Армагеддон был вчера - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 77

Почесав волосатое брюхо, Мбете Лакемба прислонился к изгороди и шумно втянул ноздрями воздух. Нет. Рассвет по-прежнему пах обреченностью. Даже сильнее, чем при пробуждении. Так уже было однажды, когда жрецу пришлось схватиться с Двухвостым Змеем Туа-ле-ита, духом Тропы Мертвых, беззаконно утащившим душу правильного человека. Белый священник еще хотел тогда увезти Лакембу в госпиталь, он твердил о милосердии, а потом принялся проклинать дураков с кожей цвета шоколада «Corona», потому что не понимал, как может здоровый Детина больше недели лежать неподвижно с холодными руками и ногами, лишь изредка хватая сам себя за горло; а в Туа-ле-иту белый священник не верил, что удивительно для жреца, даже если ты носишь странный воротничок и называешь Отца-Нден-геи то Христом, то Иеговой.

К счастью, матушка Мбете Лакембы не позволила увезти сына в госпиталь св. Магдалины, иначе двухвостый Туа-ле-ита не только заглотал бы украденную душу вместе со жрецом, задохнувшимся под кислородной маской, но и славно повеселился бы среди западных Мбати. Хотя вопли белого священника, распугавшие духов-покровителей, не прошли даром: вскоре островок Вату-вара позарез понадобился звездным погонам для их громких игр. Рассвет был правильным — после забав западных Мбати-Воинов остается выжженный камень, гнилые телята со вздувшимися животами и крысы размером с добрую свинью, радующие своим писком духа Тропы Мертвых.

Но мнения жреца никто не спрашивал, потому что западный Мбати с самой большой звездой и без того втайне порицал расточительность правительства: верх глупости — оплачивать переселение «шоколадок» за казенный счет, особенно после выплаты им двухсотпроцентной компенсации. Так что жители Вату-вара разъехались по Океании, неискренне благодаря доброе чужое правительство, а пароход со смешным названием «Paradise» повез упрямого Мбете Лакембу с его матушкой прочь от родных скал.

Туда, где горбатые волны Атлантики омывают побережье Южной Каролины, не забывая плеснуть горсть соленых слез и на крохотную насыпь Стрим-Айленда.

Мбете Лакемба знал, что делает, поднимаясь на борт «Paradise».

…Капрал береговой охраны, здоровенный негр с наголо бритой головой, махал со своего катера Старине Лайку — даже мающемуся похмельем капралу было видно, что сегодня старика обременяет не только полусотня фунтов жира, способная заменить спасательный жилет, но и изрядная порция дурного настроения.

Бар пустовал: считал мух за стойкой однорукий бородач-хозяин, спал, уронив голову на столешницу, Плешак Абрахам — да еще сидел в углу, за самым чистым столиком, незнакомый коротышка в брезентовой рыбацкой робе.

Явно с чужого плеча.

— Как всегда, Лайк? — осведомился однорукий, выждав, пока Лакемба привыкнет к сумраку после солнца, вовсю полыхавшего снаружи.

Полдень диктовал острову свои условия.

Старик кивнул, и Кукер лягнул располагавшуюся рядом дверь. За дверью послышался грохот посуды, сменив доносившееся перед тем гитарное треньканье — мексиканец-подручный сломя голову кинулся жарить бекон и заливать шкварчащие ломтики пятью яйцами; вкусы Старины Лайка не менялись достаточное количество лет, чтобы к ним могли привыкнуть, как к регулярной смене дня и ночи.

Коротышка в робе прекратил изучать содержимое чашки, которую грустно держал перед собой близко к глазам, и воззрился на Мбете Лакембу. Если поначалу он явно предполагал, что темная маслянистая жидкость в чашке рано или поздно превратится в кофе — то сейчас одному Богу было известно, в кого он намеревался превратить разжиревшего старика.

— Доброе утро! — коротышка грустно пожевал обметанными простудой губами. — Меня зовут Флаксман, Александер Флаксман. Доктор ихтиологии. Присаживайтесь, пожалуйста, ко мне, а то я скоро подохну от скуки и не дождусь катера.

— Лакемба, — бросил старик, садясь напротив.

Обреченность рассвета мало-помалу просачивалась вовнутрь, (г и ноздри жреца трепетали, ловя вонь судьбы.

Блеклые глазки доктора Флаксмана зажглись подозрительными огоньками.

— Лакемба? — переспросил он и даже отхлебнул из чшки, чего раньше отнюдь не собирался делать. — Мбати Лакемба? Явуса но Соро-а-вуравура?

— Мбете Лакемба, — равнодушно поправил старик. — Мбете, матангали-мбете. Явуса На-ро-ясо. Туна-мбанга ндау лаваки. Оро-и?

Однорукий Кукер за стойкой нахмурился и поковырялся пальцем в ухе.

— В моем заведении говорят нормальным языком, — буркнул он. — А кто хочет плеваться всякой дрянью, пусть выметается на улицу.

Было видно, что коротышка изрядно успел осточертеть Вильяму Кукеру; просто раньше не находилось повода взъесться на доктора ихтиологии.

Кофе ему не нравится, умнику…

— Он спросил: не являюсь ли я Лакембой из касты воинов? — старик даже не повернулся к обозленному Кукеру. — И не принадлежу ли к общине «Взимающих дань со всего света»? А я ответил, что с момента зачатья вхожу в касту жрецов, м-атангали-мбете.

— Именно так, — хихикнул коротышка. — И еще вы добали, что у «испражняющегося камнями» отвратительное произношение. Думали, я не знаю диалекта Вату-вара?!

Жрец промолчал.

Разочаровывать гордого своими познаниями коротышку било недостойно правильного человека — кроме того, за «ндау лагваки» на родине Мбете Лакембы вызывали на поединок в рукавицах, густо утыканных акульими зубами.

Оро-и?

— Пять лет, — разлагольствовал меж тем довольный собой аксман, — пять лет моей жизни я отдал вашим скалам, вашим букетам и отмелям и в первую очередь вашим тайнам, уважаемый Мбаете Лакемба! Если бы мне кто-нибудь сказал тогда, что годы спустя меня смоет за борт и я окажусь на забытом Богом и правивельством Штатов островке, где встречу потомственного жреца из общины На-ро-ясо, «Повелевающих акулами», — клянусь, я рассмеялся бы и плюнул ясновидцу в глаза!..

«А он разбил бы тебе породистую морду», — подумал Лакемба, принимаясь за яичницу, которую только что поставил на стол сияющий мексиканец.

Коротышка вдруг осекся, словно первый проглоченный Лакембой кусок забил доктору ихтиологии горло.

— Лакемба? — хрипло переспросил он. — Погодите, погодите… Туру-ноа Лакемба случайно не ваша родственница?

— Это моя матушка, — из уважения к матери старик на миг перэестал жевать и сложил ладони передо лбом.

— Матушка?! Так ведь именно ее я просил… нет, умолял позволить мне увидеть обряд инициации вашей явусы! Тот самый, о кастором вспоминал в своих мемуарах падре Лапланте!.. Боже, ну почему вы, фиджийцы, такие упрямые? И чем я, доктор Флаксман, хуже францисканца Лапланте?!

«Тем, что белый Лапланте тоже Мбете, как и я, разве что называет Великого Нденгеи по-иному», — жрец продолжил завтрак, тщетно пытаясь отрешиться от болтовни доктора Флаксмана.

— Дался вам этот обряд, — хмыкнул из-за стойки Кукер, царапая ногтем деревянную панель. — Маетесь дурью…