«Линия Сталина». Неприступный бастион - читать онлайн книгу. Автор: Герман Романов cтр.№ 67

Гловацкий заскрипел зубами, вспомнив, как один из современных, тех, кто шибко продвинут и подкован, историков, с пеной у рта доказывал, что у танкистов Манштейна, что яростно рвались к Двине, просто не было времени на подобное селфи! Здесь, конечно, не манштейновцы, их коллеги из другого корпуса, до чего снимки выразительные – и время нашлось для увековечения своего «подвига», и оборудование, чтобы быстро проявить пленку и сделать карточки. При каждом полку такие лаборатории были, в разведке фотодело у немцев широко поставлено.

Следующие три снимка видел раньше в Интернете. Браво позирующие эсэсовцы на фоне рядов по-немецки аккуратно расстрелянных русских из гарнизона одного из ДОТов, чья бетонная коробка, испещренная пулями, им стоит памятником. Лопоухие мальчишки, новобранцы, ботинки с обмотками, наголо стриженные, обмундирование с шинелями не обмятое толком, стоит картонками. Сами ведь вылезли из дота, поверили обещанию «гуманного обращения с пленными и сытного питания», вот и заплатили страшную цену за свою доверчивость. С разных ракурсов эти снимки, немое свидетельство зверств только что начавшейся войны, когда свирепость еще просто не может ожесточить сердца. Такое говорит об одном – убили унтерменшей, тех, кого за людей изначально не рассматривали, а как неких тараканов, которых давят тапками безо всяких эмоций, или бьют мух на стене сложенной газетой. Очень выразительные снимки! Их авторы, правда, ненадолго пережили своих жертв – рота эсэсовцев напоролась на засаду и была передавлена танками…

Славяне – навоз для удобрения германских полей! Это представители, как их недобитые последыши из будущего до сих пор заявляют, духовно высокой германской культуры, настоящей мировой сокровищницы?!

Гловацкий устало откинулся на стуле, решение принято – размножить фотографии, раздать по ДОТам и танкам – парни злее драться будут, увидев, что их ждет. И опубликовать немедленно, во всех дивизионных газетах, чтоб все знали, с каким врагом дело имеют!

Генерал отхлебнул настоя, скривился будто от стакана сивухи: варево Сонюшки ароматом и вкусом не лимонад, конечно, но рука хоть перестала так неметь и пальцы меньше покалывало. И лицо она ему снова заштопала сама, госпиталь дивизии в городе, и расторопный адъютант тут же привез ее в штаб корпуса. Никто из врачей даже поперек слова не сказал, видимо, уже поняли, что его с этой женщиной связывает многое. Наоборот, вроде личного лечащего врача ее прикрепили, без отрыва от основной хирургии – раненых в Псков доставили очень много, два дня боев обошлись чересчур дорого. Он по ее лицу это видел – усталое, с припухлостями красноватые глаза.

Огромные потери – почти пять с половиной тысяч, из них полторы тысячи безвозвратно – почти все убитыми, без вести пропавших и двух сотен не наберется. А ведь пропорция на той войне в эти дни была иной – в германский плен сдавались тысячами, десятками и сотнями тысяч.

Почему так происходило и происходит?!

Ответить трудно, но, скорее всего, с бойцами произошел моральный надлом. Когда долгие годы твердят про то, что «могучим ударом, малой кровью и на чужой территории», и о том поют песни и пишут книги, то поверить в такие пропагандистские заявления могут очень многие, и самое страшное, что и командный состав. И это очень плохо, ибо растерянность последнего, испытавшего на себе страшный когнитивный диссонанс, то есть полный разрыв шаблона, приводит к потере управления снизу и доверху, от подразделений, частей и соединений до штабов армий и фронтов на всех направлениях огромного фронта.

В ПсУРе от такого пораженческого настроения удалось избавиться только благодаря своевременно принятым мерам. Все отходившие части, по его приказу, незамедлительно отводили в места переформирования войск на вторую полосу обороны. Отступленцев группами и поодиночке отправляли на сборные пункты и там весьма быстро приводили в «чувство». Меры для такого воспитания отработаны давно – дать время помыться и постираться, в вид воинский привести, накормить до пуза и выдать хорошую порцию шагистики: строевая подготовка – наилучшее лекарство, избавляющее от дурных мыслей и новобранца, и кадровых солдат. Особенно для склонных к панике бойцов тыловых служб – тех необходимо сразу же брать в такой оборот, чтоб своего командования боялись больше, чем врага.

Беженцев и гражданских лиц немедленно отправили на восток, с ними всех местных жителей выселить из прифронтовой полосы, неконтролируемое перемещение обывателей недопустимо, это рассадник для шпионажа, знаем, проходили такое в конце девяностых. С паникерами бороться жестоко, на то есть особые отделы, политорганы и трибуналы – расстрелами перед строем удалось выбить растерянность и «пораженческие» настроения. Гловацкий вводил эти меры от бесполезности других средств, да и не поняли бы сами «воспитуемые» гуманного отношения по меркам и нравам своего времени, а вот жестокость вполне до них доходчива, как другие методы недопустимого раньше физического воздействия.

И все – как мыльной водою всю грязь смыло, «осознали и прониклись текущим моментом», как сейчас пишут. Первые успехи и победы, по меркам начала следующего века пропиаренные, окончательно переломили настрой и всю ситуацию – Гловацкий уже сам не мог понять, как эти красноармейцы могли раньше отступать или сдаваться. Это же русские люди, они драться будут до последнего патрона, им главное – уверенность иметь в руководстве и знать, за что умирать. А за русскую землю, за Отечество, за Родину, за своих родных и близких, в защиту которых поднято оружие – умереть за это во сто крат легче, чем за какой-то эфемерный «пролетарский интернационализм». Да и речь Сталина 3 июля помогла, отличие от слов Молотова 22 июня характерное – там «граждане и гражданки» как о некоем факте, здесь «братья и сестры, друзья мои», как говорят про общую беду!

Страшно еще другое – человеческие жизни тратятся не задумываясь. А ведь очень плохо для будущего страны. Чудовищно! На любой войне ценные в нравственном отношении люди гибнут в первую очередь, ибо осознают свой долг перед будущим Отечества и ее народом. По сути, поднимается в атаки и гибнет истинная элита нации, а отнюдь не те, что сидят в теплых кабинетах, за чашкой чая или стаканом водки рассуждая о необходимости защищать с оружием в руках интересы страны, связанные с их собственным привилегированным положением в обществе напрямую.

Хорошо, что здесь такого мало, в отличие от будущих времен, но тоже имеется. В тыл сбежало множество партийных и советских работников, страх перед врагом гнал их на восток как очумевших баранов. И вместе с ними, с этой «псевдоэлитой», в тылу под любыми предлогами будут укрываться все другие ничтожества и откровенные трусы – они и переживут войну, а потом потихоньку, с течением времени начнут ваять из себя подлинных защитников Отечества. И эта небольшая гниль поначалу превратится в язву и уже в 80-е годы выльется в стремление всячески отмазать своих отпрысков – детей и внуков – от военной службы. Среди представителей будущей интеллигенции даже такие «мудрости» будут в ходу: «Армия – хорошая школа жизни, но лучше пройти ее заочно!»

Вот так и придет Советский Союз к краху и распаду, не от вражеского нашествия сокрушенный, а от собственной «пятой колонны», что великую прежде страну на куски рвать заживо начнет, собственную прожорливость и низменные инстинкты удовлетворяя.