Можно всё  - читать онлайн книгу. Автор: Даша Пахтусова cтр.№ 34

– Сколько длились твои самые долгие отношения?

– Год.

– И почему они закончились?

– Я предпочел отношениям путешествия. Понимаешь, для того чтобы создавать семью, нужно остановиться, жить по заданной траектории, взять ипотеку, купить дом, застрять на одной работе, в одном городе на всю жизнь. Первое время девушки путешествовали со мной, терпели то, что мне вечно всего мало, что я хочу жить ярко, на полную катушку. Они любили меня и подстраивались. Но рано или поздно все они хотят одного: семью. А я не мог остановиться. Я все еще не могу остановиться.

С минуту он молчал, а потом добавил:

– Погоди, я кое-что тебе поставлю.

Он зашел в свою комнату, и из нее заиграла песня Робина Уильямса «Feel».

– Послушай слова… – сказал он и стал тихо подпевать.

Мне никогда не нравилась эта песня, но теперь я действительно обратила внимание на ее текст.

– Запомни эту песню. Это моя песня. Она объясняет меня. Я просто хочу чувствовать настоящую любовь. – Бен посмотрел на меня с улыбкой, и его глаза заблестели.

Через месяц мы навсегда расстанемся, но он продолжит жить во мне, и я заражусь той же болезнью. Я разучусь останавливаться.

Вскоре нас обоих навестили наши близкие друзья. Ко мне прилетела Аллкаш, а к нему – приятель из Новой Зеландии, Лез. Лез был человеком с очень примечательной историей жизни. Его детство прошло в маленьком поселении, где всё решалось кулаками. Каждый день он бегал четыре километра до школы, но образование там давали слабое, он даже не научился правильно писать. Мальчика воспитывали улицы. И уже в молодости он возил тонны (и под этим словом я имею в виду тонны) кокаина на корабле через океан. Он заработал состояние к тому времени, когда их все-таки арестовали. Не знаю как, но, отсидев свое в тюрьме, он умудрился спрятать свой доход и после выхода остался миллионером.

Бали научил меня одной важной вещи: перестать судить. Это не так-то просто, как кажется. Мы судим всех и вся каждый день, сами того не замечая. Пытаемся всем внушить то, что внушили нам. Навязать свою религию, свои истины. «Куда твоя подруга опять поперлась? Что она на этот раз там забыла? Нашла с кого пример брать!»

Я давно поняла, что никакого возраста нет. Его не существует. Мы живем уже столько жизней, что разница в 10, 20, 30, 40 лет не играет никакой роли. Можно носиться как заведенный апельсин в 45 и тонуть в унынии и пресыщенности в 14. Лишь опыт и последовательность событий – вот все, что нас отличает друг от друга. Ты можешь создать семью в двадцать и путешествовать в сорок, а можешь наоборот. Периоды и фазы меняются местами, но смысл остается прежним. Все мы просто идем домой.

Он открыл свою серф-фабрику в Индонезии и строительную компанию. В Новой Зеландии у него был огромный дом на самом берегу океана, куда он звал меня в гости. Он гордо демонстрировал мне фотографии своей ванны на обрыве и миску с травой, которая всегда стоит на столе, когда гости приходят на ужин. Лезу было пятьдесят с хвостиком, при этом он держал себя в прекрасной спортивной форме и каждое утро уезжал кататься на доске. Вокруг него вечно вились сексуальные азиаточки.

Я уважала его за осознанный выбор пути и не сходящую с лица улыбку. Он наслаждался жизнью, и ему было совершенно плевать, что о нем подумают другие. Как-то раз, сидя у бассейна, он сказал мне один комплимент, который въелся в мою память на всю жизнь:

– You’re the face in the crowd, Dasha.

– The face in the crowd?

– Это такое выражение. Представь, что ты стоишь на сцене, на концерте, и смотришь в толпу… А там сотни, может быть, тысячи людей. Все они кричат, смеются. Но ты не можешь смотреть сразу на всех. Твой взгляд остановится в какой-то момент и выловит одно лицо. На него ты и будешь ориентироваться при выступлении. Ему ты будешь петь или рассказывать свою историю. Так вот ты то лицо, на котором остановится взгляд, Даша. Ты лицо в толпе.

Я и по сей день считаю это одним из лучших комплиментов в моей жизни. Не знаю, почему я так ярко его запомнила. Наверное, потому, что в его глазах была вера в меня. А когда в тебя верит незнакомец, ты тоже начинаешь верить в себя.

Мы исследовали с Аллкаш все места, где я еще не успела побывать, набили себе одинаковые татуировки на ноге, и вскоре она вернулась в холодную Москву. А на смену ей в моей жизни появился настоящий подарок. Я встретила девушку своей мечты. Ее звали Мими. Мими обладала какими-то чарами. Не знаю, как по-другому объяснить феномен ее очарования. Внешностью она была похожа на Анджелину Джоли, только красивее, а голосом на Мэрилин Монро, только слаще. Особый шарм ей придавали татуировки. Я не могла себе представить, как полностью забитая рука может смотреться так сказочно и сексуально на женщине. Среди затонувших кораблей по ней плыла обнаженная русалка в розах, на ноге красовался банан Энди Уорхола, а по шее к гнезду летели три ласточки в знак трех ушедших из жизни близких. Мими была художницей. Она создавала совершенно невероятные миры, рисуя не только на бумаге, но и на дереве, и на стенах отеля, на пузике щенка, живущего на нашей территории, на сигаретах, листьях и на себе самой. Мими видела красоту во всем и каждом, и люди в ее обществе преображались. К моменту, когда наши с ней пути пересеклись, Мими жила на Бали уже два месяца и успела впутаться в любовную историю, из-за которой теперь переживала. Она переехала жить в наш хомстей вместе со своей подругой Ингой, которая прекрасно ее дополняла. Инга была ответственной за безумие в нашей компании. С ней можно было говорить о параллельных мирах, выходе в астрал и самых разных религиях мира. Худая, высокая, с короткими волосами, острым носом и выразительными глазами, которыми она всегда смотрела предельно пристально и как бы исподлобья, она напоминала мне хищную птицу. Притом что ей было тридцать шесть, она относилась к тому сорту девушек, которые в любом возрасте выглядят как студентки. Лишь постоянная забота о питании и о том, чтобы на лицо ни в коем случае не попадали лучи солнца («загар вызывает преждевременное старение»), выдавала ее.

Так весь наш хостел постепенно превратился в маленькую коммуну. Сашка, Бен и три девчонки. Все мы к этому моменту были довольно осознанными ребятами. Днем мы занимались каждый своим. Я каталась на серфе с Беном, писала истории и учила Мими английскому взамен на марихуану. Инга изучала очередную религию и дивилась всему, что здесь происходит, Мими рисовала и повторяла неправильные глаголы, аскетичный Сашка зависал голым в туалете своего номера (там была хорошая акустика) и дул в свой огромный диджериду. А по вечерам мы закатывали разговоры о параллельных мирах, выходе из тела, духах, шизофрении и слушали Вадима Демчога. Мы давно забыли о том, что такое обувь. Оставляя шлепки где-нибудь на пляже, мы больше не торопились купить новые. Слушали Боба Марли и так оборзели, что делали «мокрый» прямо в бассейне, хотя на Бали за держание марихуаны грозит смертная казнь. Мы были предельно далеки от февральской зимы и всего остального мира.

Однажды, покуривая сладкие, потрескивающие во время горения сигареты с гвоздикой, мы с Мими наслаждались очередной теплой и нежной ночью в раю. Каждый вечер здесь проходили вечеринки с десятками загорелых серферов, которые только и ждали, когда мы придем. Мы официально были свободны и могли делать абсолютно все, что захотим. Но я спала в обнимку с балахоном Антона, Мими вечно рисовала тигров, символизирующих определенного мужчину, а Инга становилась очень задумчивой, когда курила сигареты. Она всматривалась в дым, будто видела в нем чье-то лицо. Все мы уехали на остров за мечтой и были очень счастливы, но беда в том, что, как только ты оказываешься в раю, сердце начинает биться в такт тому, кого ты оставил. Мы старались об этом не разговаривать, но спустя месяц выдался такой день, когда три сильные и независимые женщины вскрыли карты.