«Линия Сталина». Неприступный бастион - читать онлайн книгу. Автор: Герман Романов cтр.№ 44

– Так, корреспонденты еще здесь?

– Так точно, товарищ командующий! И два писателя ленинградских, и этот Косарев из «Красной Звезды».

– Приведи их сюда, в госпиталь – пусть видят, и ко мне в палату. Я тут с ними поговорю, потом свяжусь со штабом фронта, и едем в Псков! Да, возьми что-нибудь в дорогу перекусить и кваса, чая термос…

Командующий Чудской флотилией капитан 1-го ранга Аврамов Псков

– Окончил Морской корпус, за отличие в учебе проходил практику на английском флоте, потом Артиллерийский класс. В пятнадцатом году, на фронте командовал морской стрелковой ротой из штрафных матросов, там и будущие члены Центробалта воевали. Был ранен, по излечении переведен на эсминец «Лейтенант Ильин», командовал им в 1917-м, избран в Центробалт. Закончил войну в чине старшего лейтенанта. Так же как вы, на Гражданскую войну пошел добровольцем, воевал на суше. В 1920 году, когда из Крыма отряд атамана Улагая высадился на Кубани, там сформировали Морскую дивизию, командовал в ней батальоном, снова тяжело ранили. Был списан на берег по инвалидности, наградили портсигаром от РВС Морских сил Черного моря. А дальше…

Николай Юрьевич отвечал подробно, понимая, что генерал Гловацкий интересуется его прошлым не от праздного любопытства. И сам коротко рассказал моряку о своем прошлом. Так что на искренность нужно было и ему отвечать правдиво, ведь даже маленькая ложь может привести к очень большому недоверию. Хотя он не понимал, зачем генералу нужна его, самого заурядного моряка, автобиография.

– Читал лекции по тактике, потом долгие годы вел морскую практику у курсантов, написал пособие по шлюпке, еще несколько прикладных работ по этому учебному курсу. В начале тридцатых годов арестовали, приговорили к расстрелу как бывшего офицера. Два года провел в тюрьме, ожидал казни. Потом оправдали, но разжаловали на одну ступень.

Лицо моряка посуровело, он заметил, что Гловацкий машинально ему кивнул. Значит, все понял по одной фразе. Капитану 1-го ранга Аврамову довелось побывать под страшным прессом НКВД, «смертником», и остались у него об этом времени самые скверные воспоминания. Оттого поседел, но не сломался морально. И был счастлив, что сохранил нужные для преподавания спокойный голос, уверенные движения, доброжелательные глаза много чего повидавшего в своей жизни человека – так про него отзывались коллеги. И сейчас говорил откровенно, ничего про себя не скрывал, хотя упоминать про Дыбенко, председателя Центробалта в Гражданскую войну, с которым тогда был знаком, не надо.

В последние годы о таком знакомстве лучше вообще не говорить, общение с расстрелянным в тридцать восьмом «врагом народа» могло жизни стоить. Опять же, глядя на изрезанное, избитое в рукопашной схватке лицо генерала Гловацкого, Николай Юрьевич понимал, что тот никогда не будет сигнализировать в органы, сам ему сказал первым, что в прошлом офицер императорской армии, в чине подпоручика. Хотя разница у них в тогдашнем положении весьма ощутимая – чин старшего лейтенанта соответствовал капитану в армии.

Николай Юрьевич с пробудившимся интересом искоса посмотрел на спокойного до жути генерала – другому собеседнику он не стал бы говорить о своей собственной, возможной казни. И заметил, что взгляд Гловацкого без всякой обиды для него зацепил одинокую медаль «ХХ лет РККА» на темно-синем морском кителе, остановившись на ней несколько недоуменно, как бы спрашивая, а почему тогда наградили. Аврамов лишь грустно улыбнулся в ответ на не высказанный вслух вопрос, пояснил:

– В сентябре позапрошлого года вызвал нарком ВМФ, прямо в кабинете вернул мне широкий галун. И медаль вручил, хотя и с запозданием на год. Сказал, что рассмотрел рапорт, поручил заниматься практикой курсантов в училище имени Дзержинского. – Ударение на «рапорте» моряк сделал на второй слог, чисто на свой флотский манер.

– Война началась, про нас забыли. Вчера ночью получил ваш приказ, товарищ генерал, и эшелон с орудиями и всем остальным. Сутки готовили корабли и пришли сегодня утром. Флотилия готова к бою!

– Мы с вами тезки, Николай Юрьевич, только моего отца Михаилом звали, – моряку нравился этот генерал, почти его ровесник, что так просто ему предложил общаться по-старому, как говорили между собой русские офицеры. И тем пришел по сердцу, что мог совершенно спокойно смотреть на побитую и заштопанную врачами физиономию, даже глаз не отводил. И не знал, что тот вспомнил про его будущее – писатель Валентин Пикуль окончил школу юнг, которой командовал Аврамов в 1944 году, в Соловецком монастыре и посвятил ему роман, считая седого моряка образцом служения российскому и советскому флоту.

– Вы знаете обстановку на озерах и реках лучше меня, а потому мне бы хотелось услышать от вас оценку ситуации и то, что вы сможете сделать и чего не в состоянии! Учтите – линия фронта пройдет по рекам Великая и Эмбах, отсюда и планируйте действия флотилии.

– Николай Михайлович! Я имею право планировать действия кораблей и катеров исходя из отданных вами распоряжений, простите. Задача Чудской флотилии – обеспечить действия частей 41-го стрелкового корпуса и оказание содействия 11-му стрелковому корпусу 8-й армии.

– Не хотите свои взгляды изложить, не дождавшись «мудрых» слов «крупы сухопутной» с генеральскими петлицами, – хмыкнул Гловацкий, не скрывая ехидства, но у моряка ни один мускул на лице не дрогнул, взглядом не вильнул, голос абсолютно спокойный. Ответил Аврамов доброжелательно и негромко:

– Никак нет, товарищ генерал, просто на русском флоте субординацию соблюдают намного жестче, чем в армии! Флотилия может лишь оказать содействие, но отнюдь не вести какие-либо самостоятельные действия, так как морских сил врага в акватории Чудского и Псковского озер сейчас не наблюдается и вряд ли предвидится.

– Хорошо, – голос Гловацкого стал немного сухим, «казенным» – моряк уловил это сразу и понял – не обиделся и теперь перешел к делу. Генерал быстро расстелил карту на столе. Знакомая картина, у него почти такая же карта в штабе и на флагмане.

Два расплывшихся голубых пятна, одно большое вверху, поменьше внизу, связаны узкой и короткой изломанной полосой того же цвета. И три синие узкие ленточки – с юга в Псковское озеро впадает Великая, с запада в Чудское Эмбах, на севере вытекает Нарова, единственная река, несущая воды этих двух больших озер в Финский залив.

– Первая задача флотилии состоит в переброске войск озерным путем. К Пскову отошли остатки частей 48-й и 125-й дивизий, отбившиеся по пути от главных сил своего 11-го стрелкового корпуса генерала Шумилова, что должен занять оборону по Эмбаху и не пустить немцев в глубь Эстонии. Мы их тут в чувство привели, встряхнули, пополнили за счет тыловых частей той же 8-й армии. Около четырех тысяч красноармейцев и командиров собрали, вооружили, сколотили из них 6 батальонов. Думаю, командование корпуса найдет им должное применение, я точно знаю, что дивизии 11-го стрелкового порядком обескровлены.

– Вам не нужны шесть батальонов?!

Аврамов ошеломленно посмотрел на него, а Гловацкий лишь жестко улыбнулся, что было больше похоже на оскал.