Механизм жизни - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 39

– И вот что, гражданин Торвен…

Всю дорогу Галуа-младший требовал совета в наиважнейшем из вопросов: как ему стать настоящим революционером. Новым Робеспьером. Дантоном.

Маратом, parbleu! [30]

Мягкие намеки на то, что живопись – тоже неплохое занятие, отвергались с порога. Юноша решительно осуждал даже своего друга Асканио Собреро, излишне полюбившего Мадам Химию в ущерб Деве-Революции. Революции не нужны химики!

Сам Асканио сегодня прийти не смог – лежал в больнице Сальпетриер после очередного опыта. На сей раз, ко всеобщему удивлению, ничего не взорвалось, зато выделился некий газ, в результате чего молодой итальянец начал весело смеяться.

Этим он и занимался третьи сутки подряд.

– Для революционера, – жестокосердый Галуа и не думал сочувствовать приятелю, – все науки – только помеха. Главное – сила воли и жизненный опыт.

– Правильно! – Торвен не к месту вспомнил кривую улочку Строжет, где в трехэтажном особняке обитает старая ведьма Беринг, заботливо стерегущая «Клад Маммоны». – Сила воли, говорите? Вот и отправляйтесь-ка на каторгу. Лет на двадцать.

«Дзинь-дзинь!» – кандальным звоном откликнулась трость, угодив по люку канализации.

– К-куда? – не понял революционер.

– В Тулон! Цепи, тачка, красный колпак. Сырость казематов. По воскресеньям вместо мессы – «пропускание через табак». Это, значит, бросают вас на каменный пол и лупят сапогами, пока кровь горлом не пойдет. А карцер там в отхожем месте, чтобы всё прямиком на голову. Только так выковываются истинные вожди!

Сам Торвен никогда в Тулоне не был и в детали тамошней жизни не вникал. Зато водил знакомство с великим любителем романтики – Хансом Христианом Андерсеном.

– А когда выйдете на свободу… Вернее, как вынесут вас на носилках, так и бросайте клич: «Гвафдане! На баввикафы!» Зубов-то не останется…

В ответ раздалось обиженное сопение.

– Хронический насморк, – развивал мысль Зануда. – Гниение надкостницы. Лысина до самых ушей. Одно хорошо – личной жизни это не помешает. Не будет ее у вас – личной. По-латыни сие именуется красивым словом «impotentia». Перевести?

– Гражданин… Мсье Торвен! Давайте сменим тему! Вы говорили, что мсье Андресану, вашему знакомому, понадобится иллюстратор во Франции…

Торвен постарался скрыть улыбку.

– Ан-дер-се-ну, молодой человек. Да, понадобится. Но учтите, хорошая иллюстрация – это вам не баррикада. Она, извините, труда требует.

Разговор свернул в конструктивную колею. Удовлетворен, Зануда под мерный стук трости пустился в объяснения, увлекся, воспарил к высотам…

…и не заметил Чарльза Бейтса.

– Рыжий? Где? – он растерянно завертел головой. – Вы о ком, Альфред?

– Так вон же! Тот самый, что у дома Карно.

– Что?!

– Я еще его рисовал, помните?

…Бакенбарды торчком, нос похож на свиное рыло, изо рта торчат кривые зубы. Пристань у Эльсинора. Заброда с зонтиком и дуэльным пистолетом.

«Вы слишком добры, сэр!»

У парня оказалась отличная память и острый глаз. Торвен же заброду увидел в последний миг – в толпе, куда тот поспешил нырнуть. Рука прохвоста взлетела вверх, коснулась нелепого войлочного колпака…

Не иначе, поприветствовал?

– Вы говорили, мсье Торвен, что рыжий – слуга того, другого, с орденом… Я еще спросил, не шпион ли он. А вы сказали, что он – это смерть. Что вы имели в виду, а?

Зануда молчал. Париж – та еще деревня, но жизнь отучила верить в совпадения. Он огляделся, ища табличку с названием улицы. Ага, Фобур-Сен-Дени. Над дверью в доме напротив – огромный щит. Черный силуэт кареты, гривастые лошади бьют копытами, рвутся в дальний путь.

Тоже совпадение?

– Кадет!

– Слушаюсь, мой генерал!

Отставной лейтенант мысленно возгордился.

– За рыжим! Близко не подходить, в разговор не вступать. Проследить до гостиницы или квартиры. Встречаемся у меня в номере. Бегом… Марш!

Трость ударила по булыжнику – сухой барабанной дробью.

– Есть!

Свежий ветер унес юношу. Торвен без особой нужды потер ноющее колено. Здоровые ноги – лучшее оружие, что ни говори! Порывшись в кармане, он извлек кошелек и выудил золотой кругляш с «грушей» – профилем короля-гражданина. Подумав, достал второй. К кому сбежал рыжий-зубастый, конечно, важно. Но вот куда он собрался ехать…

Ворон по кличке Предчувствие каркнул, ударил клювом по сердцу. Торвен подбросил монеты на ладони, сжал в кулаке.

И шагнул под копыта черных коней.

Пин-эр страдала.

Девушка из хорошей семьи с детства приучена «сохранять лицо». Сообразное поведение – лучший фимиам дружбы, учил Кун-Цзы. Но когда волнуешься, места себе не находишь… Разве она – белоручка-наложница из Запретного города, боящаяся запачкать ладони пылью?

…или кровью.

Увы, глубокоуважаемый дедушка ее не понимал. Это было очень обидно и грустно. Вначале китаянка жалела, что лишена дара речи, но вскоре поняла: это к лучшему. Что бы она сказала дедушке? Не считайте меня ребенком? Позвольте разделить с вами груз забот?!

Запрет смыкал уста. Дочь наставника Вэя лишь беззвучно шевелила губами, цитируя великого Ли Бо.

Летят осенние светлячки

У моего окна,

И терем от инея заблестел,

И тихо плывет луна.

А я, одинокая, только о нем

Думаю ночи и дни.

И слезы льются из глаз моих —

Напрасно льются они.

– Такие дела, фрекен, – подытожил Торвен, нимало не подозревая о девичьих страданиях. – Посетив вышеописанную контору дилижансов, мне удалось установить, что помянутая компания наших давних недоброжелателей собралась в город Санкт-Петербург…

Девушка не выдержала – вскочила. Чашка, упав на пол, разлетелась вдребезги – обозначив восклицательный знак, отсутствовавший в речи Торвена.

– Кассир перед моим приходом объяснил указанному рыжему субъекту, что прямое дилижансное сообщение между Парижем и Петербургом отсутствует. Билеты надлежит брать до Кенигсберга, а уже оттуда направляться в российскую столицу – морем или опять-таки дилижансом.

Речь Зануды сегодня звучала по-особенному занудно. Знай Пин-эр глубокоуважаемого дедушку чуть лучше, догадалась бы, что тот вообще не здесь.

«Где вы, лейтенант?»

«У расстрельной стенки, мой полковник!»

В случившемся Торвен винил исключительно себя. Поездка Эрстеда в Петербург не нравилась ему изначально. Что там искать у этих русских? Дорогу в знойную, заросшую пальмами Siberia? «Моему любимому ученику! Запомните меня таким, дорогой Андерс…» Кажется, полковник забыл и это.