12 правил жизни. Противоядие от хаоса - читать онлайн книгу. Автор: Джордан Питерсон cтр.№ 81

Когда все рушится, в мир врывается то, что мы игнорировали. Когда вещи теряют точное определение, стены рушатся, и хаос заявляет о себе. Если мы невнимательны, пускаем все на самотек, то, на что мы отказывались обращать внимание, принимает форму змеи и жалит, иногда в самый неподходящий момент. Тогда мы видим, от чего нас защищают целенаправленное намерение, точность цели и внимание.

Представьте себе верную и честную жену, которая вдруг сталкивается с доказательством измены супруга. Она жила рядом с ним годами. Она видела его таким, какой он, по ее предположениям, есть: надежный, работящий, любящий, зависимый. Ее брак надежен, как скала, или, по крайней мере, она в это верит. Но муж становится менее внимательным и более рассеянным. Он, словно следуя чужим клише, начинает задерживаться на работе. Мелочи, которые она говорит и делает, раздражают его безо всякой причины. Однажды она видит его в кафе в центре города с другой женщиной, причем он общается с ней так, что это трудно осознать и проигнорировать тоже нельзя. Ограниченность и неточность ее прежнего восприятия тут же становится болезненно очевидной.

Ее теория относительно мужа терпит крах. К чему это приводит? Прежде всего, вместо него перед женой вырастает сложный, пугающий незнакомец. Это уже довольно плохо, но это еще только полпроблемы. В результате предательства ее теоретическое представление о самой себе тоже терпит крах, так что незнакомцев теперь уже двое: ее муж, не такой, каким она его воспринимала, и она, обманутая женщина, не та, кем считала себя раньше. Она больше не «любимая жена и ценный партнер». Как ни странно, несмотря на веру в постоянство и неизменность прошлого, она таковой никогда и не была.

Прошлое — это необязательно то, что было, хоть оно и произошло. Настоящее хаотично и неопределенно. Почва постоянно уходит из-под ног у нашей героини, и из-под наших ног тоже. Так же и будущее, которое еще не наступило, меняется, становясь чем-то, чего не предполагалось. Кто она, прежде довольная (и не без причины) жена? «Обманутая невинность» или «легковерная дура»? Должна ли она видеть себя как жертву или как соучастницу разделяемого заблуждения? Кто ее муж? Неудовлетворенный любовник? Жертва соблазна? Психопат и лжец? Сам Дьявол? Как мог он быть настолько жестоким? Как может кто бы то ни было быть таким жестоким? Что это за дом, в котором она жила? Как могла она быть такой наивной? Как вообще кто-то может быть таким наивным? Она смотрит в зеркало. Кто она? Что происходит? Реальны ли хоть какие-то из ее отношений? Были ли они вообще? Что случилось с будущим?

Когда глубокие реальности мира неожиданно проявляют себя, можно хвататься за что угодно.

Все настолько сложно, что и не представить. Все затронуто, все взаимосвязано. Мы воспринимаем очень узкий срез причинно-следственной матрицы, хоть и стараемся изо всех сил избежать осознания этой узости. Но тонкий верхний слой достаточного восприятия трескается, когда нечто важное дает сбой. Ужасающая неадекватность наших чувств проявляет себя. Все, чем мы дорожим, рассыпается в пыль. Мы замерзаем. Мы обращаемся в камень. Что мы тогда видим? Куда можем смотреть, если именно того, что мы видим, оказалось недостаточно?

Чем является мир после обрушения башен-близнецов? Что от него осталось? Осталось ли вообще хоть что-то? Что за жуткое чудовище поднимается с руин, когда невидимые столбы, поддерживающие мировую финансовую систему, качаются и рушатся? Что мы видим, когда нас сметает пламенным вихрем национал-социалистического митинга? Что видим, прячась от кровавой резни в Руанде? Что мы видим, когда не можем понять, что с нами происходит, не можем определить, где мы, не знаем больше, кто мы и что нас окружает? Чего мы не видим, так это хорошо известного и успокаивающего мира инструментов, полезных предметов, личностей. Мы не видим даже знакомых препятствий, досадных, но преодолимых, которые можно просто переступить.

То, что мы воспринимаем, когда все рушится, — это не сцена и не декорации привычного порядка. Это вечное водянистое тоху ва боху, бесформенная пустота, и техом, бездна, говоря библейским языком — хаос, вечно скрывающийся под тонкой поверхностью безопасности. Согласно древнейшим мнениям, высказанным представителями человечества, именно из этого хаоса Священное Слово и сам Бог извлекли порядок в начале времен, и, согласно тем же самым мнениям, мы, мужчины и женщины, были созданы по образу и подобию этого самого Слова. Именно из хаоса, когда мы только научились воспринимать, появилась какая бы то ни было стабильность, которую нам повезло испытать. Когда все разваливается, мы видим хаос (даже если по-настоящему не видим этого). Что все это значит?

Явление — спасение. Это внезапное возникновение из неизвестности доселе неизвестного феномена (от греческого phainesthai, «сиять»). Это очередной выход вечного дракона, пробужденного ото сна, из вечной пещеры. Это подземный мир с его монстрами, восстающими из глубин. Как можем мы готовиться к непредвиденному, если не знаем, что это и откуда? Как можем мы готовиться к катастрофе, если не знаем, чего ожидать и как действовать? Мы обращаемся от нашего разума — слишком медленно, слишком неповоротливо — к нашему телу. Тело реагирует гораздо быстрее, чем разум.

Когда все вокруг рушится, наше восприятие исчезает, и мы действуем. Древние рефлексы, которым уже более сотни миллионов лет, автоматические и достаточные, защищают нас в страшные моменты, когда не только мысль, но и само восприятие терпит крах. При таких обстоятельствах наши тела готовят себя к любым возможностям¹⁶³. Прежде всего, мы мерзнем. Тогда рефлексы переходят в эмоцию, на следующий этап восприятия. Это что-то пугающее? Или что-то полезное? Надо ли с этим бороться? Или игнорировать? Как мы это определим и когда? Мы не знаем. Теперь мы находимся в затратном и требовательном состоянии готовности. Наши тела затоплены кортизолом и адреналином. Наши сердца бьются быстрее. Наше дыхание ускоряется. Мы с болью осознаем, что чувство компетентности и полноты исчезло, что это был лишь сон. Мы прибегаем к физическим и психологическим ресурсам, аккуратно припасенным только на этот момент, если нам вообще повезло таковые ресурсы иметь. Мы готовимся к худшему. Или к лучшему. Мы яростно вжимаем педаль газа в пол и одновременно бьем по тормозам. Мы кричим или смеемся. Мы испытываем отвращение или страх. Мы плачем. А потом начинаем разбирать хаос по частям.

И вот обманутая жена, страшно выбитая из колеи, чувствует необходимость поведать обо всем самой себе, сестре, лучшей подруге, незнакомцу в автобусе или отступает в тишину и одержимо размышляет, пока не приходит все к тому же самому. Что пошло не так? Что такого она сделала, что нельзя простить? Кто этот человек, с которым она жила? Что это за мир, в котором такое возможно? Какому богу пришло в голову создать такое место? Какой разговор могла бы она начать с этим новым, вызывающим ярость человеком, живущим в оболочке ее бывшего мужа? Какие формы мести могут удовлетворить ее гнев? Кого она может соблазнить в ответ на такое оскорбление? Она, в свою очередь, разгневана, напугана, поражена болью и взволнована возможностями своей новообретенной свободы.