История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - читать онлайн книгу. Автор: Иван Шишков cтр.№ 131

В этой же плоскости он рассматривал и математику, относя к ней лишь все те вещи, в которых' исследуются какой-либо, порядок или мера. А поскольку он считал не важным, в каких предметах приходится отыскивать меру: в числах ли, или фигурах, или звездах, или звуках, в любом ли другом ^н предмете, то должна существовать некая общая наука, которая, не будучи зависимой ни от какого конкретного предмета, объясняла бы всё то, что мо- " жет быть обнаружено в связи с порядком и мерой. Таковой, по Декарту, должна быть всеобщая математика, под которой он подразумевал прежде

* всего алгебру, алгебраическую геометрию¹³ ибо в ней содержится всё то, благодаря чему и другие науки (астрономия, музыка, оптика, механика) на-

* зываются частями математики. Алгебра оказывается у Декарта образцом математической науки. Именно на основе аналитического метода — метода исчисления — Декарт, как было показано выше, построил новую науку о

, природе, физику, основными понятиями которой являются величина, движение, протяженность, фигура. Этим он фактически превратил весь физический мир во вселенский механизм, с помощью которого можно строго и однозначно исчислить, «считать» всю физическую реальность.

Итак, математика в лице алгебры оказывается у Декарта моделью физической реальности, в которой качественный мир природы греков заменяется миром исчисляемым, поддающимся математическому анализу. Можно сказать, что начатое Галилеем разрушение «ветхого» здания качественной физики Аристотеля было продолжено Декартом, который превратил его в руины.

6.3.1.3. Метафизика Р. Декарта

Для дальнейшего развития классической европейской философии и философской антропологии определяющую роль сыграла метафизика Декарта как учения о человеке. Как известно, согласно Декарту, человеку доступно полное и достоверное знание как относительно Бога и других умо- спостигаемых вещей, так и относительно телесных вещей. Однако существует только одно тело, связанное с душой, или одушевленное: это человеческое тело. Говоря о существе человека, Декарт наделяет его двумя субстанциями, которые уже по определению оказываются не связанными друг с другом, ибо для него, как и для всей рационалистической традиции, субстанция есть нечто самодостаточное, абсолютное, или, как определил ее Спиноза, она есть causa sui. «Под субстанцией, — подчеркивает Декарт, — мы можем разуметь лишь ту вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи. Однако субстанцией, совершенно не ну- вдающейся ни в чем другом, может быть только одна, а именно Бог. Возможность же существования всех прочих субстанций мы можем постигать лишь при содействии Бога. Таким образом, имя „субстанция** неоднозначно соответствует Богу и его творениям…» ^[655].

Из этого определения субстанции вполне ясно, что когда Декарт объявляет сущностью субстанции независимость ее существования от других субстанций, то это в полном смысле слова относится только к бесконечной субстанции, к Божеству. «Под словом „Бог“, — писал французский мыслитель, —* я понимаю некую бесконечную субстанцию, независимую, в высшей степени разумную, всемогущую, сотворившую как меня самого, так и все прочее, что существует…» ^[656].

К конечным субстанциям же, каковыми являются две человеческие субстанции — душа и тело — независимость их следует понимать в том смысле, что они для своего существования не нуждаются друг в друге, но они обе нуждаются для своего существования в содействии Бога. А это Значит, что каждая из них существует независимо от другой и каждая в этом отношении есть субстанция. Но только в этом отношении, так как, если субстанция есть сущность, не нуждающаяся для своего существования ни в какой другой, стало быть, совершенно независимая, то субстанциальной могла бы быть только такая сущность, которая сама ни от чего не зависит, но от которой зависит всё остальное. Если бы таких субстанций было несколько, то они должны были бы взаимно исключать друг друга. А потому абсолютно независимой сущностью, субстанцией в истинном смысле слова, может быть только одна-единственная сущность и этой субстанцией есть Бог. Он — субстанция в абсолютном смысле, а душа и тело — субстанции в относительном смысле.

Если анализировать существо двух декартовских субстанций, из которых состоит человек, в контексте картезианского понятия субстанции, то очевидно, что эти две конечные субстанции должны были бы или потерять характер субстанциональности, или бы настаивали на их зависимости от бесконечной субстанции, или, если бы хотели удержать их субстанциональность, сохранить их полную самостоятельность. Декарт же не только не Избегает этой двусмысленности в применении понятия субстанции, но, напротив, вполне последовательно придерживается ее, что, безусловно, порождает некоторую неуверенность в самостоятельности конечных субстанций. Декарт вполне определенно говорит, что слово субстанция не может быть определено в одном и том же смысле в приложении к Богу и конечным субстанциям — душе и телу. Душа и тело по отношению к Богу суть зависимые сущности, потому что они нуждаются для своего бытия в существовании Бога.

Итак, из осуществленного выше анализа определения субстанции ясно, что субстанция в подлинном, собственном смысле слова у Декарта одна- единственная — это Бог, а душа и тело могут быть названы субстанциями 1 только условно, в несобственном смысле. В собственном смысле же они не субстанции, а потому их Декарт именует конечными субстанциями.

Две конечные субстанции — душа и тело — различаются коренным образом и их суть выражается в проявлении их качеств и свойств. Сущно- _н стные, природные свойства, качества конечной субстанции Декарт именует атрибутом, понимая под ним качество, без которого Субстанция не может ни существовать, ци мыслиться. Каждой конечной субстанции присуще какое-то одно такое атрибутивное, сущностное качество, с которым связаны все остальные. Такими атрибутами двух конечных субстанций Декарта — души и тела — являются мышление и протяжение: йервое — атрибут духовной субстанции, второе — атрибут телесной субстанции, а * потому их Декарт обозначает соответственно как мыслительная и протяженная субстанции.

; Наряду с атрибутом субстанции присущи модусы, под которыми французский мыслитель подразумевает различные модификации атрибута:

“ различные виды, которые принимает атрибут и различные образы, в которых он выражается. Субстанция и атрибут могут быть мыслимы без модусов, но последние без первых немыслимы; поэтому модусы суть не необ- - ходимые, а случайные свойства субстанции. В этом отношении Бог как бесконечная субстанция принципиально отличается от конечной субстанции тем, что у Бога, по словам Декарта, «нет модусов или качеств в собственном смысле этого слова, но есть лишь атрибуты: ведь в нем не постигается никакой изменчивости» ^[657].