Можно всё  - читать онлайн книгу. Автор: Даша Пахтусова cтр.№ 168

Страница

Несколько дней назад я впервые за все время в Мексике выбралась на какую-то вечеринку. Там было здорово настолько, насколько это возможно: хорошая музыка, пляж, пальмы, желтые фонарики спрятались где-то в листьях, вокруг стволов, словно змеями, обвились гирлянды света. Но мне теперь редко бывает интересно на таких вечеринках. Алкоголь, который люди заливают в себя, просто чтобы появилось что-то общее с окружающими, оставляет неприятный осадок на дне души. Потому я ушла на пляж. Над морем горела одна яркая планета. Она искрилась синим и красным, будто ночной самолет, застрявший на одном месте. Это была Венера, но в этой чудной стране люди называют ее звездой Рассвета. Я дождалась, когда охранник в белом с фонариком в руке отвернется (он мне трижды повторил, что выходить нельзя), прошмыгнула через веревку, ограждающую территорию бара, и бросилась бежать. Мимо качелей и огней далеких отелей до покосившейся вышки спасателей. Она была в два раза выше всех, что мне встречались. Под прикрытием темной ночи и шумных волн я босиком поднялась по огромной деревянной лестнице, уходящей чуть ли не в самое небо, и упала спиной на площадку, учащенно дыша. Прямо над моим носом тут же пробежал луч от фонаря охранника.

Люди любят все усложнять. Даже за право остаться наедине с океаном приходится бороться.

Забившись в самый дальний угол, я стала наблюдать за его игрой. Мы сидели с этой ночью вдвоем, как старые друзья, которые и молча прекрасно друг друга понимают. У меня не было ощущения, что я здесь одна. Ты не ищешь у природы глаз, ты просто понимаешь, что она жива. Волны хаотично бегали, плясали под луной, как дикие звери. У них тут своя вечеринка, без текилы и бессмысленного трепа. Эта ночь поведала мне о любви. О том, что такое любить по-крупному, как океан. Поскольку сидели мы молча и нарушать этот ритуал не хотелось, она показала наглядно. Может, это глупо звучит, как будто я обкурилась или еще что… Чем чаще я говорю честно, тем больше получаю комментариев: «Что, пьяная, что ли?» Я теряюсь в такие моменты. Видишь ли, мои слова казались мне абсолютно логичными. Как бы там ни было, если ты мне близок, то поймешь.

Так вот, океан. Огромный, могущественный, сожравший сотни кораблей и скелетов, потопивший тонны золота, мистический, суровый, порой даже жестокий, видавший все океан, подходя к берегу, вместо того чтобы обрушиться на него всем своим весом, заботливо и нежно гладит берег теплой рукой. Наивный маленький берег с его кристально чистым, никем не испорченным песком и маленькими ракушками… Что видал этот берег, кроме восходов, рассветов и любовных парочек? Океан не кидается в него своими мертвыми акулами и разбитыми кораблями. Не говорит: «Жри все то дерьмо, что я жрал». Не пытается показать свою силу, врезав по щекам цунами. Океан может уничтожить берег враз. В несколько незамысловатых минут. Но вместо всего этого, превзойдя самого себя, это непостижимое чудовище со всей нежностью, на какую только способно, неловко гладит берег прозрачной волной. Стелется перед ним. И берег никогда не узнает, какой под этой водой скрывается мир, какая мощь. Сколько там жизни, смерти, сколько всего… Ему и не нужно знать. Он просто улыбается под теплыми объятиями воды. Меня так поразило это всё… Вся эта сила. Сила в том, чтобы не показать силу. Сила в том, чтобы скромно подойти, «не мужчиной, а облаком в штанах», и поздороваться. Есть еще чему поучиться у океана… Есть еще что познать.

* * *

Через неделю мне удалось найти работу. Я устроилась гидом, где рабочий день выглядел так: в семь утра за мной заезжают на пикапе. Перехватив кофе, я забираю людей из их отелей, после чего мы едем плавать с огромными черепахами, скатами и муренами, а затем гоним в сеноты – пещеры, наполовину заполненные водой, где каким-то образом уживаются рыбы и летучие мыши. Сталактиты, сталагмиты, подсвеченные разными цветами… Я никогда не видела такой красоты. Затем меня кормили и выдавали на лапу семьсот песо. Половину я тратила на еду, половину – на кокаин. Все было здорово, только вот уже через неделю меня уволили за то, что я уснула в машине по пути домой. Больше месяца я искала что-то другое, тыкаясь во все варианты и повторяя себе, что, чтобы ехать дальше по Центральной Америке, нужно заработать здесь, ибо дальше только бедные страны, хоть этот туристический город мне порядком осточертел.

2

Этот парень просил звать его Тексасом. Несложно догадаться, из какого штата он прикатил прятаться в Мексику. Истории у загадочного Тексаса были что надо. Например, после каждого раза, как девушки его бросали, он набивал себе огромную и идиотскую татуировку. А когда был в армии, в один день вдруг бросил ружье и сказал, что не будет учиться убивать. Каким-то чудом его отпустили, хотя по американским законам это тюремный приговор «измена родине». Он танцевал в газовой камере, пока его травило (сказал, чувство, будто муравьи бегут по твоим венам), и жил год на острове, где не было никого, кроме его собаки динго и диких дельфинов, которые заплывали поиграть. По меркам социума он был на всю голову психом, отчего чувствовал себя одиноко и спешил привязаться к любой другой душе слишком быстро. Общество отвергало его беззащитную доброту. А он спасал дворовых собак, котят и однажды случайно спас меня. Катал на лодке к своим любимым рифам, водил ужинать в домик на самой макушке пальмы и охотился со мной по ночам на инопланетян. Такие ненормальные вытесняют нормальных из круга общения в раз. Своей дерзостью быть самими собой эти психи продлевают мне жизнь. Им-то и стоит вручать «Оскар» – за то, что хватает яиц быть самими собой. Вот уж точно безупречно сыгранная роль. Тексас съезжал из одной квартиры в другую. Узнав, что я кантуюсь где попало, он с радостью отдал мне свою проплаченную на месяц вперед квартиру. Так у меня появился свой роскошный дом. Только это ничего не меняло.

Я катилась вниз. Выдирая зарядку из старых розеток, я все надеялась, что меня шибанет. Заводя разговор с незнакомцем, я тоже надеялась, что шибанет, но этого не происходило.

Октябрь заканчивался Хэллоуином. Сотни людей в костюмах, как на политической акции, заполнили все улицы, что-то крича и толкаясь потными телами. Кажется, туристическая Мексика подзабыла, что у нее в эти же даты в стране отмечают «День мертвых», когда приходит пора собрать алтарь из цветов и фотографий и почтить души умерших.

В ликующей толпе я замечаю Иисуса, который вместо алкоголя пьет воду на этом празднике Содома и Гоморры. Я подхожу к нему, смеюсь, говорю: «Да ты и правда в образе, раз с водой». А он отвечает, что работает тут, и вручает мне три купона на шоты. Беру один себе и отдаю два скелетам по правую и левую стороны от меня. Мы начинаем что-то кричать друг другу на уши, но я слишком стара для таких одноразовых разговоров. Пользуясь тем, что в толпе легко потеряться, я бросаю Ангелину с ее парнем и бегу от этого безумия домой. Идя босиком по пустым улицам, пиная лужи, отвечая «ноу» таксистам на каждом перекрестке, я понимаю, что если исчезну прямо сейчас, совершенно ничего в этом мире не изменится. Была девочка – а теперь нет. Я захожу во влажную темную пустоту комнаты, где никто не ждет, и самый страшный вопрос пробивает меня стрелой через всю жизнь. Мобильный интернет работает только на Вотсап и Фейсбук. Фейсбук для меня – это способ общения с иностранцами, и только. Я не хочу, чтобы они знали, что давно стали героями моих историй. И я кидаю в Вотсапе по точке всем парням, кого любила и до сих пор люблю. Одна галочка рядом с каждым. Сообщения не дошли. Я отключаюсь в слезах, так и не спросив их, в чем смысл жизни.

Страница