Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике  - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Рязанский cтр.№ 14

Страница

Правда, в настоящем космосе сразу понимаешь, в чем разница. Здесь ты оттолкнулся – и вода тебя тормозит; там ты оттолкнулся – ничто тебя не тормозит, летишь, пока не стукнешься о станцию или за что-нибудь не ухватишься. Поначалу, когда я впервые вышел в космос, даже возникла некая неловкость. Но страха не было, потому что нас действительно хорошо подготовили.

Космонавты на орбите примеряют аварийные маски

Тренируемся и на нештатные ситуации – обычно в группе. Пожар на станции, разгерметизация, загрязнение атмосферы станции. Во всех случаях сначала срабатывает датчик, отключается вентиляция, а потом каждый член экипажа начинает играть предписанную ему роль: один отвечает за обесточивание аварийного модуля, второй обеспечивает сбор огнетушителей и противогазов, третий разбирается с причиной аварии и докладывает ЦУПу: «У нас проблемы. Мы увидели то-то, мы среагировали так-то. Состояние атмосферы такое-то, авария подтверждена». Дальше – действия по инструкции. Мы сдаем экзамены по всем нештатным ситуациям и тренируемся до выработки полного автоматизма. Понятно, что невозможно предвидеть все нештатные ситуации, но общая последовательность операций по спасению станции должна быть отрепетирована.

К нештатным ситуациям относят и ручную стыковку, потому что при нормальном полете она совершается автоматически. Если что-то пойдет не так, то космонавт всегда может перехватить управление. В истории самый необычный и профессиональный случай ручной стыковки – это, конечно, стыковка «Союза T-13» под управлением Владимира Александровича Джанибекова со станцией «Салют-7», когда она стала неуправляемой. Высший пилотаж! Космонавты тренируются на его примере. Конечно, сейчас есть компьютеры, которые могут смоделировать условия гораздо более жесткие, чем были у него, в том числе по свету. Процедуры стыковки на дневной и ночной стороне сильно отличаются друг от друга. И вот ты стыкуешься по свету, и вдруг начинается переход из света в тень – необходимо сразу переключиться на новый режим. При этом ты можешь что-то не увидеть, тебе сложно рассчитать расстояние и так далее – очень много нюансов, и, понятно, всё это отрабатывается на Земле. Стыковка пилотируемого корабля к станции – ты как бы сидишь в корабле, летишь на станцию. Стыковка грузовика к станции – всё наоборот, ты сидишь на станции, а корабль летит на тебя. Очень интересная и захватывающая работа. Жаль, что мне не довелось совершить в реальности ручную стыковку. Но я наблюдал в первом полете, как мой командир Олег Котов стыковал грузовик к станции.

Наверное, эгоистично мечтать о том, чтобы автоматическая система стыковки поломалась, и мне представилась бы возможность испытать свои навыки в деле. Но всё же обидно, когда тебя так хорошо подготовили, а всё без толку. Впрочем, мне в другом повезло – у нас есть космонавты, которые ни разу за свою карьеру не выходили в открытый космос, а у меня было целых четыре выхода.

Очень важно самореализоваться на достойном профессиональном уровне. Очень важно, когда ты что-то сделал хорошо. И не только для тебя самого важно, но и для тех, кто тебя готовил.

Сложно выделить. Всё интересно. Обычный человек приходит на работу и делает одно и то же изо дня в день. Допустим, ему давно хочется сменить вид деятельности, но он не может: контракт, обязанности, рабочий график, кредиты надо выплачивать. Космонавтам в этом смысле жаловаться не приходится: всегда что-нибудь новенькое. В один день приходишь – разбираешься с компьютерами. Второй день приходишь – у тебя медицинская подготовка. Потом прыжки с парашютами, потом погружение под воду. Тут же тебе и физкультура, и английский язык, и звездное небо. Поэтому нет эмоционального выгорания от монотонности работы. Честно скажу: когда у меня нет занятий, начинаю скучать. Потому что учеба в Звездном городке здорово мобилизует и тонизирует.

Самая тяжелая тренировка была, пожалуй, в пустыне. Участвовали два космонавта и инструктор, а он получил тогда звание капитана. Надо сказать, что капитан – одно из знаковых воинских званий для любого офицера. Естественно, он его отметил очень лихо, поэтому «входил» в пустынное выживание, то есть в температуру под пятьдесят градусов жары, с дичайшего похмелья. Однако у нас лимитированное количество воды, при этом много работы, и я понимаю, что человек сейчас реально подохнет: организм отравлен, истощен, ему надо много жидкости. Мой напарник говорит: «У нас есть график потребления, его и придерживаемся. Он сам виноват». Но я с этим не согласился и начал отдавать свою воду товарищу. Напарник, посмотрев, тоже начал отдавать свою воду. И, честно, первый день мы вдвоем практически сидели без воды, потому что инструктору было очень плохо. Конечно, на следующий день он у нас выполнял почти всю работу – впахивал как проклятый, понимая свою вину. В результате вышли мы из тренировки с запасом воды и, кроме того, умудрились набрать еще около литра с разных пустынных растений. В общем, справились…

У всех по-разному. Юрий Гагарин, как мы помним, ждал немногим больше года. Теперь, конечно, приходится дольше потерпеть. Но тоже есть исключения: Сергей Крикалёв всего два года ждал в статусе космонавта-испытателя, но тут помогло стечение обстоятельств: его поставили в экипаж вместо Александра Калери, который выбыл по здоровью.

Сегодня минимальное время ожидания от момента зачисления – шесть лет. Общекосмическая подготовка – два года, подготовка в группе и назначение в экипаж – еще два года, непосредственная подготовка к полету – еще два года.

Очень трудно ждать своего первого полета. Так получается, что если ты попал в обойму и слетал без особых проблем, то наверняка снова получишь назначение в экипаж: тебя изучили, тебя знают, ты предсказуем, поэтому и в будущем тебе найдется задание на орбите. Молодым ребятам приходится постоянно доказывать начальству, что они не хуже, что они пригодны к первому полету. Сплошь и рядом случается, что ставят в экипаж молодого человека, а потом по каким-то причинам его «выкидывают»: изменились планы руководства, изменился план полета и так далее. У меня тоже так было: официально ставили в экипаж и официально выводили из экипажа. Ведь в набор я попал в 2003 году, а полетел только в 2013-м. Десять лет! Десять лет ты живешь тем, что доказываешь свою профессиональную пригодность. И это самое последнее и, вероятно, самое тяжелое испытание.

Тут всё зависит от стечения обстоятельств. В корабле «Союз» три места, одно занимает коллега-иностранец. Остаются два – командира и бортинженера. Руководство Центра подготовки космонавтов смотрит, сколько претендентов на какое место есть. Ты можешь быть замечательным человеком и уникальным специалистом, но впереди есть ребята, которые ждут своей очереди – из более раннего набора, старше по возрасту.

Страница