История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - читать онлайн книгу. Автор: Иван Шишков cтр.№ 225

Таким образом, «пропущенная» через историю науки исследовательская программа Фейерабенда завершается антиметодологизмом и последовательным релятивизмом. При этом исторический релятивизм, который, как правило, представляет собой форму выхолощенного (схоластического) скептицизма, приобретает у Фейерабенда живые черты.

Основная дискуссия, как было показано выше, у Куна, Лакатоса и Фейерабенда вращается вокруг двух основополагающих проблем — проблемы теоретической нагруженности опыта и проблемы системного характера эмпирической проверки. Эти вопросы обсуждались уже конвен- ционалистами в ходе критики ими позитивизма. Поппер, как известно, в своей первой опубликованной работе «Logik der Forschung» в разделе «Проблема базиса» обсуждает эти проблемы, подвергая при этом критике позитивистское положение, о надежном (достоверном) эмпирическом базисе науки. Следовательно, в известной мере позиция Поппера согласуется с конвенционалистской.

Однако в отличие от последней, Поппер подчеркивает, что недостаточно просто констатировать теоретическую нагруженность и погреши- мость эмпирического базиса, а необходимо решить связанные с этим методологические проблемы. Но предложил ли Поппер методологическое решение проблемы базиса, которое бы устояло перед историко-научной перспективой? Смог ли он показать* что всегда возможна критическая дискуссия конкурирующих теорий, несмотря на теоретическую нагруженность и погрешимость эмпирического базиса?

Предложенное Поппером решение этой проблемы считается спорным даже среди философов науки, близких к критическому рационализму. Кун и Фейерабенд находят попперовское решение несостоятельным и считают его позитивистским. Лакатос же, напротив, полагает его конвенционали- стским и пытается исправить его в рамках своей реконструкции утонченного фальсификационизма. На самом деле попперовское решение проблемы g базиса не является ни позитивистским, ни конвенционалистским. Дело в том, что Поппер исходит из интерсубъективной проверяемости базисных высказываний и потому всегда возможна их критическая дискуссия. В це- н лом его решение данной проблематики вполне согласуется с историко-на- I учной перспективой, тем самым подтверждается последовательный фалли- i билизм, на котором базируется методологическое учение Поппера.

• Что касается вопроса о погрешимости эмпирического базиса науки, то [здесь фактически не существует никаких разногласий между Поппером, с; одной стороны, и Куном, Лакатосом и Фейерабендом — с другой. Однако! куновская и фейерабендовская трактовки теоретической нагруженности | базисных высказываний ведут к релятивистскому выводу, что конкури- | рующие теории несоизмеримы. Так, Фейерабенд подчеркивал, что «пере- 14 ход от одной теории к другой, как правило (но не всегда), порождает из- | менение всех фактов, так что становится невозможно сравнивать факты одной теории с этими же фактами другой теории»¹⁵⁸. Поппер же, напро- I тив, дает критицистскую трактовку базисных высказываний, согласно ко- ! торой, если базисные высказывания проблематичны, то их самих можно подвергать дальнейшей проверке.

Основополагающую роль в дискуссиях попперианцев играет проблема вспомогательных гипотез и теоретических модификаций. Так, примерами из истории науки Кун подтверждает, что фальсифицируемые теории не всегда целиком отвергаются, а так или иначе незначительно модифицируются. По мнению Куна, согласно фальсификационистской методологии Поппера фальсифицируемые теории должны отвергаться всегда целиком, потому фальсификации с необходимостью всегда ведут к научным революциям. Это дает ему основание считать фальсификационистскую методологию Поппера несостоятельной с точки зрения истории науки. Поэтому, по его мнению, фальсификационизм Поппера не есть применимая на практике методология, а скорее представляет собой идеологию, в которую хотя и веруют ученые, однако, по существу она остается нереализуемой. Эту же позицию Куна отстаивает и Фейерабенд. _v

Лакатос же, находясь под впечатлением историко-научной критики Куна и Фейерабенда, вовсе выбрасывает фальсификационизм за борт и пытается разработать методологию, в которой фальсификация не играет больше никакой роли: теория или исследовательская программа должна исключаться сразу же, если имеется лучшая альтернатива. Этой своей методологией научно-исследовательских программ Лакатос намеревался избежать релятивистских выводов, к которым пришли Кун и Фейерабенд, и спасти разум и науку от засилья истории науки, однако в конце концов эти его усилия заканчиваются тем, что он лишь пытается осуществить рациональную реконструкцию истории науки.

В целом можно сказать, что с позиций англо-американской исторической школы критицистская методология К. Поппера оказывается не более как пропагандой, ничего общего не имеющей с реальной наукой. Фейер- абенд прямо заявлял, что «критический рационализм, представляющий собой наиболее либеральную позитивистскую методологию…, является простой совокупностью лозунгов…, предназначенных для запугивания боязливых оппонентов» ^[1260], просто модной школьной философией, которая «…разрабатывается и распространяется академическими крысами» ^[1261].

Завершая рассмотрение философии англо-американской исторической школы, было бы уместно сейчас разобраться с такими понятиями, как «критический рационализм» и «попперианство», которые в литературе часто неадекватно используются. По сложившейся в отечественной философской и методологической литературе традиции термином «критический рационализм» обозначается философия Карла Поппера, а философию, которая разрабатывалась его учениками и последователями, именуют, как правило, «попперианством». Мне представляется, что вкладываемый в эти понятия смысл не совсем соответствует духу философии Поппера.

Безусловно, философия К. Поппера является историческим источником критического рационализма, в оформлении которого вольно или невольно принимали участие, начиная с 1934 года ^[1262], многие философы, как позитивно, так и критически настроенные к нему. Термин «критический рационализм», как мне видится, служит для обозначения не определенного философского учения или школы, а скорее формы рационализма, которая приходит на смену классическому рационализму. Как и последний, он лишь означает специфическую установку на понимание бытия и возможности его познания, на методологическую парадигму фаллибилизма, которая сменила господствовавшую до того в течение нескольких столетий парадигму фундаментализма классического рационализма. Данная установка критического рационализма в конечном итоге возводится в универсальную установку, определяющую всё мировосприятие и образ жизни человека. Иными словами, критический рационализм как форма рационализма становится всеобщей парадигмой западного мышления и культуры, подобно рационализму XVII-XVIII вв., который был, перефразируя известные слова, квинтэссенцией этой эпохи.