Валерия Лебедева. 30 июля – 1 августа 2002 года. Париж – Мулен-он-Тоннеруа
– Ты понимаешь, – задыхалась от
рыданий Николь, когда они с Лерой, только что прилетевшей из Москвы, сидели в
кафе тут же, в аэропорту Шарль де Голль (молодая француженка пока не находила в
себе сил сесть за руль припаркованного на стоянке крошечного серебристого
автомобильчика), – оказывается, все это время он был убежден, что я
гоняюсь за его состоянием! Ты можешь это вообразить?! Конечно, Мирослав очень
богат, отец его составил свой капитал торговлей, он был одним из первых
русских, которые смекнули, какие возможности таит в себе пе-ре-строй-ка для
оборотистых людей. Он составил настоящий капитал... Забота о деньгах и свела
его в могилу, он ведь умер от инфаркта! Потом Мирослав еще и приумножил это
cостояние. Конечно, если вести счет на деньги, мы – наша семья – по сравнению с
ним просто едва перебиваемся. Ну и что?! Разве это главное в жизни? Говорят,
француженки – самые практичные женщины в мире, но клянусь: я никогда не
смотрела на наш брак как на средство устроить свою судьбу и тем более – улучшить
свое материальное положение. Я любила его таким, какой он есть, я думала, он
любит меня такой, какая я есть. А оказывается...
– Погоди, я не пойму... – растерянно
пробормотала Лера, у которой еще гудело в ушах после перелета, а оттого
соображала она медленно. – Он что, тебя бросил? Но ребенок... это его
ребенок?
– Конечно! – обиделась
Николь. – Чей же еще?! Ты что, полагаешь, я могла собираться замуж за
Мирослава, а забеременеть от другого?
– Ладно, извини, извини, – замахала
руками Лера, – ничего я такого не думаю, это я так, по глупости спросила.
Но тем более! Если это его ребенок, то как же он мог тебя бросить –
беременную?! Наверное, я ничего не понимаю в людях, но он не похож на подлеца.
Он скорее похож на такого гусара, ну не знаю. Лихого, удалого, но верного и
надежного. Порядочный, благородный – вот какое о нем складывается впечатление.
Не могу поверить, что он тебя бросил!
– Никто меня не бросал, – заносчиво
сказала Николь, вздергивая свой пикантный французский носик. – Это я его
бросила, поняла?
– Ага, что доставило тебе массу
удовольствия, – проворчала Лера по-русски. – За сто верст видно!
– Жё нэ компран па! – забеспокоилась
Николь. – Я ничего не понимаю!
– Говорю, зачем бросила? Почему?
– Понимаешь... Три года назад у меня был
один... мужчина. Мы собирались пожениться, я забеременела, но вдруг случился
выкидыш. Правда, срок был еще маленький, всего лишь полтора месяца, но все
равно – я очень переживала. И он тоже. Но потом мы как-то отдалились друг от
друга, так что нет худа без добра. Однако мне тогда врачи сказали, что у меня
слабая матка, поэтому если я снова забеременею, то риск раннего выкидыша всегда
остается. Вот если доношу до трех месяцев – тогда все будет в порядке. И я
вспомнила, что у моей мамы тоже до меня был выкидыш, даже два – и тоже на
ранних сроках. И вот я смотрю – задержка... А мы с Мирославом как-то никогда о
детях раньше не говорили – ну, не знаю, почему не говорили, и все, я даже не
знала, как он к этому отнесется. Почему-то была убеждена, что он мечтает об
этом так же, как я. А я очень мечтала! И вот три месяца я молчала, как шпионка
какая-нибудь. Думаю, если все-таки произойдет выкидыш, то пусть хотя бы я одна
от этого буду страдать, чтобы Мирослава это не коснулось.
– Слушай, – усмехнулась Лера,
оглядывая ее торчащий живот, – я, конечно, не специалист, я ни разу не
была беременна, но, по-моему, у тебя срок куда больше, чем три месяца!
Она своего добилась – по лицу Николь
проскользнула слабая улыбка.
– Конечно, больше. Потому что у меня уже
шесть месяцев. Но Мирославу по-прежнему ничего об этом не известно.
Лера хлопнула глазами.
– Как не известно? Почему?
– Потому что я узнала, как он к этому
относится.
– Ты ему не сказала, но узнала, как он к
этому относится? – повторила Лера. – Если не секрет, каким же это
образом?! Мыслепередача Москва–Париж?!
– Нет. Просто мне вовремя открыл глаза
мэтр Моран.
– А кто такой мэтр Моран?
– Ну, это друг моих родителей, их
поверенный. Их юрист, понимаешь? Это очень почтенный человек, я его знаю всю
свою жизнь. Строго говоря, мы познакомились с Мирославом благодаря ему, у них
были какие-то деловые связи. И Моран мне сказал, что Мирослав недавно у него
подробно выспрашивал о финансовом положении нашей семьи. Мы люди обеспеченные,
но, конечно, не очень богатые, повторяю. Мэтр Моран ему примерно так и сказал.
Мирослав ответил, что давно подозревает: я охочусь за его деньгами. А у него
якобы и в мыслях нет на мне жениться. Я нравлюсь ему в постели, ему нравится со
мной тра-хать-ся. – Последнее слово Николь выговорила по-русски сквозь
слезы с таким ожесточением, что Леру и саму невольно слеза прошибла. – Но
он боится, что я решусь на крайние меры, то есть привяжу его к себе насильно.
Например, тайно забеременею в надежде, что он любит детей, и вообще, в нем
чувство долга очень сильно развито. Но я не знала главного...
– Чего? – напряженно спросила Лера.