Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике  - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Рязанский cтр.№ 31

Сергей Рязанский и Рэндольф Брезник проводят медицинскую тренировку

В расписании всегда есть утренние и вечерние планерки (DPC, daily planning conference). Мы все собираемся, выходим на связь с наземными специалистами и подробно обсуждаем текущие дела. Те говорят: «Ребята, сегодня у нас то-то и то-то. Просим вас обратить внимание на это и на это, а эксперимент такой-то выполнять строго в указанное время, потому что позднее станция будет менять ориентацию». Переговоры идут под запись, и нам следует неукоснительно исполнять предписанное. Вечером: «Ребята, доложите, что сделали». Мы докладываем. У специалистов вопрос: «Вот когда вы это сделали, у вас что получилось? Куда файлы с итогами скинули?» Отбой примерно в десять вечера по времени Гринвича.

Конечно, есть выходные и праздничные дни. На полугодовую экспедицию обычно приходится четыре праздника: два русских и два американских, либо общие типа Нового года. В выходные дни планировщикам запрещено перегружать нас работой, но в реальности всегда получается: ты просыпаешься, а у тебя висит в расписании, что ты должен, например, снять образовательный ролик и обратиться с приветственным словом к важному собранию. Плюс уборка сегмента, плюс разбор фотографий, сделанных за неделю, и получается, что выходной – тоже плотно занят.

По-разному, ведь все разные люди. Кто-то читает электронные книги с планшета; кто-то смотрит кино; кто-то фотографирует станцию и виды Земли; кто-то разбирает готовые фотографии; кто-то пишет письма родным или отвечает на вопросы в Сети, которые за неделю накопились. По праздникам мы обычно готовим особые ужины, примеряем разные костюмы, фотографируемся в них на память, дурачимся.

У нас есть «птичий» язык – куча сокращений. Кто-то посчитал, что их всего около тысячи. Чтобы в них разобраться и на слух понимать, надо поработать с соответствующим оборудованием. Например, «в АСУ ЕДВ заполнил» означает «в туалете заполнилось ведро для мочи».

Общение с иностранцами тоже накладывает свой отпечаток, используем английские аббревиатуры. «Детали АСУ в Си-Ти-Би 10, в Ноде 3» означает «детали туалета в коробочке номер 10, в модуле “Спокойствие”».

Нет, лично я не скучал. Погода на станции воспринимается комфортной. Конечно, скучаешь по каким-то обычным земным вещам: деревьям и зелени, мокрой от дождя. Вот этого не хватает. Много огорчений на станции вызывают земные облака, потому что ты, скажем, запланировал заснять Париж с орбиты, а над ним день за днем плотная облачность.

Конечно, уйти со станции ты никуда не можешь. Но есть небольшая личная каюта, есть углы, где можно уединиться и, например, потренькать на гитаре. Всегда можно надеть наушники, включить фильм или телесериал. На Земле у меня обычно нет времени смотреть телевизор, и мои друзья всё время упрекают, что я отстал от жизни, не знаю модные новинки. Поэтому, пока был на станции, посмотрел семь сезонов «Игры престолов» – так что теперь знаю то, чего не знает Джон Сноу.

Ты к этому готовишься. Ты летишь и знаешь, что увидишь всех через полгода, и это вполне можно пережить.

Чувство отрыва смягчается тем, что ты постоянно получаешь новости, тебе пишут электронные письма, ты можешь позвонить кому угодно на телефон. Раз в неделю устраивали видеовстречи через скайп – с семьей, с женой. Иногда к жене перед связью приходили мои друзья, пили пиво, веселились, мол, Сережа, покрутись там в невесомости. Сережа, такой печальный, крутится. «Ну, давайте за Сережу!»

Действительно, когда мы летаем в космосе, то скучаем по Земле, по друзьям, по семье. Даже по московским «пробкам» на Третьем кольце. С другой стороны, хочется домой – и что? На станции много работы: эксперименты, обслуживание, фотографирование. Переключение активности – лучшее отвлечение от посторонних мыслей.

Grey tape – серая лента, о которой я раньше рассказывал. Мы ее используем и для оперативного ремонта, и для организации липкого стола во время обеда. Скажем, тебе нужно подписать какой-то предмет, а писать на нем нельзя. Достал серую ленту, написал на ней что надо, оторвал кусок, приклеил. Вся станция в таких наклейках. Другой вариант – снял прибор со стены, а он крепился на двух винтах. Куда их девать, чтобы не потерялись? Приклеиваешь их лентой к прибору – не потеряются. Самая незаменимая вещь из всех, какие там есть.

Сама станция – огромный научный эксперимент. Основная работа космонавта – это научные эксперименты: по биологии, медицине, физике, химии, экологии.

Недавно отмечали двадцатилетие со дня запуска первого модуля МКС – функционально-грузового блока «Заря». Все годы специалисты наблюдали, как эта сложная система работает в экстремальных условиях космического пространства, – уникальный научный опыт, который пригодится, когда начнется проектирование больших межпланетных кораблей. Снаружи станции закреплены образцы различных сплавов и пластмасс – мы их достаем при выходах, и ученые смотрят, как материалы выдерживают перепады температур, солнечное облучение и тому подобное.

Сергей Рязанский и Паоло Несполи проводят эксперимент «Сарколаб»

Сейчас фактически идет набор статистики по отказам, поломкам, использованию аппаратуры, надежности конструкций и агрегатов. Без этого нельзя планировать длительные полеты. Разумеется, не может каждая экспедиция на станцию приносить великие открытия, но каждый полет – вклад в общее дело. Ровно так же не всякий научный эксперимент достоин Нобелевской премии, но без фундаментальных кропотливых исследований невозможны новые открытия.

Все эксперименты интересные. Например, я занимался исследованием изменений зрения, атрофией мышц и сухожилий – очень длительный и глубокий процесс, по которому пока тоже мало собрано статистики. Причем исследования эти мы проводим на самих себе. Получается, что космонавт – одновременно испытатель и испытуемый, ученый и подопытный. При этом я уверен: нагрузку наукой можно смело увеличивать – у нас есть запас времени и возможностей, которые хотелось бы использовать, чтобы делать больше, чем мы делаем. По опыту двух полетов скажу: мы с удовольствием занялись бы различными биологическими экспериментами даже в свободное время – в конце концов, обошелся бы я без «Игры престолов».