Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зданович cтр.№ 50

Подразделение ОГПУ, занимавшееся перлюстрацией корреспонденции, отследило переписку В. Любарского с рядом его друзей и родственников в Москве, и этих лиц чекисты, вне всякого сомнения, стали проверять. Вскрылись интересные в оперативном плане факты. Оказалось, к примеру, что родной брат В. Любарского — Борис являлся бывшим офицером, служившим в годы Первой мировой войны в царской контрразведке, а затем и Временного правительства. Несколько месяцев в 1918 г. он даже проработал в военной контрразведке Всероссийского Главного штаба Советской России и по заданию этого органа выехал на Украину для сбора информации. Фактически же сформировал в Киеве (с разрешения гетмана П. Скоропадского) охранную дружину, а с приходом в город частей Красной армии «перекрасился» и поступил на службу в органы снабжения советских войск. В 1923 г. был осужден на 5 лет лишения свободы за контрабандные операции с поляками. Добавлю, что его близкий друг С. Павловский в начале 1920-х гг. служил в польской разведке и постоянно общался в Варшаве с В. Любарским — объектом разработки ОГПУ.

Первая жена Б. Любарского — Анна — в этот период времени работала в аппарате ВЦИК СССР, в приемной М.И. Калинина. Она происходила из семьи атамана казачьего войска на Урале, два ее родных брата воевали на стороне адмирала А. Колчака и были в 1920 г. расстреляны как контрреволюционеры. На ее адрес шла вся переписка В. Любарского с друзьями и родственниками в Москве. Сестра братьев Любарских — Ольга — была замужем за упомянутым выше Павловским. Все указанные лица придерживались антибольшевистских взглядов, да другое вряд ли могло и быть. Фактически в Москве сформировалась группа противников советской власти, готовых оказывать содействие своему родственнику в Варшаве, обоснованно подозревавшемуся в терроризме.

По оперативным данным ОГПУ, В. Любарский вскоре должен был прибыть в нашу столицу для изучения возможности совершения террористических актов в отношении членов советского правительства. Ранее для перехвата устремлений польской разведки и эмигрантских организаций, а также контроля за поведением «Пилсудчика» в Москве, была организована связь последнего с одним из его приятелей еще по гимназическим временам — секретным сотрудником КРО ОГПУ. Чекисты не сомневались в том, что объект разработки, как и его хозяева из польской разведки, «клюнут» на нашего агента. Ведь он не только был поляком по национальности, но и в 1917–1918 гг. возглавлял польскую скаутскую организацию в Москве, связанную с Польской организацией войсковой. Тогда он зарекомендовал себя польским националистом, да и в последующие годы внешне оставался таковым. Павловский, дважды приезжавший в 1923–1924 гг. в Москву, тоже знал агента и мог ориентировать о нем польских разведчиков. И вот 4 августа 1928 г. под видом сопровождающего дипломатического курьера (с дипломатическим паспортом для страховки от возможного ареста чекистами) В. Любарский прибыл в нашу столицу. Он посетил всех родственников и установил контакт с агентом, подставленным ему органами ОГПУ.

Не имея доступа к материалам разработки, трудно определить, почему в поле зрения агента не попал двоюродный брат В. Любарского — Лев. А ведь последний проходил по оперативному делу контрразведывательного отделения Черниговского отдела ГПУ Украины «Демократический союз». Некоторые члены этой молодежной антисоветской организации высказывали террористические намерения, имели на руках огнестрельное оружие. Противобольшевистские настроения родственников укрепили в сознании молодого человека решимость совершить террористический акт. Свою лепту внес и «Пилсудчик», подсказавший Льву один из вариантов и нацеливший его на Н. Бухарина и М. Калинина. Считалось, что эти советские деятели охраняются менее других высокопоставленных правительственных чиновников. В итоге Л. Любарский, не выследивший указанных лиц, застрелил крупного военного работника, участвовавшего в это время в работе съезда Коминтерна — старшего инспектора Политического управления Красной армии Р.С. Шапошникова. Террористический акт произошел 16 августа 1928 г., через пять дней после отъезда «Пилсудчика» в Варшаву ^[380]. Чекистам ничего не оставалось, как закончить успешно развивавшуюся оперативную игру с польской разведкой и эмигрантской организацией. Все члены «Демократического союза» и близкие родственники Л. Любарского были арестованы и в 1929 г. осуждены.

С рассмотренным делом имело связь и другое, раскрытое ОГПУ уже в 1932 г. Напомню, что в это время шли интенсивные переговоры между советскими и польскими дипломатами по поводу подготовки к подписанию пакта о ненападении. На этом фоне 6 марта неизвестный произвел несколько выстрелов из револьвера в проезжавшую машину германского посольства. Как оказалось, в ней находился советник посольства фон Твардовский. Он получил ранение в шею и кисть руки. Практически на месте совершения преступления террорист был задержан и установлена его личность. Им оказался нигде не работавший житель Москвы Иуда Штерн. При допросе в ОГПУ он рассказал, что убедил его совершить убийство германского посла некий Сергей Васильев. Его вскоре тоже задержали. Судя по показаниям этих двух лиц, они готовили террористический акт в отношении посла Германии фон Дирксена с целью добиться резкого ухудшения политических и экономических связей этой страны с СССР и даже возможного разрыва дипломатических отношений. В ходе короткого, но тщательного расследования было установлено, что Васильев был близко знаком с А. Любарской, осужденной по делу «Демократический союз».

Вырисовывалось следующее: имевшая связь с агентом польской разведки В. Любарским, она обрабатывала в антисоветском духе своего родственника Льва Любарского, который намеревался совершить убийство М. Калинина или Н. Бухарина в политических целях. Для следствия это означало одно — часть террористической группы, созданной польской разведкой, не была раскрыта и поэтому уцелела в 1928 г. Теперь Васильев и Штерн решили продолжить свою преступную деятельность в интересах Польши и совершить теракт в отношении немецкого посла. Только из-за ошибки исполнителя пострадал советник посольства.

Уже 11 марта 1932 г. газета «Правда» опубликовала сообщение ТАСС о том, что предварительное следствие закончено и уголовное дело передается в прокуратуру. Отмечалось, что слушание этого резонансного дела будет проходить в Военной коллегии Верховного суда СССР ^[381]. Связь с польской разведкой была зафиксирована уже в тексте проекта приговора. Но в первых газетных отчетах о процессе отмечалось лишь то, что Васильев действовал в интересах третьих лиц. Однако 7 апреля в газетах уже прямо указывалось на связь террористов с группой, созданной должностным лицом Польской республики В. Любарским. Надо полагать, такая установка судьям и прессе была дана на основании решения комиссии по политическим делам Политбюро ЦК ВКП(б). Эта комиссия также решила и опубликовать приговор в центральных газетах ^[382]. Более того, созданию у иностранцев и наших граждан ощущения открытости и непредвзятости расследования способствовало удовлетворение советскими властями прошения польских дипломатов о присутствии на судебных заседаниях при рассмотрении дела. Некоторые исследователи утверждают, что все равно не удалось избежать неблагоприятных комментариев зарубежной прессы по поводу процесса ^[383]. Однако нужный эффект в преддверии заключения договора с Польшей был достигнут. По крайней мере, никаких протестных записок в Политбюро ЦК ВКП(б) относительно действий чекистов советское ведомство иностранных дел в этот раз не направляло в отличие от некоторых других судебных процессов, затрагивавших международную проблематику.