Лабиринты свободы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Устин cтр.№ 5

— В своей православной церкви?

— Да, в церкви, к которой я принадлежу душой, — услышал Людвиг от жены немедленный ответ. В её тоне звучал вызов.

Однако Людвиг не стал ругаться с супругой. Он только сказал ей тоном, по которому стало всем понятно, что всё равно будет так, как он решил:

— Нет, дорогая, этот младенец родился литвином. Поэтому он будет креститься в том храме, в котором был крещён его отец.

Людвиг замолчал, ожидая возражений жены. Однако Тэкля была мудрой женщиной: она опустила голову и промолчала, а её муж, видя покорность жены, продолжил:

— А на крещение надо позвать наших кумовьёв: старосту кушлицкого Казимира Наркусского и пинского Протасевича, да и к госпоже пани Суходольской пошли кого-нибудь с приглашением.

Людвиг осторожно принял младенца от кормилицы. Та с радостью, что хозяева так мирно уладили такой совсем не простой семейный вопрос, осторожно передала отцу его сына. Не желая портить себе и своей жене настроение, Людвиг действительно сдержал свой гнев. Да и что он мог сказать той, которая раньше родила ему сына и двух дочек, а этот младенец у него на руках был уже четвёртым посланцем от Господа в его семье? Ведь это он оставил беременную жену и уехал к другу покутить и поохотиться. Вот она и воспользовалась его отсутствием, крестила сына без него. С характером его жена, ох с характером... Но и сам Людвиг тоже не подарок. Так что надо теперь достойно выходить из сложившейся ситуации.

— Вот чёртова цыганка, нагадала мне. Ну, здравствуй «гость», — тихо прошептал отец на ушко своему младшему сыну, низко нагнувшись к его красному личику. Малышу это движение отца, видимо, не очень понравилось: он начал морщиться, открывать срой маленький ротик, как будто хотел выразить свой младенческий протест на то, что его неожиданно разбудили и почему-то не дают есть. А какой-то непривычно большой и усатый дядька носит его на руках и пугает малыша, поднося к своему небритому и ещё холодному с мороза лицу.

В комнату вошли, слегка подталкиваемые в спину кормилицей, старшие дети: Ганна и Екатерина. Они робко смотрели на отца в непривычной для них обстановке, когда в небольшой комнате собралось так много народа. Людвиг поднёс новорождённого к старшим дочерям, повернул его к ним лицом и произнёс назидательно:

— Смотрите, дети, вот ваш братик. Любите его и берегите, не обижайте. Скоро, очень скоро он станет большим человеком.

Людвиг засмеялся, вспомнив гадание цыганки, а Тэкля с удивлением посмотрела на мужа, никак не ожидая от него такой реакции после своего признания. А её супруг, продолжая улыбаться и качать младенца, шептал ему на ухо:

— Ну, герой, начинаем жить и совершать подвиги?

Но малыш его уже не слышал. Опять засыпая и сопя маленьким носом, он находился в той своей младенческой дремоте, когда сны ещё не снятся, а если и снятся, то большим взрослым людям о том ничего не известно.

Не прошло и недели, как в морозный февральский день в небольшом коссовском костёле, недалеко от дворца графа Пуловского в Меречевщизне, уже священник-католик, преподобный отец Раймунд Корсак, крестил повторно младенца Людвига Костюшко. Во время крещения приглашённый в качестве свидетеля этого обряда староста Казимир Наркусский, наклонив голову к уху стоящей рядом с ним пани Суходольской, тихо прошептал ей:

— Назвали в честь святого Бонавентурия ^[2].

Тэкля стояла рядом с мужем тихая и покорная.

Она понимала, что ничего уже не сможет сделать или поправить. Да и надо ли это делать... «Бог один, — утешала она сама себя, — и он разберётся со всеми на том свете: кто прав, а кто нет».

Сам же виновник торжества вёл себя во время крещения смирно: не кричал, не плакал и не капризничал. Он как будто понимал важность совершаемых священником действий и не нарушал детским голосом торжественность момента.

жизни каждого человека происходят события, которые по какой-то причине навсегда врезаются в его память. Он до самой смерти не забывает о них и вспоминает даже те мелочи, которые могут показаться совсем незначительными по сравнению с крутыми поворотами его судьбы. События же того летнего дня 1754 года в памяти маленького Тадеуша почему-то останутся не какими-то расплывчатыми воспоминаниями детства, а отпечатаются в его сознании с чётким ходом всего, что мальчик видел и слышал.

Прошло восемь лет после того, как младенец Тадеуш получил второе крещение. Жизнь в усадьбе Костюшко шла обычным чередом и мало чем отличалась от жизни шляхтичей, подобных Костюшко. В тот день во дворе слышался радостный голос старшего брата Иосифа, которого отец усадил на самую спокойную лошадь в хозяйстве и сегодня обучал его правильно держаться в седле. Людвиг гонял лошадь по кругу, держа в своих сильных руках длинный повод, и внимательно следил за сыном, подбадривая его голосом.

А Тадеуш в это время сидел в маленькой, но уютной комнате, читая библейские рассказы о том, как Господь сотворил Землю за шесть дней. Он никак не мог понять, как это можно сделать, и всячески пытался представить себе огромного человека, который, сидя у себя дома на Небесах, что-то делает своими тоже огромными руками, в результате чего появляется земной шар. Ведь его мать говорила, что Земля, на которой живут все люди, похожа на большой шар, а вот этого Тадеуш никак не мог понять. Почему же люди не скатываются по нему, и почему Земля всё-таки круглая — ведь сколько ни смотрел вдаль восьмилетний Тадеуш, он видел только плоские поля, засеянные пшеницей, и кое-где вдали были видны небольшие холмики, покрытые редким лесом.

Во дворе громко вскрикнул Иосиф. Лошадь дёрнулась в сторону, и мальчик чуть не свалился, теряя равновесие. Уцепившись за холку лошади, ему удалось удержаться в седле. Тадеуш услышал испуганный крик брата и выглянул в окно. Как же ему хотелось оказаться сейчас на месте Иосифа! Но отец не торопится обучать Тадеуша верховой езде, говорит, что ещё маловат. А ведь он давно читает и пишет лучше старшего брата, а математические примеры вообще Иосифу не поддаются для решения. А Тадеуш решает их быстро и правильно.

В комнату тихо вошла мать. Увидав, что Тадеуш уже не читает книгу, а внимательно смотрит во двор, она спокойно и как-то ласково спросила сына:

— Хочется погулять?

Тадеуш молча кивнул, ожидая её разрешения, и мать также кивнула, давая согласие на его прогулку.

— Иди погуляй, — добавила она. — А вечером мы продолжим урок, и ты расскажешь, что понял из того, что прочитал сегодня.

Тадеуш опять кивнул и уже через минуту стоял во дворе рядом с конюхом Яном. Внимательно наблюдая за всем, что происходило во дворе поместья, Ян одновременно степенно, не торопясь выполнял свою работу, которой всегда хватало в хозяйстве Людвига Костюшко. Вот и сейчас он сидел на небольшой лавке и клепал косу маленьким молоточком. Делая небольшой перерыв в монотонной работе, Ян сосредоточенно осматривал её, а потом опять начинал тихо постукивать по тонкому металлическому телу крестьянской трудяги.