праотцам проводили достойно, челнок снарядили и сожгли по вере нашей. От него я про упыря-албаста и слышал.

На губах Прозора появилась грустная улыбка. Приятно вспомнить о хорошем человеке, с которым в детстве свела судьба. У сурового дружинника даже взгляд стал отрешенным и туманным. Впрочем, ненадолго: мудрец давно ушел к праотцам, а вот то, что он рассказывал деревенским ребятишкам неожиданно подтвердилось через много-много лет.

— Я, когда на реке увидел Веденю, то не сразу сообразил, что просто утопленники по воде не ходят, — продолжил Прозор, — я твердо знаю. А этот шел, величаво, или, скорее трудно — будто что-то мешает. Но быстро, глазом только моргнешь, а он уже вон где, в другом месте! Тут меня бах! Вспомнил, что мудрец говорил: эти упыри ходят быстро, что по воде, что по суше. И главное, вода их не принимает, выталкивает! Когда он голоден, то не может в нее войти, плохо ему там. И еще он может в любую щель затекать, в воду обращаться, а затем снова в нежить. В общем, нечего мудрить, упырь-албаст это!

— Дядька Любомысл, — испуганно прошептал княжич, — а что упырь еще делает? Мне рассказывали про русалку-лобасту, что в грязных прудах живет. Названия-то похожи: албаст — лобаста!

Любомысл, задумавшись, тихонечко покашливал. Худое худым и кончается, что еще принесет эта ночь?

— Сейчас расскажу, Добромил. Только сначала вот что. — Старик повернулся к Борко. — Спустись-ка ты молодец вниз. Да-да! На нижний ярус спустись и набери там побольше чесноку. Ты знаешь, где он, брал оттуда. Тащи сюда весь, понадобиться.

— А Веденя? Утопленник? — побледнел Борко. — Упырь, или как вы его называете — албаст? Вдруг он там?

— Был бы он там, нас бы тут не было! Иди, нет его. В башню через ворота упырь точно не войдет. Нет ему сюда хода, ты закрыл. Все, неси чеснок скорее.

— Почему ход закрыт? — спросил Прозор. — Ты уверен? Любомысл?

Старик кивнул. Странно, что Прозор сам не догадался почему упырю сюда не войти. Может, не знает?

— Да вот видишь ли, Прозор, этому молодцу, — Любомысл кивнул на Борко, — удача благоволит. Впрочем, и нам пока тоже, — хмыкнул старик. Он чесноком спасся, которым с перепугу в албаста швырнул. Связка-то, чесночная, небось у ворот внизу валяется? Сюда ты без нее влетел, и без лука. Так, Борко? Так! — сам себе ответил Любомысл. — в руках у тебя только кабанчик и кувшин были. Там чеснок, у ворот. Он нежити путь закрыл и отпугнул. Иначе упырь сейчас бы тут бродил. По стенам албаст лазать не может — тяжел. Так что неси чеснок, Борко. Будем бойницы и все щели внизу запечатывать. Да не бойся ты! — улыбнулся Любомысл. — Нет его там! Иди!

Борко нехотя встал и не торопясь пошел к проходу вниз. Добромил и Милован сочувственно смотрели вслед. Любомысл, поймав взгляд Велислава, улыбнулся и кивнул: «Мол, все хорошо!»

— Был бы человек, — бубнил Борко, — с ним бы разговор короткий был: отведал бы моего меча или кулака… А так — утопленник… Упырь… албаст… Невесть что. Только нежити мне недоставало.

Недовольно бурча Борко скрылся в проеме.

— Так вот, — сказал Любомысл. — Албастов в Альтиде нет, и до сегодняшней ночи не было. Мало кто о них слышал. Теперь и вы знаете. Ты, Добромил, верно подметил: между ним и русалкой-лобастой только слова схожи. И албаст, и лобаста — это нежить, что в воде обитает. Хотя лобаста, она не совсем русалка. Вы же о русалках-берегинях слыхали. А иным и повезло: даже видели. Я вот не сподобился, а жаль. Они веселые, и вреда от них нет. Ну пошутят иногда, так ведь и люди тоже веселятся. Хоть русалок и нежитью считают, но мне кажется — зря. Душа у русалок-берегинь беспременно есть. А вот русалки-лобасты, они иные. Вот уж кто и есть самая настоящая нежить, так это они. Вот и упырь-албаст, что в рыбака Веденю перекинулся, тоже нежить. Даже хуже — он и не мертвый, и не живой. И не Веденя это, а просто видимость. Но кровь рыбака в нем еще плещется.

Послышались быстрые шаги, — Борко обернулся мигом. Не очень-то молодцу хотелось задерживаться внизу. Один, в полутьме! По стенам бегают тени от скудных светильников. Мерещится — за каждым бочонком, позади мешков поджидает кто-то неведомый и страшный — хуже упыря.

Но дело сделал. Увидя обвешанного чесноком Борко Любомысл довольно крякнул. Молодец, не побоялся снова вниз сходить. Будет из него толк. И Велислав с Прозором смотрели одобрительно: справный дружинник выйдет, себя пересилил и нежити не испугался.

— Так, — сказал Любомысл. — Пока разговоры в сторону. Милован, помогай Борко. Разбирайте чеснок, развешивайте и раскладывайте куда только взгляд ляжет, где только малейшую щелочку увидите или подумаете что она есть. Светильники возьмите и всю башню пройдите. Снизу начинайте, не ленитесь — дело нехитрое, а чеснок всем нам жизнь сохранит. Да чтоб веселее работалось, и знали, что не впустую это делаете, гляньте, что там от связки, которой Борко в албаста швырнул, осталось.