Глоток мертвой воды - читать онлайн книгу. Автор: Альбина Нури cтр.№ 19

– Нужно записаться к Олегу Павловичу! – Так звали врача, который консультировал Полину во время нервного срыва. – Срочно!

Полина что-то покаянно мямлила, винилась, соглашалась пойти к врачу, слушала, как муж говорит с Олегом Павловичем по телефону, записывает ее на прием и на обследование.

Потом она долго лежала в темноте, глядя перед собой сухими невидящими глазами. Что с ней такое? Неужели опухоль мозга? Что, если она скоро умрет?

– Все будет хорошо, – твердил Женя. Он сидел рядом, ласково поглаживая ее по голове и плечам. – Это просто стресс. Переутомление, возможно.

«Переутомиться так, что начались видения? Разве такое бывает?» – подумала Полина.

В стресс и нервное напряжение верилось слабо. Люди куда больше устают. Да что там, она сама, бывало, спала по три часа в сутки, но ничего подобного не происходило.

Женя снова говорил про адаптационный период из-за появления Алика, и она снова соглашалась, но сама думала, что период этот чересчур затянулся.

Однако, как выяснилось, муж был прав. Никаких новообразований и отклонений у нее не выявилось, так что Олег Павлович тоже уверенно заговорил о стрессе и панических атаках. Он выписал довольно сильные препараты, и Полина, поколебавшись, начала их принимать.

– Не хочется снова садиться на таблетки, – неуверенно сказала она.

– А чтобы мерещились всякие гадости – хочется? – сухо осведомился Женя.

Итак, она глотала таблетки. Сон наладился. Муж и лечащий врач были довольны: видения прекратились, Полина больше не вопила, не плакала, не писала солью на столе, не видела в зеркалах чужих лиц.

Но вызванное лекарствами спокойствие было ненастоящим. Страх, что вокруг нее происходит что-то не вполне обычное, никуда не делся, хотя и не имел под собою никакой основы. Он притаился – вернее, Полина старательно утаивала его ото всех, запрятав поглубже, и каждый день ждала, что он может поднять голову, холодной змеей выползти наружу.

Вторая четверть закончилась. Полина заметила, что на родительском собрании Дарина Дмитриевна смотрела на нее настороженно. Да и в общении поубавилось сердечности. Хотя, возможно, не стоило все подряд принимать на свой счет: обстановка была накаленная.

Обсуждалось поведение детей, которое оставалось таким же невыносимым: учителя даже отказывались вести уроки в некогда спокойном пятом «Б». Классной руководительнице постоянно доставалось от директора то по одному поводу, то по другому, и она стала поговаривать о том, чтобы отказаться от этого класса, если родители не сумеют повлиять на своих детей. К поведению лишь нескольких учеников не было претензий – в их числе был Алик Суворов, отличник и самый прилежный ученик в классе.

– Умница, просто звездочка, – сказала о нем Дарина Дмитриевна и вновь наградила Полину непонятным суровым и вместе с тем недоверчивым взглядом.

К Соне претензий было гораздо больше – училась она все так же, без прежнего огонька и интереса. Вяло перебивалась с тройки на хиленькую четверку, да и поведение оставляло желать лучшего.

– Трудности роста, я полагаю, – традиционно и уже довольно равнодушно высказалась Венера Ильдаровна, которая, видимо, поставила крест на бывшей ударнице и активистке Суворовой. Отвернувшись от Полины, учительница переключилась на родителей других учеников, чьи поведение и успеваемость были еще хуже.

Матери Лили снова на собрании не было, она вообще редко их посещала. Полина подумала, что неплохо было бы увидеть ее, поговорить о девочках, но не сложилось.

Начались каникулы. Они вчетвером отметили Новый год дома – и Полине даже удалось повеселиться вместе со всеми.

А потом, спустя несколько дней, случилось то, что окончательно перечеркнуло всю прежнюю, размеренную и благополучную жизнь, погрузив их семью в хаос и тьму.

После обеда Соня осталась дома одна. Папа, как обычно, был в клинике, а мама еще неделю назад записалась к своей парикмахерше Флюре подстричься и подкрасить волосы.

Алик, слава богу, тоже убрался – в центральную городскую библиотеку. Собирался, как он с умильной миной говорил утром родителям, позаниматься в читальном зале. Он ходил в кружок юных химиков и готовил какой-то заумный доклад.

Нет, надо же, думала Соня, в библиотеку! Доклад готовить! Можно поспорить, что в этом читальном зале он будет единственным посетителем. Разве нормальный человек станет заниматься такой нудятиной в разгар каникул? Да к тому же у них дома большая библиотека и в Интернете можно скачать любую книгу.

Но в названом брате не было ничего нормального. Теперь Соня это точно знала. Его не любили дети во дворе, терпеть не могли одноклассники. Он не играл, не шалил, не хохотал, не ошибался. Не заводил друзей, не искал общества других ребят.

Когда Алика не было рядом, Соне было только легче. Время от времени она ловила на себе его взгляд: оценивающий, выжидательный, ползающий по ее лицу, как мерзкая муха. Алик смотрел на нее, как будто она была не человеком, а каким-то мелким подопытным зверьком, и он обдумывал, как с ней поступить.

Когда приемный брат смотрел вот так, Соне казалось, что он замышляет против нее плохое. Но она помалкивала, ясное дело. Мама с папой ничего плохого в приемном сыне не замечали. А если и замечали, то не придавали значения. Он был непогрешим в их глазах – особенно в папиных.

Собственно, Соня не могла четко определить, что с ним не так. Ей было невыносимо жить в одной квартире с Аликом, но что стояло за этой киношной фразой, которую она когда-то произнесла в разговоре с мамой, Соня и сама не знала. В конце концов, мало ли на свете черствых, неуживчивых, надменных или попросту чудных людей?

Все это трудно было объяснить.

Алик перестал пугать ее по ночам – его приступы сомнамбулизма (да кто в это поверит?!) вроде бы прекратились. Соня считала, что дело не в успокаивающих травках, которые заваривала Алику мама. Все закончилось потому, что гаденыш добился какой-то своей цели (неизвестно, правда, в чем она состояла) или же попросту наигрался с ней.

Отношения у них так и оставались холодными. Вечерами они молча сидели каждый в своем углу, Соня старалась реже бывать дома, пропадая у Лили.

Подруга у нее что надо! Лиля – единственный человек, с которым Соня могла говорить откровенно обо всем на свете. В последнее время чаще всего они разговаривали про Алика.

– Терпеть его не могу, – жаловалась Соня. – А родители души в нем не чают, особенно папа. Алик то, Алик се… Отличник, красавчик, умница-паинька! Фу, тошнит! А на меня этот их драгоценный Алик смотрит как на пустое место. Одно хорошо – хоть по ночам перестал таращиться.

– Вывести бы твоего братца на чистую воду, чтобы они его обратно в детдом сдали, – задумчиво сказала как-то Лиля.

– А что, так можно? – В душе Сони забрезжила надежда.

Но никакого повода сделать это Алик не давал. Он был безупречен.