Канатоходка. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Варлей cтр.№ 62

Мои все были на даче – и мама, и Вася, и отец, и племянник. В доме стояла тишина.

И тут неожиданно появился ОН – большой чёрный таракан. Вообще я терпеть не могу всей этой живности – тараканов, клопов, мух, комаров. Жутко, брезгливо их боюсь…

Но этот был каким-то особенным существом: большой, просто огромный, и какой-то, не по-нашему, не нахальный. Потом, вспоминая про этого таракана, я подумала, а может, я случайно в чемодане привезла его из того же Лаоса? Он вёл себя спокойно и вежливо – выползал из кухни, проползал весь, очень длинный, коридор и вползал в комнату, где я сидела за столом и работала. Увидев меня, он останавливался, и я понимала, что он смотрит именно на меня, шевеля усищами. Самое удивительное, что я его совсем не боялась, и он не вызывал у меня омерзения. Наоборот, когда он приползал, становилось спокойно и не так одиноко. Но долго выдерживать его «взгляд» я всё-таки не могла. Немножко поговорив с ним, я вытаскивала из вазы полевой цветок, и, как пастух хворостиной, гнала его назад на кухню. Он послушно полз. А на другой день опять появлялся. И я радовалась его визитам. Я назвала его почему-то Серёжей.

Вот так в обществе Серёжи я и прожила до 12 сентября. (Жизнь моего маленького друга закончилась трагически – вернувшись с дачи, кошка Мурка его съела: я не успела остановить домашнего хищника!)

В ночь с одиннадцатого на двенадцатое сентября я сидела за пишущей машинкой и перепечатывала набело контрольную по истории КПСС, которую злобная «училка» не приняла у меня, сославшись на то, что «слишком уж много опечаток»!.. Как ни уговаривали её девушки из деканата, чтобы она проявила гуманность к беременной женщине, – бесполезно. И вот я сидела ночью и печатала.

Уже потом выяснилось, что на сносях нельзя ни печатать на машинке, ни строчить на швейной машинке – какая-то особая вибрация, которая может способствовать «выдавливанию плода». Но кто же нас, будущих мам, об этом предупреждает заранее?!.

Двенадцатого утром я проснулась и почувствовала дискомфорт. Болел, тянул живот. Я позвонила врачу из 27-го роддома, у которой наблюдалась всю беременность, и рассказала ей о своём состоянии. Она мне сказала, что, если не пройдёт, завтра нужно ехать и ложиться на сохранение. Я спросила у неё, а не могут ли это быть схватки? «Ты ведь уже рожала. Сама-то как думаешь?» – ответила она. Я ей сказала, что никак не думаю, потому что не помню, как это было двенадцать лет назад. «Думаю, вряд ли схватки – срок ещё маленький, всего семь с половиной месяцев. Но если что – не вызывай „Скорую“, а то увезут в другой роддом, а вызови такси и поезжай к нам», – проинструктировала она меня на прощание. И велела лежать, никуда не ходить и прислушиваться к себе.

Я поняла, что с таким трудом заново перепечатанную контрольную в институт я уже не смогу отнести. И по совету врача легла.

А потом вспомнила, что вечером с дачи приедет Васенька, а в доме нет хлеба. И я пошла в булочную. И получилось как в анекдоте: «Ни фига себе за хлебушком сходил!..» Купила хлеба, а потом подумала, что Вася очень любит пироги с капустой, и надо пойти и эту самую капусту купить. В овощном магазине была большая очередь. Я встала. Но минут через пять поняла, что погорячилась, вышла из очереди и поползла домой.

Дома я набрала номер вызова такси, назвала адрес и фамилию. На другом конце провода ответили, что нужно ждать «в течение часа». «Девушка, миленькая, это Наталья Варлей с вами говорит (я редко пользуюсь своей фамилией, но тут уж пришлось – от безысходности!), пожалуйста, поскорее – человек рожает!» Девушка поинтересовалась: «А кто у вас рожает?» – «Я!!!»

«Ой, сейчас пришлю машинку!» – заволновалась диспетчер.

В это время в квартиру вошёл Вася. Он помог мне собрать нужные вещи и усадил в такси. Хотел ехать провожать меня, но я представила себе, как он выбирается почти ночью из забытого богом района, где находится роддом № 27, и уговорила его остаться дома.

В приёмном отделении меня долго и недобро допрашивала с пристрастием полусонная и, на мой взгляд, не вполне трезвая санитарка. Она никак не могла взять в толк, почему меня привезли к ним в роддом, если не по «Скорой». А больше ни одной живой души, которой я могла бы объяснить «почему», – не было. Ни криков рожениц, ни плача младенцев не было слышно в этом, как будто вымершем, заведении.

Наконец где-то открылась и тут же закрылась дверь. И стало понятно, что за этой дверью идёт веселье, гуляет компания. Как потом выяснилось, праздновали день рождения кого-то из медицинского персонала: а что ж не попраздновать – рожениц нет. Поздний вечер, пятница – уже почти суббота…

И вдруг, некстати, я припёрлась.

Со стороны двери, за которой шла гульба, подошел молодой и, похоже, тоже не сильно трезвый врач. Он, слава Богу, меня внимательно выслушал, даже всё вроде бы понял. Сказал, что врач, у которой я наблюдалась всё это время, сегодня выходная, будет только послезавтра. Бегло осмотрел меня, отправил в предродовую палату, сказав при этом, что у меня в запасе ещё много времени, и отправился обратно в свою весёлую компанию. И до утра ко мне никто не подходил…

Когда я закричала, что у меня отошли воды и я рожаю, мне издалека ответили: «Рано!» Когда я поняла, что ещё немного, и будет поздно, я поднялась и сама пошла в родильный зал. За мной бежала акушерка и приговаривала: «Куда ты?! Куда ты?!!»…

Она и приняла у меня роды. Но ребёнок не закричал. И тут поднялась паника. Забегали. Закричали: «Ах, отрицательный резус! Ах, маленький срок!.. Скорее ищите Алексея Владимировича, если он не ушёл!..»

Мой и Сашин спаситель, наш ангел-хранитель, посланный нам Богом в лице Алексея Владимировича, – слава Богу, не ушёл! И мой Саня, да и я – сразу попали в его добрые золотые руки, под его надёжное крыло.

Алексей Владимирович Грачёв, врач-микропедиатр, призванием и профессией которого было спасать жизнь детей до двадцати дней от роду в самых сложных ситуациях, на счастье для меня и моего новорождённого сына, трое суток не уходил из роддома, находясь рядом с «трудным» ребёнком, а проще говоря, спасая хрупкую жизнь очередному младенцу. Поэтому «бравые ребята» – врачи, которые чуть не упустили моего ребёнка, – нашли Алексея Владимировича и вызвали в родильный зал…

Я после родов «уплыла в сон», лёжа в коридоре на каталке. Почувствовав, что меня будят, я проснулась и увидела прямо перед собой необыкновенные глаза – не просто изумительно красивые, серо-зелёные в пушистых ресницах, а глаза, потрясшие меня добротой, сопереживанием, глаза, которые смотрели прямо в душу – с такой сердечностью, с таким теплом, что я замерла от неожиданности.

«Я – Алексей Владимирович Грачёв, я буду вести твоего сына», – сказал мне обладатель этих необыкновенных глаз. И добавил: «Ребёнок очень трудный. Пока никаких прогнозов. Но я постараюсь сделать всё возможное. А ты – держись…»

И меня отвезли на каталке, чтобы переложить на кровать, – в огромную палату, в которой я оказалась тринадцатой. Но я не суеверная. Да и число тринадцать, после рождения моего младшего сына, стало одним из самых любимых: Саня появился на свет в 10 утра тринадцатого сентября (кстати, в день рождения моей сестры Ирины; и Александр Розенбаум тоже родился 13 сентября!).