— Мне нужен... Фрэнк Андерсон, сэр.
— Нет, ее мужа звали Чарли, пока они не развелись. Думаю, его и сейчас зовут Чарли, но он здесь больше не живет.
Хулио оставил его улыбаться своим же шуткам, а сам вернулся к «рамблеру». Развернулся, по узким улочкам выехал на Эль-Камино, добрался до ближайшего торгового центра. Как обычно, в воскресное утро он пустовал. Хулио подъехал прямо к телефонным будкам. Пролистал телефонный справочник округа. Да, телефон Барбары Андерсон значился в справочнике. Хулио переписал его, не доверяя памяти.
* * *
— Позволь мне позвонить ей, Рик! — взмолился Чемп. Пальцы его сжимались в кулаки и тут же разжимались.
— Будет справедливо, если мы бросим жребий, — запротестовал Хулио. Как и Рик, он опасался, что Чемп не сможет сказать то, что надо. В гараже Толстяка, пропахшем маслом, металлом, бензином, с замызганным полом, они собрались во вторник вечером.
Толстяк потел. Рубашка прилипла к телу.
— Не понимаю, почему мы должны тащить карты, — заверещал он, наблюдая, как Рик тасует колоду. А заметив выражение глаз Рика и Хулио, добавил: — Если Чемп хочет позвонить, пусть он...
— А ты трусишь. Бросим карты, как я и сказал. Звонит тот, кто вытащит меньшую.
— Я тащу первый, — вызвался Чемп.
Рик положил колоду на верстак, под свисающую с потолка лампу. Чемп вытащил карту.
— Черт, семерка. Не самая маленькая, так?
Рик молча перемешал колоду. Руки его вспотели. Он знал, что не хочет звонить. Не нравилось ему это... угрожать мальчишке. Даже если без этого не обойтись. И облегченно вздохнул, вытащив крестового валета. Повернулся к Толстяку:
— Теперь посмотрим, чем порадует нас наш плакса.
Толстяк вытащил десятку. И не пытался скрыть облегчения. Хулио, когда до него дошла очередь, выпала восьмерка.
— Ага! — воскликнул Чемп. — Значит, я выиграл, так?
— Чемп, может, будем тянуть из трех раз... или пяти? — В голосе Рика слышалось сомнение.
Лицо Чемпа сморщилось, как у ребенка, который вот-вот заплачет. На его шее вздулись жилы. Он посмотрел на Хулио, на Рика, вновь на Хулио. Убеждать-то предстояло их. Толстяка только радовало, что звонить придется не ему.
— Я понимаю, вы думаете, что мне не хватит ума. Но я смогу это сделать. Я знаю как. Я уже...
Он уже звонил дважды, оба раза Ненси Эллингтон. Ей было семнадцать, и она ходила в особую школу для девочек-католичек. Черные волосы обрамляли ее круглое, серьезное личико, и иногда она разговаривала с ним, когда он работал в саду в поместье ее родителей.
Как-то она не пошла в школу по поводу какого-то религиозного праздника, и утром, довольно-таки рано, проходя мимо окна ее спальни, Чемп увидел девушку голой.
— Ты что, Чемп? — спросил Хулио.
— Я... э... ничего. Просто... я имею право позвонить.
В ту субботу он позвонил, обмотав микрофон носовым платком, как делали в кинофильмах, лишь для того, чтобы сказать, что он хотел бы с ней сделать, но она расплакалась, он позвонил и на следующий день, но трубку взял старый мистер Эллингтон и сказал, что полиция обязательно засечет номер, с которого он звонит, чтобы наказать хулигана, и Чемп тут же положил трубку.
Рик вздохнул:
— Хорошо, Чемп, у тебя есть такое право. Мы позвоним прямо сейчас, раз отца Толстяка дома нет.
— От меня? — У Толстяка задрожал подбородок. — А если они вычислят номер и...
— Не вычислят. На станции электронное оборудование. Чтобы узнать, откуда мы звоним, надо заранее установить специальную аппаратуру.
Так что они сгрудились вокруг телефонного аппарата, пока Чемп набирал номер. Женщина взяла трубку после третьего звонка. Позже даже Рик согласился, что к Чемпу претензий нет, более того, к концу двухминутного монолога Чемпа он весь вспотел. А от некоторых обещаний Чемпа в случае, если мальчишка раззявит рот, ему просто стало нехорошо. Искоса глянув на Хулио, Рик увидел, что и того вот-вот вырвет.
А вот Толстяк, как только трубка легла на рычаг, едва не запрыгал от радости. Очень уж ему нравилось топтать ногами слабого.
— Что она сказала, Чемп? — не терпелось ему узнать. — Что она сказала, когда?...
— Она все-таки расплакалась, — гордо ответил Чемп.
Глава 10
Курт вышел из-под контрастного душа с раскрасневшейся кожей, энергично растерся грубым полотенцем. Чувствовал он себя прекрасно, если брать в расчет только физическое состояние. Впервые за несколько лет он весил меньше двухсот фунтов, а зеркало показывало, что результаты тренировок наконец-то сказались и на его фигуре. День — четверг, двенадцатое июля — только-только перевалил за полдень, и теплый летний воздух наполнялся шумом транспорта, проникающим сквозь окна в раздевалку спортивного зала. Лето. Вот где таилась опасность. В воскресенье будут объявлены итоги учебного года, а что потом ему делать с чертовой прорвой времени? Даже надежда на арест этих насильников более не поддерживала его.
Одевшись, он через спортивный зал направился к выходу. Престон как раз запирал двери кабинета. Когда он увидел Курта, лицо его осенила улыбка. За семь недель занятий Курта они успели перейти на «ты» и звали друг друга по именам.
— Эй, старина, как насчет сандвича и пива?
Курт помялся. Ему же надо чем-то заполнять время. А предлагался далеко не худший способ.
— Почему нет, Флойд? Можем поехать в моей машине.
Следуя указаниям Престона, он подъехал к «Свиной коже», маленькому бару-ресторану рядом с Береговой автострадой. На автостоянке они нашли лишь одну машину.
— На ленч у Эла можно разжиться только сандвичем с салями, — пояснил Престон, открывая тяжелую входную дверь.
Курт постоял на пороге, пока его глаза привыкли к полумраку. Дверь вела в маленький зал с двенадцатью столиками под белоснежными скатертями, уже накрытыми к ужину. Через арку в правой стене они прошли в бар, с длинной стойкой из красного винила и высокими стульями на хромированных ножках.
— Курт, я хочу познакомить тебя с Элом Феррано. Эл, это Курт Холстид.
Феррано, небольшого росточка, с ярко блестящими глазами на смуглом лице, с первого взгляда выглядел лет на сорок. И лишь присмотревшись, Курт понял, что ему никак не меньше пятидесяти, но он очень следит за своими весом и фигурой. Поверх рубашки и брюк Феррано носил белый фартук.
— Вы, должно быть, ходите в зал Флойда, — заметил Феррано после дружеских рукопожатий.
— Всего лишь несколько недель.
Феррано покачал головой, печально улыбнулся:
— Этот бар забирает чертовски много времени. Я бываю в зале только два раза в неделю, так что делаю упражнения лишь для рук и плеч.