Дранг нах остен по-русски. Обратной дороги нет  - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Зайцев cтр.№ 28

– Огонь, – выдохнул Николай, неторопливо выжимая спусковой крючок. Грохнул выстрел, выбранная цель упала с коня. Офицер торопливо переломил ружьё, меняя стреляную гильзу на новый патрон. По ушам уже били разнобойные выстрелы двух отделений. Лодка третьего отделения уже летела наперехват квартирьерам. Гребцы показали рекорды скорости, едва не протаранили ближайшую лодку. Пара секунд заминки, один из дружинников прыгнул в лодку квартирьеров, раздавая оплеухи растерявшимся татарам. Остальное отделение уже плывёт дальше, к следующим целям.

Всё это сыщик замечает боковым зрением, азартно расстреливая последних живых татар из полусотни сопровождения. Выстрел, ещё один, ещё. Всё, всадников в сёдлах больше нет.

– В лодки! – кричит майор, не слыша своего голоса, и толкает стоящего рядом дружинника в плечо, показывая на лодки. Спешит забраться в ближайшую лодку сам, удивляясь, что оказывается в ней последним. Вроде быстро всё делает, а бойцы опередили, молодцы. Щёлкает стрела, впившаяся в борт лодки, на лучника сразу направлены три ружья, дружинники залпом изрешетили раненого всадника, сумевшего собраться для выстрела. На всякий случай один из бойцов внимательно контролирует берег с ружьём в руках.

Всё происходит быстро, не прошло и пяти минут, а захваченные квартирьеры плывут бок о бок с дружинниками в лодках. Бойцы распределяются по трофейным лодкам за какие-то мгновения. Призовые команды расписаны заранее, как и бойцы прикрытия. Однако из-за мыса уже вытягивается охранная сотня, погоняющая коней во всю силу. Бойцы прикрытия сразу открывают огонь, хотя до татарской сотни почти двести метров. Главное, не дать им приблизиться, пусть падают, останавливаются, теряют темп. Поэтому бойцы из лодок начали стрелять по коням и татарам охранной сотни, выбирая крупные мишени, их товарищи усиленно выгребают вниз по течению Чусовой.

Пока трофейные лодки набирают скорость, бойцы успевают сбить с ног до десятка коней. Погоня сбивается в кучу, задерживается. Восемь лодок в это время пытаются разогнаться, гребцы работают изо всех сил, набирая темп. Это на трофеях изо всех сил, а на лодках прикрытия все бросили вёсла и ведут прицельный огонь, сидя в медленно плывущих по течению скорлупках. Преследователи не отстают, даже нагоняют на какое-то время магаданцев. Увы, им это не помогает, лишь увеличивается точность стрельбы. Очередной раз, запустив руку за патронами в подсумок, Николай ничего не находит.

«Однако первый десяток освоил», – приходит азартная мысль. Рука спускается в другой подсумок и забивает новый патрон в ствол ружья.

Выстрел, ещё, ещё и ещё. Стоп, последние пять всадников поворачивают назад. Хватит.

– Прекратить огонь! – Голос тридцатитрехлетнего офицера неожиданно даёт петуха, срывается на визг. Николай кашляет, едва не захлёбываясь. С трудом успокаивается и хохочет. Его подхватывают бойцы, один за другим. Спустя пару минут громко смеются все бойцы, глядя на испуганных квартирьеров. Просмеявшись до слёз, офицер успокаивается, пора работать. – Хорош. Подобрать гильзы, гребцы, на вёсла. Выходим на крейсерскую скорость. – Опять непонятные немецкие слова.

Остаток дня ни одного преследователя за собой дружинники не заметили, видимо, изрядно напугали кучумцев. Несмотря на это, отдыхали в устье Ярвы, где ещё недавно было стойбище вогулов, неделю назад откочевавших подальше на север, всего полчаса. Быстро перекусили, разбросали мелочь из захваченных шатров, чтобы её заметили преследователи обязательно. Прошли ногами по песку на берегу к руслу Ярвы, чтобы даже дурак понял, куда свернули нахальные грабители. По Ярве плыли до самой темноты, подменяя гребцов каждые полчаса, благо в июле ночи короткие. Когда стемнело, Николай включил на передовой лодке фонарик-динамо. Захваченных квартирьеров впечатлило, один едва не выпрыгнул из лодки, с криками «Шайтан, шайтан!».

К счастью, всё когда-либо кончается, и к двум часам ночи команда прибыла на родные берега. Их встречал Пётр, разбуженный караульными.

– Принимай, командир, товар, – спрыгнул на берег Николай, довольный донельзя. – Шатры самого царевича Маметкула. Теперь, полагаю, он мимо нас не проплывёт. В устье Ярвы мы намусорили, даже генерал поймёт, куда свернули. Утром прибудут, никуда не денутся.

– Молодцы, все целы?

– Ни царапины, постреляли знатно, почти полторы сотни положили, – вывалил удачный результат майор.

– Ладно, выгрузимся, расскажешь.

Уснул Николай под утро, когда в комнате было совсем светло от лучей восходящего солнца. Несмотря на удачный бой, погоню и чаепитие у командира, во время которого он заново пережил всё, о чём рассказывал, уснул офицер быстро и легко. Три года, прожитые в шестнадцатом веке, изменили психику людей из будущего. Они не только научились разделывать убитых животных без всякой брезгливости, но и убивать врагов привыкли. Убивать, защищая себя и своих близких, не теоретически, как в войнах двадцать первого века, а зримо. Отлично понимая, что именно не убитый тобой враг лично изнасилует и замучает пытками твою жену, сделает рабом твоего сына, сожжёт твой дом. Все теоретические рассуждения о гуманизме и ценности человеческой жизни исчезают, когда на пороге дома стоят враги.

Такие изменения в психике произошли не только у мужчин, женщины и дети насмотрелись за три года достаточно, чтобы рассуждать так же. О местных жителях и говорить не надо, они врагов убивают так же спокойно, как режут куриц или потрошат рыбу. Несмотря на это, до пыток магаданцы ещё не опустились, слава богу, не было причин мстить врагам подобным способом. А добывать информацию пытки, к сожалению, не помогают. Под страхом боли человек скажет всё, что угодно, всё, чего хочет палач. Тут никакой правды не найдёшь. Потому и старались магаданцы сохранить из будущего те навыки, которые не мешают выживанию, более того, помогают строить достойную жизнь. Вроде умения создавать порох и взрывчатку, делать ружья и патроны, ту же картошку выращивать, наконец.

Проводив Николая, Пётр не стал ложиться в постель. Он взглянул в окно на разгорающийся на востоке восход солнца, долго стоял, рассматривая появившийся сегмент светила красного цвета. Ни о чём не думал, всё уже давно передумано. Подполковник стоял, наслаждаясь последними спокойными минутами перед боем. В его жизни были подобные рассветы, один раз он готовился к смерти, встречая рассвет. Как думал тогда, последний рассвет в его жизни. Сегодня он не собирался умирать, слишком близко за спиной его родные и любимые люди. Сегодня он впервые смотрел на рассвет перед боем без фатализма, с твёрдой уверенностью, что выживет и всё сделает, как задумал.

Над маленьким островком из будущего неспешно поднималось солнце, освещая неказистые бревенчатые постройки. Караульные вдыхали тёплый июльский воздух, так и не остывший толком за короткую летнюю ночь. В конюшне просыпались лошади, рядом блеяла коза, Машина кормилица. Подполковник взглянул на часы, шесть утра ровно, пора. Он проверил поясную кобуру с револьвером, нож на боку, поправил привычно сшитую по заказу армейскую кепку. Закинул на плечо ружьё и отправился на двор, пора.

Когда Маметкулу доложили о нападении на квартирьеров, он не поверил. Решил, что напились бездельники, проспали, забыли приготовить обед. Всё, что угодно, но не нападение на своей земле, среди белого дня, перед самым носом у охранной сотни. Но когда верный Камша рассказал подробности нападения, царевич впал в бешенство. Избил попавшего под руку слугу, сбил на землю приблизившегося охранника, долго бил его сапогами, пока не ушиб носок правой ноги. Только тогда, прихрамывая, отошёл к невозмутимому Камше, спокойно ждавшему у шатра.