Русские боги - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Казаков cтр.№ 73

– Молчи, собака! – закричал усатый. – Уста твои мерзкие только кал зловонный и могут извергать! Кладите его, и топор мне!

Одноглазого выволокли из телеги и бросили на помост лицом вниз.

– Не замолчу… – выдавил он, преодолевая боль. – Мы за твоего отца и за тебя кровь лили, а ты на образ божественный руку поднял… ради греха содомского вид женский ты хочешь принять… Зелье адское привез с собой, чтобы дым пускать, аки бес! Антихрист!

Принесли топор, большой, с полукруглым лезвием. Усатый схватил его, с усилием поднял.

– Смерть тебе, мятежник! – закричал он и ударил.

Раздался хруст, на помост с бульканьем потекла кровь, голос одноглазого пресекся, тело содрогнулось и затихло. Но усатый опустил топор еще раз и еще, продолжая рубить мертвое тело.

– Так будет с каждым! – голос его дрожал, а покрасневшее лицо дергалось, точно у припадочного. – Вешайте их, чего же вы замерли! Или хотите занять их место? Ну, шевелитесь!

Застывшие было палачи и солдаты вновь задвигались. Осужденных заводили на помосты, ставили под ноги сосновые чурбаки. Затягивали на шее петлю и выбивали чурбак, и очередной повешенный начинал биться в предсмертной агонии. Над местом казни поплыли запахи мочи и кала, напомнившие Игорю о привокзальном туалете.

Толпа смотрела на происходившее в тяжелом молчании, продолжали голосить те, чьих мужей и отцов предавали смерти.

– Глашатай! Ты где, стервец? – рявкнул усатый. – Читай указ!

На помост поднялся молодой парень в темном камзоле, коротком парике, но без шапки. Развернул лист, украшенный снизу большой сургучной печатью, и принялся читать:

– Милостью Божьей мы, Петр Алексеевич, государь царь и великий князь всея Великия, Малыя и Белыя Русии самодержец, повелеваем…

Дальше стало ясно, что царь Петр запрещал приближаться к телам казненных и снимать их с виселицы. Тем же, кто нарушит это повеление, обещано было наказание – битье кнутом и вырывание ноздрей.

Когда глашатай замолчал, усатый вскинул руку, сжал пальцы в кулак и заорал:

– Все вы у меня тут будете! Все, от первого боярина до последнего холопа! И никто не уйдет!

Тут перед глазами Игоря поплыло, закружилось. В ушах засвистел ветер, в лицо что-то ударило. Открыв глаза, понял, что это кровать и что он по-прежнему лежит лицом вниз.

– Привидится же такое… – пробормотал Игорь и поглядел на часы.

Время подходило к шести.

Есть не хотелось, спать больше тоже. В доме царила тишина, из-за окна долетало воронье карканье.

Игорь посидел некоторое время, приходя в себя после яркого и болезненного сна, где все было живым, начиная от звуков и запахов и заканчивая прикосновением ледяного ветра к коже. Затем подобрал с пола книжку и погрузился в приключения благородного индейца Виннету.

Примерно через час за окном прошуршали колеса. Послышались шаги, скрежет ключа в замке и знакомые голоса.

– Мы в дом, – сказал Олег.

– Да, конечно, – ответил Николай. – Я заведу машину и присоединюсь к вам.

Хлопнула входная дверь, и кто-то затопал по лестнице, тяжело, словно весил не одну тонну. За стеной зазвучал бас Ивана, ответа Сергея Игорь не услышал, поскольку в комнату шагнул Олег.

За день, что они не виделись, он словно постарел на несколько лет. В русых волосах появились белые нити, под глазами залегли тени, а морщины на лице стали глубже.

– Привет, – сказал Игорь. – Тяжелый день?

– Проклятые немцы. – Олег сел на кровать, потер лоб. – С ними всегда тяжело иметь дело, что с живыми, что с мертвыми.

– Это ты о ком?

– О Романовых.

– Какие же они немцы? – спросил Игорь. – Правили Россией триста лет с гаком, и времена это были не самые худшие.

– Значение имеет не титул, не имя и даже не мнение самого человека о том, кем он является. Значение имеет только кровь, – сказал Олег убежденно. – Посмотрим, сколько после Петра на троне сидело русских по крови? Екатерина – немка на сто процентов, Петр Второй – наполовину русский, но правил всего ничего. Анна – русская. Елизавета – тоже половинка, а потом совсем плохо. Иоанна Антоновича даже вспоминать не будем. Петр Третий – немец на три четвертых, Екатерина Вторая – немка. И чем дальше, тем меньше в правителях России оставалось русской крови, в Александре Первом ее было около шести процентов. Хотя в том случае, если Павел – сын не Петра, а Салтыкова, все немного лучше. Но верится в это слабо. Вели они себя как немцы и не могли иначе. Даже те, кто искренне хотели добра России, делали только вред. Потому что кровь сильнее желаний и убеждений. Понял?

– Насчет вреда – я бы с тобой поспорил, – сказал Игорь. – Почему они тогда просидели на троне так долго?

– Причин много, – Олег вновь потер лоб, – и главная – живучесть страны и народа. Сам посуди. Романовы все время норовили вывести Россию за ее рамки. Сначала попытались выстроить общеправославное, а не русское государство – получили раскол религиозный. Затем пошли на вестернизацию и пожали раскол социальный – когда правители и простые люди стали даже говорить на разных языках. Несколько раз лезли в Европу, чтобы восстановить там порядок и мир. Лили кровь русских солдат. И зачем? Чтобы австрийский император усидел на своем троне. А получили что – Крымскую войну и кризис идеологический, собственную революцию и закат империи. Слишком мы разные с Европой, чтобы друг другу помогать. Любое соприкосновение несет только вред…

Игорю захотелось возразить, вспомнились времена начала девяностых, когда все свято верили в то, что именно оттуда, с Запада, придет чудесное спасение – изобилие и свобода.

И он сам верил, и до сих пор где-то в глубине души оставалось убеждение, что «там» все лучше и разумнее, чем «здесь». Но никакого рационального обоснования для этого не было.

Хотя нуждается ли в нем вера?

– Сомневаешься? – сказал Олег. – Это хорошо. Тот, кто способен сомневаться, на многое годен. Тот же, кто проглатывает все, что ему скажут, не жуя, подходит только создавать рейтинги телевизионным каналам. А ну-ка давай разберемся. С самого начала история русского народа отличалась от европейской, и виной тут – география. У нас всегда имелось свободное пространство, которое нужно и можно было осваивать – на востоке или на юге. А у них – нет. Поэтому мы искали свободу вовне государства, а они – внутри. Отсюда и Великая Хартия Вольностей, и кортесы, и исландский альтинг. Отсюда и все отличия…

Дверь открылась, и в комнату заглянул Иван.

– Так и будете болтать? – спросил он. – Пошли вниз. Там ужин стынет, а хозяева бьют копытами в нетерпении.

– Идем. – Олег кивнул и поднялся. – Надеюсь, ты понял. Кстати, завтра утром мы уезжаем.

Игорь вздохнул, подумал, что опять придется трястись в машине на ухабистых русских дорогах.