Дранг нах остен по-русски. Обратной дороги нет  - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Зайцев cтр.№ 65

У магаданцев потери тоже были, погибли с оружием в руках полтора десятка дружинников, да три десятка оказались ранены. И, самое обидное, шальная стрела убила Жанну. Обстоятельства её смерти расследовал Валентин, с лучшими следопытами, из уральских вогулов. Ничего, что бы указывало на предательство, обнаружить не удалось. Получалось, что Жанна открыла окно, рассматривая со второго этажа, из своей комнаты, суматоху во дворе. А кто-то из нападавших холопов Романова выстрелил из лука в человеческий силуэт, ясно видимый на фоне освещённой комнаты. Среди убитых бандитов были человек сорок с луками, стрелы у всех одинаковые, определить убийцу не удалось. Однако Никита Романов стал для Валентина кровным врагом, военврач слишком долго служил на Кавказе, чтобы надеяться в таких случаях на правосудие. На кладбище возле Новодевичьего монастыря появилась первая магаданская могила. А осунувшийся за две недели нервотрёпки Валентин Седов поклялся на могиле Жанны, которую он любил, несмотря на все её выкрутасы, отомстить Романовым и англичанам. Он не спешил, ибо помнил, что месть такое блюдо, которое подают остывшим.

Трудно сказать, повлияло ли ночное нападение на решение царя, но через день Влада выпустили из поруба. С предложением Валентина перебраться в Швецию или Форт-Росс ветеринар сразу согласился. Ещё раз оказаться в царских застенках Быстров не желал ни за какие деньги. После некоторого раздумья он выбрал Швецию, куда и отбыл с полученной от царя подорожной на выезд. Ещё через неделю в царских палатах состоялся следующий разговор.

– Когда, говоришь, Урусов узнал об аресте коновала? – мрачно спрашивал Иоанн своего наперсника, Годунова.

– По дням выходит, что в тот самый день. Ночью немца схватили, утром закончили обыск, а вечером Урусову о том объявили. В тот же день, на ночь глядя, дьяк и гонца отправил, с ним грамоту отписал, вот она. – Борис положил перед царём краткую просьбу Урусова отпустить Быстрова Влада, иначе магаданцы оружия не продадут.

– Что же, выходит, колдуны магаданцы? Как объяснить, что за полдня тысячу вёрст их письмо пролетело? Так даже соколы не летают, не то что голуби почтовые.

– Пожалуй, не тысячу, а все полторы тысячи вёрст будет до Чусовой реки. Не могу представить, как они это делают. – Годунов был чужд всякой мистики, что бы о нём ни писал Пушкин. – Может, механика чудная, вроде ружья. Зарядил письмо, выстрелил, оно за тысячу вёрст летит… Пушки магаданские, бают, за три версты стреляют. Так-то ядрами тяжёлыми, а письмо лёгкое, его за тридцать вёрст можно пульнуть.

– Но не за полторы тысячи? – огрызнулся параноидальный Иоанн. – Посылай гонца Урусову, всё, мол, в порядке. Хотя дьяк уже купил оружие, думаю. Своих-то магаданцы предупредили наверняка. И делай, что хочешь, но разберись с магаданцами, как они свои письма шлют. Не хватало нам колдовского гнезда под самым Кремлём.

Именно в этот час, когда царь вспомнил Урусова, дьяк стоял на крепостной стене Ёбурга, разглядывая орду сибирских татар, кружившую вокруг высоких стен. Набег Кучума, решившего лично проверить свои окраины, а, вероятнее всего, позарившийся на богатство магаданцев, застал русский обоз в устье Ярвы. Пришлось срочно укрываться в крепости да ждать указаний из Форт-Росса. Услышав подобное из уст нового коменданта крепости Ивана Петрова, когда-то первого аманата магаданцев, ныне семнадцатилетнего воеводы, Урусов не поверил. Однако Иван, привыкший за два года к рациям, лично испытывавший первые экземпляры, легко провёл дьяка к радисту, показал на металлический ящик.

Дал послушать русскому дьяку переговоры через вторую пару наушников. В принципе, ничего запретного Иван не сделал, рации не были секретными, в отличие от рецепта пороха и капсюля. Парень даже попытался объяснить дьяку, что рация – не колдовство, а обычная механика, как выстрел из ружья. Пулю, вылетающую из ружья, никто не видит, в отличие от стрелы из лука? Так и здесь, рация посылает маленькие, очень быстрые «пульки», каждая размером с одно слово. Эти «пульки» попадают в другую рацию, которая их в слова переделывает. Довольно правдивое разъяснение принципа радио для шестнадцатого века, во всяком случае, Урусова такой рассказ удовлетворил.

Примерно через час, когда осаждённые насчитали в рядах орды до восьми тысяч воинов, Павел Аркадьевич пригласил к рации Ивана. Ему он долго и нудно объяснял, что самого Кучума трогать нельзя. Хан этот старый, скоро ослепнет и потеряет всякий авторитет среди сибирского ханства. Если Кучум погибнет, власть может захватить более энергичный хан, тогда магаданцам придётся туго. Такого объяснения для понятливого Ивана хватило вполне. Хотя между строк Павел Аркадьевич мог бы добавить: «Без Кучума покорение Сибири Ермаком может пойти труднее. Сибирским племенам не нужна станет дружба с сильными казаками, если не будет против кого дружить. А захват казаками отдельных племён затянется на многие годы. И может замедлить покорение Сибири русскими».

Исходя из этих инструкций и разработали совместную операцию воеводы обеих магаданских крепостей. Сражение с кучумскими татарами началось уже следующим утром, с классической артподготовки из Ёбурга. Пушки со стен крепости били по самым дальним целям, по шатрам кочевников, расположившимся вдали от крепости, почти на пределе дальности, на добрых два – два с половиной километра. Фугасы ложились ровно, не зря ежемесячно проводили стрельбы магаданские пушкари. Особых потерь татары не понесли, всё-таки не осколочные снаряды, но паника поднялась невероятная. Выждав, пока лагерь кучумских войск превратится в муравейник, с хаотично бегающими татарами, пушкари перенесли огонь на ближайшие к стенам крепости войска. И стали бить картечью, со стен летевшей на расстояние до четырехсот метров. Картечины, конечно, теряли часть убойной силы, но при панике достаточно сильного удара в грудь, чтобы упасть от испуга или бежать куда глаза глядят.

Часть поля, занятого Кучумом и его приближёнными, магаданцы не обстреливали, предоставив сибирскому царьку возможность организовать отступление. Ибо иного исхода после оглушительной канонады никто представить не мог. Кучум, видимо, тоже не собирался испытывать терпение магаданцев, догадываясь, что находится в зоне обстрела и его жизнь висит на волоске, по непонятной причине ещё не оборванном врагами. Потому отступление татарского войска началось лавинообразно, с каждой минутой всё больше превращаясь в паническое бегство. Занятые спасением своей шкуры военачальники бросали на стоянке всё своё имущество, едва успевая одеться и вскочить на неосёдланного коня. Орда в панике отходила обратно, вверх по течению реки Чусовой.

Едва основные силы татарского войска покинули поляну вблизи Ёбурга, как из ворот крепости выбежали отряды дружинников, вооружённых ружьями. Они спешили пленить раненых, контуженых и просто напуганных татар, отсекали путь к бегству разрозненных отрядов. Из прибрежных зарослей реки Чусовой открыли ружейный огонь по отступающим татарам подошедшие ночью две сотни стрелков из Форт-Росса. Павел Аркадьевич отправил в преследование всех новичков, ветераны с боевым опытом остались на защите крепости. Обнаружив на своём пути ружейные заслоны, татары отступали ещё двадцать километров вверх по течению Чусовой. Только убедившись, что нет погони, татарское войско остановилось для «разбора полётов».