Карфаген смеется - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 20

– Мы получили приказ забрать столько беженцев, сколько сможем, мистер Пьятницки. Однако это не гражданское судно, и у нас есть и свои очень важные задачи. Я уверен, вы это понимаете.

Я дал ему слово, что буду на палубе, когда «Рио-Круз» поднимет якорь.

– Я надеюсь установить на берегу связь с некоторыми антибольшевистскими силами, – сказал я.

Он ответил, что это мое личное дело. Я немедленно отыскал Леду Николаевну, которая, конечно, пришла в восторг от моих новостей и уже решила оставить Китти и няню на борту. Она заявила в свое оправдание, что собирается день-другой посвятить прогулкам по магазинам. Она думала, что мы пробудем на берегу только одну ночь, а потом вернемся на корабль. Если «Рио-Круз» все еще не будет готов к отплытию, то мы сможем еще раз переночевать в Батуме, и так далее.

– Но как мы отыщем гостиницу?

– Я легко решу проблему, – сказал я ей. – Я всю жизнь полагался только на свою сообразительность. Я чрезвычайно находчив.

В тот день ее любовные ласки были пикантнее, чем когда-либо прежде. Я с нетерпением ожидал нашего «отпуска на берегу», как говорила баронесса.

На следующее утро ко времени завтрака воздух прогрелся, но пошел сильный дождь. За столом капитан Монье-Уилльямс объявил, что мы должны пришвартоваться в Батуме в течение двух часов.

– Как приятно будет оказаться в порту, где сохранился хоть какой-то порядок. – Капитан прибыл сюда в третий раз за два месяца. Британцы управляли и городом, и гаванью почти целый год. – Хотя бог знает, что там творится теперь. В прошлый раз, когда я говорил с Дрейком, начальником порта, он находился в безвыходном положении. Очень много беженцев со всех концов России.

– Британцев это должно радовать, – сказал я. – Значит, им доверяют.

– Извините, что я так говорю, мистер Пьятницки, но это – ужасное бремя. Что случится, когда мы уйдем?

– Они соберут вещи и переправятся в Турцию. – Джек Брэгг с присущей ему бодростью попытался поддержать меня. – Хуже там не будет. – Анатолия находилась всего в десяти милях от Батума. – А может, нам стоит пойти до конца и объявить, что город находится под британским протекторатом?

– Не думаю, что русская армия с восторгом примет это известие. – Капитан Монье-Уилльямс сухо улыбнулся мне. – Во всяком случае, здесь мы составили более или менее ясное представление о том, как нужно действовать. Все желающие сойти на берег должны получить увольнительную у мистера Ларкина.

Второй помощник исполнял обязанности казначея и связного между русскими пассажирами и британской командой. Миссис Корнелиус еще не проснулась, и я очень этому обрадовался. Я бы смутился, если б она пришла в салон прежде, чем я изложу ей свои планы.

– Предупреждаю вас, – продолжал капитан, – что в городе полно большевистских агентов. Уверен, там есть саботажники и погромщики. Так что будьте осторожны, не говорите лишнего. – Это предупреждение он адресовал всем нам. – Когда вы вернетесь, мы будем очень тщательно проверять вещи и документы. Мы не хотим, чтобы в ваши чемоданы подсунули бомбы.

С губ капитана не сходила сардоническая улыбка, но было очевидно, что его отношение к делу не изменилось. Как и все прочие, он с нетерпением ожидал прибытия в Константинополь.

Когда я собрался уходить, к капитану подкрался Герников. Он был одет в ужасный твидовый костюм и курил немецкую сигару. Губы его постоянно кривились, а голова вертелась, как будто он пытался выбрать из множества жестов и взглядов именно те, которые произведут наилучшее впечатление на нашего капитана.

– Сэр, – невнятно произнес он по-английски. – Я хотел бы сказать вам пару слов.

Капитану, я уверен, Герников нравился не больше, чем мне, но Монье-Уилльямс вел себя с евреем так же вежливо и терпеливо, как и со всеми нами. Герников говорил тихо, и я не мог ничего разобрать. Я очень хотел уйти, поэтому извинился и вышел на палубу, чтобы присоединиться к моей баронессе. Она держалась за поручень, прикрывшись большим зонтиком темно-синего цвета. Китти играла с двумя деревянными куколками совсем рядом, в тени мостика, а Маруся Верановна бесстрастно сидела возле девочки на складном табурете, следя за куклами так, будто они в любой момент могли взбеситься. Я приподнял шляпу, приветствуя их обеих. Баронесса обернулась, улыбнувшись мне. Мы обменялись обычными формальными приветствиями, а потом я спокойно сказал:

– Через два часа мы достигнем Батума. Но вам нужно повидаться с мистером Ларкиным и получить пропуск. Полагаю, будет лучше, если мы поедем порознь.

– Разумеется.

Она надушилась новыми духами. Я чувствовал аромат роз, который, казалось, предвещал лето. На несколько секунд, пока баронесса объясняла служанке, что уйдет на некоторое время, я перенесся в детство. Я вспоминал густой аромат сирени в весеннем Киеве, поля пшеницы, огромные маки и полевые цветы с длинными стеблями, которые Эсме собирала у подножия холмов. Я отдал бы все, лишь бы возвратиться ненадолго в то волшебное состояние невинности, которое исчезло очень скоро, – когда я нашел Эсме в лагере анархистов и она, смеясь, рассказала о том, что с нею сталось. Она говорила, ее насиловали так часто, что между ног у нее появились мозоли. И я больше никогда не мог любить как прежде – нежно, легко, беззаботно. Я жаждал того глупого счастья. Я надеялся вновь пережить его с Ледой, поверить в наш союз, неповторимый и вечный. Но это было невозможно. Все женщины, за исключением миссис Корнелиус, теперь угрожали моему благополучию.

Они предали мои лучшие чувства. Я не больше доверял мужчинам – но вряд ли кто-то рискнет доверять свои чувства им. А дети могли быть самыми худшими предателями – и в этом я убеждался снова и снова.

Баронесса вернулась в хорошем настроении, получив пропуск. Однако, когда я вернулся в салон, мне пришлось встать в очередь, в которой уже стояло больше десятка человек. Я оказался позади гнусного Берникова, который немедленно обернулся и еще раз настойчиво, с неуместной фамильярностью заговорил со мной. Он что-то рассказывал о родственниках, которых надеялся отыскать в Батуме, о слухах, будто белые и красные похищают евреев ради выкупа, чтобы раздобыть денег на продолжение войны, о том, что союзники обсуждают идею какого-то утопического сионистского государства между Россией и Турцией, которое станет своеобразной буферной зоной для большевиков. Он болтал всякую ерунду, и вскоре я перестал обращать на него внимание. Тем временем мистер Ларкин, как всегда занудный и серьезный, наморщив лоб и вытерев блестящую лысину, уселся за небольшой карточный столик, деловито проверил документы и выдал короткие справки на листках с отпечатанным сверху названием корабля. Он слишком много времени потратил на Берникова, но наконец и я получил свой паспорт. Мистер Ларкин действовал достаточно быстро, ведь он, конечно, узнал меня. В простой записке говорилось, что нижеподписавшийся, Максим А. Пятницкий, путешествовал на торговом судне его величества «Рио-Круз» из Одессы в Константинополь и мог находиться на берегу в Батуме, но обязывался вернуться на борт корабля за пять часов до отхода. Мне нужно было расписаться внизу и взять с собой обычное удостоверение личности.