Превращение - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги Стивотер cтр.№ 23

Перед глазами у меня проплывали все превращения, которые мне довелось видеть: Сэма — разрывающее душу и исступленное; Бека — решительное и осознанное; Джека — яростное и мучительное; Оливии — стремительное и непринужденное. Все они наблюдали за мной из леса, десятки глаз, устремленных на меня, отщепенку, единственную, кто избежал их судьбы.

Запекшийся язык прилип к нёбу. Я попыталась оторвать голову от влажной подушки, но это требовало слишком больших усилий. Я отчаянно ждала, когда придет сон, но воспаленные глаза отказывались закрываться.

Интересно, если бы я не исцелилась, каким было бы мое собственное превращение? Какая бы из меня вышла волчица? Я взглянула на свои руки и представила их темно-серыми с черно-белой опушкой. Я ощутила на плечах тяжесть волчьей шкуры, и желудок скрутила тошнота.

На один ослепительный миг все, кроме холодного воздуха в комнате и тихого дыхания Сэма рядом со мной, вдруг перестаю существовать. Потом снова завыли волки, и меня охватило ощущение чего-то нового и одновременно знакомого.

Я превращалась в волчицу.

Я пыталась удержать волка, рвущегося изнутри меня, выворачивающего меня наизнанку, продирающегося сквозь мою кожу, пытающегося выпутаться из меня.

Я желала этого, каждая мышца в моем теле исходила криком и лопалась.

Боль полосовала меня.

Я утратила голос.

Меня объял огонь.

Я спрыгнула с кровати, стряхивая с себя кожу.

СЭМ

Крик Грейс вырвал меня из сна. Раскаленная до ста миллионов градусов, она была так близко, что я боялся загореться, но так далеко, что не дотянуться.

— Грейс! — прошептал я. — Ты не спишь?

Она снова закричала и откатилась в сторону, стащив с меня одеяло. В тусклом свете слабо различались лишь очертания ее плеча; я протянул руку и накрыл ее ладонь. Она была вся в поту, я ощутил, как по ее коже пробежала слабая дрожь.

— Грейс! Проснись! Что с тобой?

Сердце у меня колотилось так громко, что я, наверное, не услышал бы, даже если бы она что-нибудь ответила.

Она заметалась, потом вдруг подскочила в кровати. Глаза у нее были безумные, ее всю трясло. Я не узнавал ее.

— Грейс, скажи что-нибудь, — прошептал я, хотя смешно было шептать после такого ее крика.

Грейс с изумлением взглянула на собственные руки. Я тыльной стороной ладони коснулся ее лба: он был совершенно раскаленный. Я и не подозревал, что человек может быть таким горячим. Я обхватил ее лицо ладонями, и она вздрогнула, как будто к ее щекам приложили лед.

— По-моему, ты заболела, — сказал я, чувствуя тошнотворный холодок под ложечкой. — У тебя жар.

Она растопырила пальцы и оглядела свои трясущиеся руки.

— Мне снилось… снилось, что я превратилась в волчицу. Я думала, я…

Она неожиданно издала ужасающий вой и согнулась пополам, обхватив живот руками.

Я не знал, что делать.

— Что с тобой? — спросил я, не ожидая ответа, и не получил его. — Я сейчас принесу тебе тайленол или еще что-нибудь. Аптечка в ванной?

Она лишь тихонько заскулила. Это было жутко.

Я склонился, чтобы взглянуть на ее лицо, и тут я почувствовал его.

Запах волка.

Волка, волка, волка.

Запах волка.

От Грейс.

Нет, невозможно. Наверное, это пахло от меня. Только бы это пахло от меня!

Я склонил голову к собственному плечу и принюхался. Потом поднес к носу ладонь, ту самую, которой касался ее лба.

От нее пахло волком.

У меня оборвалось сердце.

Дверь распахнулась, и в комнату хлынул свет из коридора.

— Грейс? — послышался голос ее отца. Вспыхнул свет, и его глаза остановились на мне. Я сидел на кровати рядом с ней. — Сэм?!

ГРЕЙС

Я даже не видела, как папа вошел в комнату. Я поняла, что он здесь, лишь когда до меня откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, донесся его голос:

— Что здесь происходит?

Голос Сэма лился, казалось, в такт боли, которая скручивала меня. Я обняла подушку и уставилась в стену. Сэм отбрасывал размытую тень, папа — более темную и резкую. Они мельтешили туда-сюда, то сливаясь в одно большое пятно, то снова разделяясь надвое.

— Грейс. Грейс, — повысил голос папа. — Не делай вид, будто меня здесь нет.

— Мистер Брисбен, — начал Сэм.

— Я тебе… я тебе покажу «мистера Брисбена», — загремел папа. — Как у тебя вообще хватает наглости смотреть мне в глаза, когда ты за нашей спиной…

Мне не хотелось шевелиться, потому что с каждым движением огонь у меня внутри разгорался все яростней, но я не могла допустить, чтобы папа произнес это вслух. Я обернулась к ним, морщась от невыносимой боли в животе.

— Папа. Пожалуйста. Не говори так с Сэмом. Ты ничего не знаешь.

— И ты тоже хороша! — напустился на меня папа. — Мы доверяли тебе целиком и полностью, а ты обманула наше доверие.

— Пожалуйста, — взмолился Сэм, и я увидела, что он стоит у кровати в штанах и футболке. Кулаки у него были сжаты так, что побелели косточки. — Я понимаю, вы на меня злитесь, можете злиться и дальше, я вас ничуть не виню, но с Грейс что-то не так.

— Что здесь происходит? — вклинился мамин голос. Внезапно в тоне ее послышались странные разочарованные нотки, и я подумала, что Сэм будет уничтожен. — Сэм? С ума сойти.

— Пожалуйста, миссис Брисбен, — сказал Сэм, хотя мама как-то просила, чтобы он звал ее Эми, и обычно он так к ней и обращался. — Грейс очень горячая. У нее…

— А ну-ка отойди от постели. Где твоя машина?

Папин голос снова зазвучал откуда-то издалека, и я стала смотреть на вентилятор на потолке над кроватью, воображая, что он включился и овевает мой покрытый испариной лоб.

Передо мной появилось мамино лицо, и я ощутила прикосновение ко лбу ее ладони.

— Солнышко, ты, похоже, и вправду температуришь. Мы слышали, как ты кричала.

— У меня что-то с животом, — выдавила я, стараясь не открывать рот слишком широко, чтобы не выпустить то, что рвалось из меня наружу.

— Пойду поищу градусник.

Она скрылась из виду. Папа с Сэмом продолжали бубнить что-то невразумительное. О чем они вообще могли говорить? Вернулась мама.

— Попробуй сесть, Грейс.

Я попыталась и вскрикнула. Изнутри меня рвали когтями. Мама протянула мне стакан воды, озабоченно глядя на термометр.

Стакан выскользнул из моей безвольной руки и с глухим стуком упал на пол. Сэм, стоявший у двери, вздрогнул и обернулся. Мама посмотрела на стакан, потом на меня.