Она с сожалением покачала головой.
– Боюсь, это поможет только мне. – Она достала брошь и поднесла ее к свету, чтобы все могли ее рассмотреть.
– Вот, – она повернула брошь одной стороной, – это печать Мерины. Я отдала другой камень. – Но рассказывать всем о своем арсенале заточенного в камнях зла она не собиралась. – А это, – она перевернула брошь, и алое сияние заструилось между ее пальцев, – вы слышали о том, что случилось в Храме во время отпевания преподобной. Сердце заплакало, и эта слеза упала мне в руки, хотя я о том не просила.
Саксон и Джонас подались вперед, и она увидела на их лицах слабый отсвет сияния камня.
– Вот оно, – медленно проговорил он. Затем почти яростно:
– Этим вы лечили меня, ведь так?
Лидана кивнула:
– Это средоточие. И насколько простирается его мощь, я не знаю.
– Оно связывает вас с Храмом? – быстро спросил он. В ответ рубин ярко полыхнул. Конечно же – она следовала за его мыслью – он же из Сердца. Хотя он и выпал из него, связь между ними остается. Хотя она и не была уверена.
– Но преподобная не мертва, – сказал Джонас, перебирая толстыми пальцами свои узелки. Затем сунул палец в лужицу пролитого пива и начертил на столе едва заметный знак. – Говорят, что Тигр царит там, где ходит. Или Тигрица. Стало быть, Мерина не беззащитна. Так чего вы ждете от нас, госпожа?
Она покачала головой:
– Я не полководец. Что могу, то сделаю, но не обманывайтесь – Аполон из тех, с кем нам лучше не связываться в открытом бою. А что до планов, так это я поручаю моему капитану и тебе, верный мой подданный.
Она села и стала слушать. И хотя ей казалось, что они сейчас на краю пропасти, она была уверена, что такие люди способны вырвать победу у врага даже на грани поражения. И вмешалась она, только когда дело дошло до обсуждения личных задач каждого.
– Тут и мне дело найдется, – сказала она, погладив брошь, лежавшую на столе перед ней. – Или вам моя помощь не нужна?
– Вы.., вы то, что вы есть, – медленно проговорил Саксон. – Вы знаете, какую ценность вы представляете для Аполона. Так неужели мы будем бросать драгоценности к ногам врага и просить, чтобы он их принял?
Лидана рассмеялась.
– Мой капитан, много лет то, что люди именуют сокровищами, проходило через мои руки. Я восхищалась ими ради их красоты, потому что цена мне не важна. Теперь красоты у меня уже нет, но, возможно, для вас я еще что-то стою. Джонас, – она повернулась к хозяину таверны, – есть ли тут местечко, чтобы я на время могла уединиться? – Она взяла брошь и приколола ее на место.
– Тут есть контора учетчика, – ответил он. – Там сейчас сыро и мерзко, но она – ваша.
– Покажи, – попросила она, охваченная внезапным порывом, словно ей прямо сейчас предстояло совершить какое-то дело. – Скита!
Саксон нахмурился:
– Что вы собираетесь делать? Она снова рассмеялась:
– Господин капитан, у вас свои тайны, у меня – свои. Я не сделаю ничего такого, что заставило бы меня уйти из этого безопасного убежища. Но для нас моя тайна может иметь большое значение.
Он все еще хмурился, глядя, как она идет следом за Джонасом, а рядом семенит Скита, пытаясь приноровиться к ее походке. Контора и на самом деле оказалась тесной затхлой комнатенкой. Тут толстым слоем лежал мусор, обломки ящиков и бочек.
Лидана выбрала ящик, пару раз крепко его пнула, чтобы увериться, что он под ней не рассыплется, и села. Жестом отпустила Джонаса. Единственным источником света в этой комнатушке была свеча, принесенная Скитой.
Дар. Что такое Дар? Никто и никогда не давал этому явлению определения. Скорее, те, у кого его не было, думали о нем с благоговейным страхом, а те, у кого он был, просто предпочитали о нем не говорить. Она еще не достигла возраста, в котором проявляется Дар, но вдруг ей дано другое, как и многим до нее? Она раскрыла ладони, посмотрела на клеймо Сердца – оно связало ее службой навеки.
Она взяла брошь. Закрыла глаза. Она не пыталась впасть в транс – просто не умела. Но образ Адели, который она себе представила сейчас, начал обретать четкость – вплоть до знакомого рассеянного выражения ее глаз.
Вдруг Адель широко раскрыла глаза и посмотрела на дочь так, словно они сидели рядом в одной и той же комнате.
– Мы движемся, – прозвучали у нее в голове слова. – Мы в потоке. Надо торопиться. Взгляд Ад ели стал еще жестче.
– Вскоре настанет конец... – слова были еле слышны и казались далекими-далекими. И вдруг между ними возникло что-то темное, словно край шара. А за этой черной кривизной клубился ядовито-зеленый туман, похожий цветом на гниющий гриб.
Лидана тут же прервала связь. Аполон поставил преграду как раз тому, что она пыталась сделать!
– Госпожа, – Скита трясла ее. Лидана кивнула.
– Похоже, я поступила неверно, если он умеет читать мысли. Но я не видела его самого, стало быть, у него могут быть только подозрения.
Но этого было достаточно, чтобы она побежала предупредить Саксона и Джонаса. Но оказалось, что они ушли, и большинство народу вместе с ними. Она думала, что они обязательно ее дождутся, и страшно разозлилась. Стало быть, они решили не вовлекать ее в дело?
Расхаживая по складу взад-вперед, она вдруг заметила женщину, с которой они вместе выхаживали Саксона, ту, кого называли Старухой. Она спокойно сидела на табурете и потягивала из фляжки, которую держала обеими руками. Рядом стояла ее вечная корзинка. Лидана подошла к ней.
Почти скрытые в складках морщинистой кожи глаза встретили ее взгляд. Облизнув губы. Старуха протянула фляжку Ските.
– Принеси-ка мне еще. Это согревает мои старые кости, а то они что-то разнылись от сырости.
Скита повиновалась без вопросов, а Старуха показала Лидане на соседний табурет. Скита вернулась в мгновение ока, но Старуха отмахнулась от фляжки.
– Ну, что у тебя на уме, женщина, которая не то, чем кажется? – спросила она неожиданно.
Лидана, прежде чем ответить, молча посмотрела на старуху. Как и прежде, она ощутила силу, окружавшую это дряхлое тело. Она невольно подняла руку и очертила знак Сердца.
Старуха каркающе рассмеялась:
– Милое приветствие от младшей к старшей, не так ли, госпожа? Впрочем, ты права. Та, что есть Сердце, мне является в другом образе, но Они одно и то же, хотя в прежние дни Она была точь-в-точь как я. Ты попыталась смотреть и увидела кое-что страшное...
– Ты слышала об Аполоне? – спросила ее Лидана. Она все сильнее доверяла Старухе.
Морщинистые губы старухи скривились.
– Всегда будут находиться извращенцы, что лезут в дела, которых им никогда не понять. Ну, слышала я об Аполоне. И об Икткаре, и о других ублюдках Мрака. У Тьмы есть сыновья, как у Нее – дочери. В этом мире равновесие всегда шатко. То в одну сторону клонится, то в другую. Стало быть, ты об Аполоне знаешь. А что он знает о тебе?