История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - читать онлайн книгу. Автор: Иван Шишков cтр.№ 80

Плотин был хорошо знаком с этим состоянием. По сообщению Пор- фирия, его учитель переживал это состояние четырежды: «…божественному этому мужу (Плотину. —И. ZZ/.), столько раз устремлявшемуся мыслью к первому и высшему богу… являлся сам этот бог, ни облика, ни виде не имеющий, свыше мысли и всего мысленного возносящийся… Плотин был близок этой цели — ибо сближение и воссоединение с всеобщим благом есть для нас предельная цель: за время нашей с ним близости он четырежды достигал этой цели…» ^[385]

Как известно в классической, т. е. эллинской, греческой традиции у Плотина не было предшественников, требовавших такого умоисступления для приобщения к Богу. В этом отношении предшественником Плотина можно считать только Филона Александрийского. Правда, следует иметь в виду, что, если Филон понимал экстаз в библейском духе как «благодать», безвозмездный дар Бога, то Плотин остается в плену дискурсивной философской мысли, сохраняющей свою автономность по отношению к мистическому акту.

Это учение об экстазе, умоисступлении является для античной философии симптоматичным, ибо оно свидетельствует о том, что на примере философии Плотина греческой мысли стало тесно в пространстве Рацио, дискурсивного разума, Логоса, логики, что она потеряла доверие к философскому мышлению. Плотин — один из немногих эллинистических философов, кто первым ощутил на себе тяготы греческого идеала философского знания, вечных истин его предшественников, которые казались ему не освобождающими, а, напротив, порабощающими человеческий дух. Он стал тяготиться этим знанием, этими истинами, он настолько был ими обременен, что почувствовал в них оковы, из которых следует любой ценой вырваться. Своей идеей об умоисступлении, мистическом экстазе как способе постижения Единого Плотин бросает вызов эллинскому мышлению, разрывает античные оковы и находит спасение вне знания. Отныне смысл философии Плотин видит в свободе от знания. Это «выхождение», «взлетание над знанием» (Л. Шестов) означало, по сути, разрыв с античной культурой, которая всегда искала знания и его прочные основания в разуме, Логосе, и переход от знания к вере.

Своим учением об экстазе Плотин фактически выносит философию за скобки мира дискурсивного мышления, рацио, постижимого и вводит ее в иной мир — мир непостижимого, где истина раскрывается только посвященным, где жертвуют преходящим для вечного. Стало быть, философия вводится в мир мистики, мифа, т. е. пройдя через горнила античного Логоса, греческая философская мысль вернулась к своим истокам, началу — мифу.

Таким образом, можно утверждать, что с Плотина началось «разложение» античной философии, или, как справедливо заметил А. Ф. Лосев, в системе философии Плотина произошло «самоубийство» античной философии, она трансформировалась в миф, мифологию. Однако эта мифология принципиально отличается от мифологии, из которой возникла ранняя греческая философия: мифология Плотина — это тип рациональной мифологии, мифологической рефлексии, полученной йа основе дискурсивного мышления и представляющей собой строгую логическую конструкцию. Мифология, точнее, пра-протофилософия первых греческих философов — это тип созерцательной мифологии, не выходящей за рамки чувственноинтуитивного восприятия античного космоса.

Осуществленная выше реконструкция философской системы Плотина показывает, что, начиная с основателя неоплатонизма, в развитии античной философии возникла новая, прямо противоположная первоначальной тенденции, характерной для греческой философской мысли на этапе ее становления, — философизации мифологии — тенденция мифологизации философии. Эта тенденция значительно была углублена и со всей очевидностью проявилась в творчестве последнего философа Античности, представляющего завершающий — третий этап — в развитии философии неоплатонизма, Прокла Диодоха (410-485 гг.).

Прокл — вторая после Плотина самая крупная фигура в четырехвековой истории неоплатонизма. И если Плотин вошел в историю философии как оригинальный мыслитель, создавший новую философскую систему, то Прокл только углубил и детализировал эту систему. Главный труд Прокла трактат «Первоосновы теологии» состоит из 211 четко сформулированных тезисов, представляющих собой по сути краткий очерк философии неоплатонизма.

Философская система Прокла — усложненная й отягощенная мифологией система Плотина. Следуя в целом четырехэлементной структуре мироздания и сохраняя теоретическую основу философии своего учителя,

Прокл концентрирует свое внимание на множество конкретных деталей, среди которых обращает в первую очередь его занимает механизм порождения Единым различных порядков бытия. Этот механизм и есть собственно тот всеобщий закон, в соответствии с которым строится и систематизируется доктрина неоплатонизма. Таким всеобщим законом оказывается закон триадического развития, являющийся к тому же и методом мышления и изложения Прокла.

Закон триадического развития Прокла по своей формальной структуре напоминает знаменитую в истории европейской философии так называемую «триаду» Фихте, Гегеля и других великих диалектиков: тезис, антитезис, синтез²*⁸. Применительно к Проклу содержательно она выглядит так:

1) «пребывание» производимого в производящем; 2) «выступление» {«исступление») дотоле пребывавшего производимого в производящем из этого производящего; 3) «возвращение» произведенного производящим в это самое поизводящее.

Триада Прокла развертывается на первой стадии эманации — на стадии Ума следующим образом. Ум по принципу триады распадается на некие бытийные Умы:

1) Ум пребывает сам в себе (Ум мыслимый, Ум-1);

2) Ум выходит из себя (Ум мыслящий, Ум-2);

3) Ум возвращается к себе (Ум мыслимо-мыслящий, Ум-3).

Затем в соответствии с принципом триадичности каждый из этих Умов разворачивает свою триаду. Так, Ум-1 образует свою триаду: предел, жизнь, саможизнь и т. д. Ум-2 разворачиваясь, рождает Богов Кроноса, Зевса, Реи. Ум мыслимо-мыслящий (Ум-3), образующийся в результате возвращения ума мыслящего (Ум-2) к Уму мыслимому (Ум-1), порождает некие числа — «семерки», из которых образуется Мировая душа. Эту триадическую схему Прокл применяет и ко всем последующим стадиям мирового развития.

Уже из этой частичной реконструкции структуры мировой системы совершенно очевидно, что Прокл, по сути, превращает греческий мир понятий в иерархию мифологем, подчиненных закону триадического развития. Иными словами, как справедливо подчеркивал А. Ф. Лосев, оригинальность Прокла заключалась в отождествлении им мифологии с диалектической системой своей философии²¹⁹.

Таким образом, начатый Плотином процесс мифологизации древнегреческой философии в философской системе Прокла настолько заходит глубоко, что содержательная сторона его философская конструкции целиком растворяется в иерархический порядок его различных мифологем, философской, дискурсивной остается лишь его форма, выраженная в его ^{[386] [387]} диалектическом методе мышления, в частности во всеобщем законе триадического развития.