Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике  - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Рязанский cтр.№ 42

Каждый полет по-разному. Если говорить о моем крайнем, то утром в четверть девятого по московскому времени мы отчалили от станции, а в половину двенадцатого были уже на Земле, поблизости от казахстанского города Джезказгана. То есть за три часа с минутами справились.

Его выбирает поисково-спасательная служба. Обычно специалисты смотрят по погоде, по доступным техническим средствам: откуда ближе лететь. Потом нам сообщают: ребята, вы приземлитесь в таком-то районе. Нам-то безразлично, куда сядем, лишь бы быстро нашли.

Потому что «Спейс шаттл» – это космический самолет, и ему нужен хороший подготовленный аэродром. А спускаемые аппараты «Союзов» на самом деле могут садиться на воду; просто в том не видят необходимости, когда есть огромные степи, определенные в качестве места приземления еще в советские времена.

Отслеживают наземными средствами: радиолокаторами и радиопеленгаторами. Если посадка проходит по плану, то спасатели на вертолетах прибывают очень быстро: в первый раз мы ждали их пятнадцать минут, во второй – три минуты.

Спасатели на своих вертолетах садятся рядом, устанавливают трап к спускаемому аппарату, открывают люк и вытаскивают космонавтов по очереди наружу. Сажают в специальные кресла и укрывают одеялами, если зима. Мы, конечно, и сами могли бы выбраться, но таков установленный порядок. Тут же можно позвонить по спутниковому телефону домой, сообщить родным, что жив-здоров. Спасатели разворачивают обогреваемую палатку – в ней мы проходим первичный медицинский осмотр и, если повезет, «полевой тест» – тоже научный эксперимент, по которому оценивается наша работоспособность.

Сергей Рязанский после возвращения из второго полета на МКС (фотография Андрея Шелепина /ЦПК)

Да, есть темные очки. Их надевают, потому что ты привык летать на станции с определенным освещением, не видишь месяцами дневного света, поэтому глазам первое время больно, все щурятся. Но я обошелся.

На место посадки родственники обычно не допускаются. Поэтому их можно увидеть, когда ты прилетел на подмосковный аэродром Чкаловский. Там тебя встречают у трапа. Обнялся с родными, поцеловал и сразу пошел на медицинское обследование. После второго полета я застрял в Караганде из-за плохой погоды – родным и друзьям пришлось подождать.

Всё болит! В первую очередь проявляет себя вестибулярный аппарат, потому что приспособился уже к невесомости. Тебя шатает, тошнит. Но он восстанавливается очень быстро – полная адаптация занимает двое суток. Еще начинает болеть спина, ноют суставы. Болит, извините, попа, потому что на ней давно не сидели.

Сначала на ближайший аэродром, потом в Звездный городок – на реабилитацию. Американские и европейские коллеги улетают в Хьюстон.

Три недели идет восстановление под присмотром личного тренера и врача экипажа. Оно включает спортивные занятия четыре раза в день, лечебные процедуры, физиотерапию и тому подобное. После этого ты становишься нормальным землянином, но работать всё еще очень тяжело, приходится превозмогать.

Помогают массаж, плавание, сауна. Активные силовые тренировки и пробежки какое-то время запрещены. Наша главная задача после полета – беречь себя и потихонечку восстанавливаться.

Никто из космонавтов по возвращении стаканов в воздухе не оставляет. Над журналистами кто-то однажды пошутил, а они поверили.

Каких-то особых побочных последствий не заметил. Но скучаю, конечно, по космосу.

Восстановление начинается практически сразу. Тебя шатает и болит спина, конечно, но ничего особенного в этом нет. Идешь, как будто пьянствовал две недели, однако идешь же. Сильно мотает в первый день, на второй – заметно меньше.

Помню, после первого полета я попробовал пробежаться между зданиями ЦПК в Звездном. Весна, зелень, запахи – красота! Но мои колени были потом похожи на маленькие арбузики, мгновенно опухли. Тренер меня за эту выходку долго ругал.

Сдаем отчеты, работаем месяц с техническими специалистами и учеными. Участвуем в написании научных статей. Иногда пишем книги, в которых отвечаем на вопросы любознательных сограждан.

Чем занимаются космонавты после полета?

Каковы плюсы и минусы жизни на МКС по сравнению с Землей?

Все ли космонавты хотят вернуться на МКС?

Какой будет космонавтика в будущем?

Конечно, нас награждают. Я, как и другие космонавты, был награжден медалью «Золотая звезда» Героя Российской Федерации. Еще у меня есть медаль имени Гагарина и диплом НАСА. У более опытных коллег наград побольше; их количество зависит от участия в различных космических миссиях, в международных проектах, от собственного летного мастерства, от выслуги лет.