Инквизитор - читать онлайн книгу. Автор: Борис Конофальский cтр.№ 69

— Складно у тебя все, получается, — произнес Волков. — Вот только как мне тебя проверить. Гонца, что ли, в Райсбург послать? Или, может, дезертиров опросить? Если удастся их поймать, конечно.

Мужик вздохнул, чувствовал, что дела его — дрянь, смотрел в землю.

— Ну, допустим, ты не врёшь, — продолжал Волков. — А почему ты из богатого Райсбурга в Байренгоф собрался?

— Так наш старый судья помер, и бургомистр — крыса, городской совет подкупил, что бы своего племянника на пост городского судьи пропихнуть. А тот приехал к нам в город со своими людьми, даже палачей своих привёз. Нас всех на улицу пнули. Вот я к своему кузену в Байренгоф и подался. Может, там сгожусь.

— А звать то тебя как?

— Ламме, господин.

— А имя?

— Вроде как Фрицем, маманя звала в детстве.

— Вроде? Не помнишь, что ли?

— Так меня с детства Сычом звали, Фридрихом только поп да маманя.

— Почему Сычом?

— А слух у меня добрый, господин, и ночью я зорок.

— Ночью, говоришь, зорок? — спрашивал солдат внимательно глядя на мужика.

— Зорок, господин.

— И говоришь, что ты из судейских?

— При палаче состоял. И секретаря суда пожелания выполнял.

— А что делал?

— А всё, что нужно. Присмотреть за кем, найти кого, с кем потолковать, а кого и приволочь куда надо.

Мужичок Фриц Ламме по прозвищу Сыч был весьма крепок, коренаст. И, глядя на его арсенал, Волков не сомневался, что и найти и приволочь и «потолковать» он может. За ним не станется.

— Раз ты из судейских, так может и грамоте обучен? — спросил солдат.

— Грамотный я, — не без гордости ответил Сыч, — всё читаю, а ежели нужда будет, то и написать смогу.

— Развяжите его, — приказал Волков стражникам, — и оставьте нас.

Стражники сняли с Сыча веревки и отошли подальше.

— Прочти, Фриц Ламме, — солдат достал из кошеля письмо ламбрийцев дал его мужику.

Тот взял, стал читать, морщился, старался. Потом виновато поглядел на Волкова и произнёс:

— Не могу, господин, буквы вроде наши, а слов не разумею.

Солдат спрятал письмо в кошель, посмотрел на Сыча пристально и спросил:

— Ладно, кистень, нож — понятно, а верёвка тебе зачем, душить что ли?

— Зачем же, для душегубства и нож, и кистень удобней и быстрее, а верёвка она для тонкой работы. Вот прыгнешь кому на хребет да локотки ею стянешь, чтобы ручкам не сучил без надобности, и волоки его, родимого, куда надо. Верёвка вещь очень полезная в моём ремесле.

Ламме замолчал. Ожидая решения солдата. А тот не торопился, сидел, молчал. А пока он молчал, у мужичка потрясывались руки. Он ждал, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Волков полез в кошель достал монету в пол талера. Большим пальцем, с кулака, запустил её в Сыча. Тот ловко поймал её. Стал ждать, что будет дальше. А дальше Волков заговорил:

— Заплатишь долг трактирщику, сядешь в трактире и будешь сидеть тихо. Пиво пить да слушать. Да смотреть по сторонам.

— Что нужно, экселенц? Только скажите.

— Экселенц! Знаешь, что это слово значит?

— Нет, но так мы все звали нашего судью. А за кем нужно приглядеть в трактире?

— За трактирщиком. Погляди, кто к нему ходит, о чём говорят, послушай если получиться. Узнай, кому пишет он. И с кем письма отправляет.

— Мало кто к нему ходит, только управляющий здешний.

— Управляющий? Соллон?

— Да, жирный такой, вроде Соллоном кличут. В прошлый раз сидели бумаги смотрели.

— А что за бумаги, видел?

— Счета да расписки, сидели, давеча считали что-то.

— А кто ещё к нему ходит?

— Вроде никто. Мужики товар ему возят и всё вроде. А что мы ищем, экселенц?

— За трактирщиком следи. И за певчишкой одним. Он мне нужен.

— Ла Реньи? — догадался Сыч.

— Да, знаешь, что о нём?

— Ничего, экселенц. К ночи приходит, поёт, деньгу берёт да уходит. Утра не ждёт, в ночь уходит, не боится.

— Это всё, что ты о нем знаешь?

Фриц Ламме помолчал, потёр себе левый глаз, сплюнул кровь и сказал:

— Ещё с бабёнкой одной, благородной, лясы в темноте точит. Иногда долго стоят.

— Сам видел? Просто стоят?

— Не приглядывался я, нужды не было.

— Значит, только лясы точат? — спросил Волков, потихоньку приходя в ярость, но стараясь это не показывать.

— Может, малость и обжиматься, я особо не приглядывался. Врать не буду.

— И какой же он, ла Реньи, по-твоему?

— На вид крепкий. Говорю же, не боится по ночам ходить. Никогда, вроде, ночевать не оставался. Как конём ночью управляет, не ведаю. Еду никогда не брал, сыром малость балуется, да вино пьёт. Рубаха всегда чистая, а слуг я при нём не видал. Вроде всё…

— Понятно, — Волков встал, — ты про бабёнку-то язык не распускай, понял?

— Понятное дело, я ж только вам.

— Он мне нужен, сиди, жди его.

— Буду ждать, а он вам какой нужен живой или?.. — Сыч провел рукой по горлу.

— А ты можешь и «или»?

— А как изволите, экселенц.

— Живой, — чуть подумав, сказал солдат. — Пока живой. В общем, я должен знать заранее, когда он будет, а там решу уже.

— Сделаю всё, что смогу, экселенц.

— Ладно, иди.

Ламме поклонился.

— Кстати, — остановил его солдат, — а что ты скажешь трактирщику? Почему я тебя отпустил?

— Так, я дал вам пол талера, экселенц, из тех денег, что прятал на чёрный день, и ещё пол талера у меня осталось, чтобы рассчитаться с долгами.

Солдат кивнул, Сыч кивнул, и ещё раз поклонился, и пошёл.

— Сыч, — опять окликнул его Волков.

— Да, экселенц.

— Постирай одежду.

— Сделаю, экселенц.

Солдат смотрел в след уходящему Фрицу Ламме и мысленно прощался со своим полуталером, на всякий случай. Хотя надеялся, что этот ловкий малый ему послужит. Потом он встал, подошёл к удивлённым стражниками сказал:

— Никому о нём ни слова, сболтнёте, голову сниму.

— Да, господин, — почти хором ответили стражники.

— Ни слова… — солдат погрозил им пальцем.

Солдат мылся и опять думал о Ламме:

«Если он не врал, он не сбежит, если не сбежит, то я поймаю ла Реньи. А если сбежит, то будет жалко деньги. Хотя, я готов их пожертвовать. Только бы увидеть лицо прекрасной Ядвиги когда я поволоку певчишку на виселицу».