Шрам - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 37

Декан замолчал и вопросительно поглядел на Солля. Ёрзая в кресле, Эгерт казался себе глупым, как никогда; пожав плечами, декан усмехнулся:

— Вы не знаете, зачем я рассказываю вам всё это? Возможно, и напрасно, Эгерт, возможно и зря. Но если вы хотите говорить со Скитальцем… Вы ведь всё ещё хотите с ним говорить?

Чуть слышно скрипнула входная дверь — Эгерту этот звук показался оглушительным, как залп. В кабинет вошла Тория.

Эгерт вжался в своё кресло, а девушка, приостановившись было при виде отцова посетителя, как ни в чём не бывало приблизилась к столу и поставила на него небольшой поднос с ломтиком хлеба и стаканом молока. Потом, переглянувшись с деканом, помедлила и уселась на край стола, покачивая тонконосым башмачком.

— Я здорово озадачил господина Солля своими историями, — сообщил декан дочери. Тория кисло усмехнулась.

Декан снова заговорил, обращаясь, по-видимому, к Соллю; Эгерт между тем не понимал ни слова, только и ожидая той счастливой минуты, когда можно будет наконец встать и уйти. Не глядя на Торию, он кожей ощущал редкие равнодушные взгляды, которыми она время от времени награждала его.

Прошло несколько минут, прежде чем Солль опять получил возможность понимать то, что рассказывал тем временем декан:

— …Это труд моей жизни, Эгерт, главная книга… Пока она называется просто «История магов»; пожалуй, ни у кого до меня не было уникальной возможности свести воедино всё, что мы знаем о великих магах прошлого. Многие из них ушли в легенду, кое-кто жил совсем недавно, кто-то живёт и теперь… Я был учеником Орлана — ему посвящена большая глава — и лично знал Ларта Легиара… Вам ничего не говорят эти имена, Солль, но любой маг, даже самый посредственный, исполняется почтением, едва услышав их…

Голова Эгерта понемногу наливалась свинцом. Комната медленно повернулась вокруг Солля, как вокруг оси; неподвижным оставалось только бледное, как прекрасная алебастровая маска, лицо Тории.

— Понимаю, вам трудно, Солль… — декан снова сидел в деревянном кресле с подлокотниками, и, встретившись с ним глазами, Солль мгновенно протрезвел, будто от ледяной ванны. Декан смотрел пристально, нанизывая собеседника на взгляд, как на иголку: — Понимаю… Но путь испытаний не бывает лёгким, Солль. Никто не знает, чем завершится ваш путь, но я помогу вам, чем сумею… Тория, — мягко обратился он к дочери, — та книга, история заклятий, она здесь или в библиотеке?

Не говоря ни слова, Тория привычным движением выдернула с полки небольшую книжку в кожаном переплёте с медными уголками:

— «О заклятиях»? — спросила буднично. — Возьми…

Декан осторожно принял книгу, ладонью смахнул пыль, дунул на страницы, изгоняя последние пылинки:

— Вот, Солль… Я даю вам эту книгу с надеждой, что она поможет вам… глубже понять, осознать, что с вами случилось. Не спешите возвращать — она даётся вам на достаточно долгий срок…

— Спасибо, — сказал Эгерт не своим каким-то, деревянным голосом.

«Жил некто, и был он алчен и жесток. Однажды в лютый мороз в дом его постучалась женщина с грудным ребёнком; он подумал: зачем нищенка у моего камина? — и не пустил её. Случилась метель, и, замерзая в сугробе с мёртвым ребёнком на руках, женщина сказала слово, страшное в человеческих устах. И был тот человек заклят: никогда больше не мог он развести огня. Крохотная искорка или пожарище, костёр или трубка с табаком — всякий огонь дымил и угасал, стоило лишь ему приблизиться; сам он стал стыть и гаснуть, как пламя под ливнем, и не мог согреться, не мог согреться, и, умирая, шептал: холодно…»

Солль зябко поёжился, вздохнул и перевернул страницу.

«В одном селении случилась язва, и много людей умерло. Прослышав о беде, явился в селение знахарь; был он молод, однако опытен и умел. Пользуя людей травами, шёл он от дома к дому, и болезнь могла изъязвить и его — однако, по счастью, не тронула. Исцелились люди; тогда спросили они себя: что за сила дана молодому лекарю? Что за непонятная мощь в его руках и его травах? Почему язва пощадила его? Испугались люди неведомой силы и умертвили знахаря, желая умертвить с ним и силу его. Однако случилось так, что вслед за преступлением их последовала и расплата: спустя малое время посёлок опустел, и никто не знал, куда девались люди; мудрые говорят, что закляты они, все закляты, и старики и младенцы, и маяться им в неведомых безднах, покуда не явится человек и не снимет заклятие…»

Книга была стара, и каждая жёлтая страница хранила повесть о делах смутных и страшных. Солль с трудом сдерживал нервную дрожь — и всё равно читал, будто глаза его прикованы были к чёрным, как жучьи спины, буквам:

«Случилось так, что трое на дороге остановили путника — но он был беден, и трое не получили добычи. Тогда, обуянные злобой, они били его беспощадно… На пороге смерти он сказал им: был я кроток и добр, и не причинил вам зла; за что же вы так поступили со мной? Заклинаю и проклинаю: да не носи вас земля!

И путник умер; и как только закрылись глаза его, подалась земля под ногами разбойников.

Охваченные ужасом, бежали они — но с каждым шагом твердь под ними разверзалась всё больше, и хватала за ноги, и вот уже по колено в земле молили они о пощаде — но заклятие было сказано, и губы заклявшего остыли навсегда. А земля не держала разбойников, не желала более их носить, и ушли они по пояс, а потом и по грудь, и кричащие рты навеки заткнула трава, и только чёрные дыры остались в земле, да и они…»

Солль не дочитал — с невидимой площади донёсся тоскливый звук, голос Башни ордена Лаш. Эгерт вздохнул и перевернул страницу.

«Мимо селения шёл колдун — дряхлый и злобный старец. Случилось ему запнуться о камень, лежавший на дороге, упал он и поломал свои старческие кости. Возопил колдун и заклял камень; с тех пор люди не селятся вблизи тех мест. Тяжко стонет камень, будто терзаемый мукой, и смельчаки, подбиравшиеся близко, видели чёрную кровь, по капле истекающую из трещины…»

Эгерт отодвинул книгу. Уже несколько дней перед глазами его вереницей проходили странные и удручающие истории, многие из которых здравомыслящий счёл бы сказкой — здравомыслящий, но не человек, носящий на лице косой шрам.

«Был человек, и женился он на прекрасной девушке, и любил её всей душой — но слишком красива была молодая жена, и во сне явилась ему картина её измены. Тогда, преисполненный страха и гнева, сказал он слова, обернувшиеся заклятием: пусть всякий другой мужчина, на кого лишь раз падёт её нежный, благосклонный взгляд, изведётся и умрёт тягостной смертью!

Но молодая жена была верна ему всей душой, и ни разу не взглянула она с нежностью на другого мужчину. И шли годы, и жили супруги в довольстве и счастье, и подрастали их дети. Вот возмужал их старший сын, превратившись из мальчика в юношу, и однажды, озарённый первой любовью, прискакал он домой на рассвете. Мать его, стоявшая у крыльца, взглянула на сына и увидела сияющие глаза его и широкие плечи, увидела гибкую силу и молодую горячность сына своего — и тогда взгляд её исполнился гордости и любви.