Вавилон - читать онлайн книгу. Автор: Маргита Фигули cтр.№ 125

— Ты должна мне помочь, Тека. Ты должна мне помочь освободить его.

Рабыня отпрянула, всплеснув руками. Пальцы ее застыли от ужаса. Вскрик ее замер в горле.

— Ты хочешь, чтобы я оставила дверь темницы отпертой и он убежал?

— Да нет, не о том я, — возразила Нанаи рассудительно, — помнишь, в тот раз…

В тот раз, когда, переодевшись, Нанаи снесла Устиге миску с едой, она пообещала ему теплое покрывало, горсть благовонных семян и маленького божка из нефрита. Маленького, славного божка, похожего на куклу, какой играют дети. Вот если бы Тека потихоньку отнесла ему все это да подлила масла в каганец, да прибавила тайком еще один фитилек… И если уж по доброте душевной она на это согласится — ну, что стоит ей заодно передать князю из далекой персидской земли чистую рубаху да кое-что из одежды… Ведь у него здесь нет никого, некому о нем позаботиться. Некому. Он так одинок, заброшен всеми… и ничего не станется, если она из простого сострадания, из обычного человеческого сочувствия велит страже бросить ему охапку чистой соломы, пахнущей спелым зерном и солнцем, в полых стеблях которой струится чистый воздух.

— О Тека, это в твоих силах, — упрашивала Нанаи, — в твоих силах… Так возьми же это теплое покрывало, благовония, нефритового божка, масла для каганца…

— Нет, нет! На что ты меня подговариваешь, дочь Гамадана? Зачем ты вынуждаешь старуху лукавить и сама предаешь своего господина? Отчего ты желаешь мне зла? Иль ты забыла, как я спасла тебя от кары и гнева Набусардара, когда стража дозналась, что, пока я дремала, ты сама снесла еду Устиге? Не упроси я Гедеку и начальника стражи, сидеть бы тебе самой в каменной темнице. Я выручила тебя в надежде, что ты образумишься, выбросишь из головы персидского князя и будешь любить только моего господина, благородного Набусардара. Когда-то ты говорила, что любишь его одного. Что же сталось с твоим сердцем?

Нанаи опустила голову, глядя на сложенные на коленях руки, обвитые яркой пряжей. Конец нити, змеясь, спускался по ее ноге на низкую скамеечку, на туфельку из овчины.

— Что же сталось с твоим сердцем, как в него проник другой? — повторила Тека свой вопрос.

Молчание было ей ответом.

Тека покачала головой, ничего не поняв. Да и как она могла понять? Ей неведома была тайна ночи, проведенной в подземелье дома Синиба. Не слыхала она слов, которыми Устига открыл Нанаи свое сердце. Откуда ей это знать!

— Или ты что-то скрываешь от меня? Не обещала ли ты персидскому князю ждать его и любить? Мне-то ты можешь довериться. Я тебе как мать, и в память о бедной Табе не оставлю тебя.

— Ни о чем не спрашивай меня, добрая Тека, — прошептала Нанаи, прижав руки к глазам, и заплакала, уткнувшись в пряжу.

— Я не хотела тебя обидеть, прости, Мардук мне свидетель. Я хочу тебе добра, я и сама когда-то любила и тоже поступала безрассудно, потому что некому было меня наставить. Боюсь, как бы и ты в душевной смуте не натворила глупостей… Реши, кто твой избранник, и раздели с ним его судьбу. Устига — если тебе невмоготу без него — либо Набусардар, это дело твое, а покуда не решишься, будешь как пальма, расщепленная бурей, и сердце твое будет кровоточить, подобно ране.

Она отвела пряжу от лица Нанаи.

— Выслушай, моя повелительница, — проговорила Тека, строго глядя ей в глаза, — я знаю Набусардара с его первого вздоха, он смел, умен и красив. О богатстве его не говорю, знаю — тебе это безразлично. Он заслуживает, чтобы ты любила его верно. Люби его и не сомневайся — на твою любовь он тоже ответит любовью. Мне говорил об этом и Гедека, да я и сама знаю, что у моего господина самые добрые намерения, они не противны ни богам, ни законам. Доверься ему. Ты согласна?

— Да, — негромко подтвердила Нанаи, — но прошу тебя, в память о благословенной жизни тетушки Табы, когда понесешь персидскому князю еду, захвати горсть благовонных семян и теплое покрывало…

— Почему же ты стоишь на своем, госпожа?.. Молча смотали они пряжу в клубки, и Тека отнесла их вышивальщицам, не преминув напомнить им, чтобы хорошенько потрудились над новой накидкой. А вот про теплое покрывало и благовония для Устиги запамятовала — не без умысла.

Итак, Нанаи решила терпеливо ждать Набусардара и откровенно рассказать ему и о своей тревоге за отца, и об угрызениях совести, вызванных горестной судьбой персидского князя. Но Набусардар все не давал о себе знать. Снова мучительно долго тянулись ночи, а дни становились все тревожнее. Нанаи чувствовала себя самой одинокой из людей.

Желая развлечь девушку, Гедека послал к ней флейтиста. Музыкант оказался молодым и красивым юношей. Он ловко перебирал пальцами, и в уголках его рта расцветала улыбка, словно из дудочки вытекал мед и он пил, пил его большими глотками, наслаждаясь сладостью и ароматом.

Однажды, кончив играть, он направился к двери, бережно унося свою флейту, а Нанаи все не могла унять растревоженного сердца. Переживания оплели ее душу точно виноградной лозой, душа ее было соткана из них, точно полотно из разноцветных нитей.

Страшась одиночества, она окликнула юношу, уже переступавшего порог:

— Музыкант…

И испугалась собственного голоса. Но юноша не услышал ее и ушел, оставив рой звуков, высоких и низких, веселых и печальных. Они все еще витали в воздухе, проникая в сердце, причиняя ей новые страдания.

Прошло немало дней, и вот Тека принесла весть о том, что Эсагила отложила суд над Гамаданом, а Идин-Амурруму удалось даже добиться от верховного жреца обещания выпустить старика на волю. Камень свалился с души Нанаи, и, немного успокоившись, она собралась написать Устиге письмо, о чем давно уже подумывала.

На заранее припасенных восковых табличках, умещавшихся на дне миски, в которой Тека носила князю еду, Нанаи намеревалась начертать хоть несколько слов Устиге, но никак не могла собраться с духом.

Теперь она решилась. Взяв резец, она погрузила его в податливый воск.

Из-под золотого резца побежали строки: «Благородный князь из далекой персидской страны: Пишет тебе служанка Набусардара, та, что всыпала Теке снотворного порошка — да простят меня боги, я так хотела повидаться с тобой! Стражник, осветив мне лицо фонарем, раскрыл обман. Теперь я не смею навестить тебя и потому пишу письмо. Служанка Набусардара просит тебя, господин, простить ее. Я еще не передала обещанных благовоний, нефритового божка и теплое покрывало, на случай если ночью будет холодно. Зато я посылаю тебе весточку от дочери Гамадана, которую ты любишь. Как бы я желала, чтобы ты любил не ее, а меня, рабыню Набусардара! Я страдаю, господин, ты постучался в мое сердце, но не захотел войти, сочтя это недостойным для себя. Когда ты забудешь ту, другую? Ты спрашивал, не обидели ли ее воины Непобедимого. Нет, Набусардар добр к ней. Ты спрашивал, жива ли она. Да, но в сердце своем лелеет Набусардара. Забудь же ее, господин. Она не стоит твоей любви».

Нанаи расплакалась. Откуда-то издалека вновь донеслись до ее слуха чарующие звуки флейты.