Колыбельная для Волчонка - читать онлайн книгу. Автор: Алина Знаменская cтр.№ 56

Наконец он ушел, предварительно долбанув дверью так, что в прихожей что-то упало. Лиза долго еще сидела в кухне, вцепившись в холодный стакан с пивом, не в силах преодолеть странного оцепенения. Осознав, что осталась в квартире одна, она принялась за уборку. Стала с азартом снимать занавески со всех окон, включила пылесос и пропылесосила все углы. Со смаком намыла полы в комнатах и затеяла стирку. Но по мере приближения вечера ее настроение потихоньку менялось — предстояло идти за Полиной и отвечать на ее вопросы…

…Полина играла в куклы, громко разговаривая с ними тоном воспитательницы.

«Вот спросит, где отец, — тогда…» — решила Лизавета, заправляя салат растительным маслом.

За ужином разговор крутился вокруг детского сада, Полининых друзей Даши и Димы, предстоящего утренника. Про отца девочка не спрашивала.

«Она так привыкла к его исчезновениям, что уже не замечает или считает в порядке вещей его отсутствие», — отметила Лиза про себя.

Потом мать на кухне мыла посуду, а девочка в комнате смотрела «Санта-Барбару».

Закончив дела, Лизавета примостилась на диване рядом с дочерью.

— Ну, что тут новенького?

— Иден поссорилась с Крузом, — совсем по-взрослому вздохнула Полина. — Уж и не знаю, что теперь будет…

«Боже! Она насмотрелась сериалов и рассуждает, как старушка на лавочке!» — ужаснулась Лизавета, глядя в полные сострадания глаза дочери.

— Ничего! У них все образуется, вот увидишь. А что бы ты сказала, если бы я… рассталась с твоим папой?

— Опять? — Полина подозрительно покосилась на мать. — Вы и так всегда расстаетесь. И снова встречаетесь. Да?

— Да. Так было раньше. Но теперь я хотела бы расстаться совсем. Понимаешь, так бывает…

— Ты что, кого-нибудь полюбила? — серьезно спросила Полина, глядя матери в глаза.

— Нет, совсем нет, — поспешно ответила Лизавета. — Но папу твоего я давно разлюбила. Я думаю, что нечестно жить с человеком, если его уже не любишь. А ты как думаешь?

Полина почесала носик и вздохнула.

— Не знаю, — прищурилась она. — Разве ты не будешь скучать? Ты ведь будешь одна…

— Ну почему же одна? Ведь у меня есть ты.

— Но я-то вырасту и выйду замуж, — резонно заметила Полина своей непонятливой матери. Лизавета опешила. Ну и поворот.

— А тебе кто-то уже нравится? — стараясь сохранить серьезный тон, спросила она у дочери.

— Да. Дима Буланов, — призналась Полина со вздохом и опустила глаза в пол.

— Но почему же ты так вздыхаешь? — удивилась Лизавета. — Должно быть, это здорово! Он хороший мальчик.

— Да, мамочка! А Дашка Кротова сказала, что женится на нем, когда вырастет, а я, а я… — Голосок Полины подозрительно задрожал, и она уставилась в телевизор. Лизавета растерялась. Горе Полины по поводу чувств к Диме было неподдельным и выглядело достаточно наболевшим.

Лизавета постаралась придать своему голосу как можно больше уверенности и начала:

— Ну, во-первых, Даша Кротова не может так утверждать. Ведь выбирает мужчина, и когда он подрастет, вернее, вы все трое подрастете, тогда он и выберет одну из вас. И я уверена, что у тебя, дочка, шансов больше.

— Ты не слышала, мамочка, как Дашка поет. У нее голосок звонкий, это и воспитательница сказала… — Слезы уже горошинами катились по щекам, и девочка громко шмыгала носом.

— При чем тут голосок? — возразила Лизавета. — Голосок — это когда в хоре поют, а не когда замуж выбирают. Ты, дочка, больше подходишь Диме — ты самостоятельная: и за хлебом ходишь сама, и посуду вытираешь. Да потом, ты, смотри, какая красавица у меня, разве Дашка с тобой сравнится?

Лизавета представила тщедушную проныру Дашку, и ей стало совестно, что она так наговаривает на чужого ребенка, чтобы приободрить своего.

Конечно, рядом с крепышкой Полиной у худенькой Дашки шансов должно остаться маловато. Но кто знает — любовь зла. Она не признает весовых категорий. В конце концов, оставил же Лева Иващенко веселую, шумную, пышущую здоровьем Лизавету ради серенькой мышки Наташки? Жизнь преподносит страдания даже оптимистам и весельчакам. Но в самом деле, не с шести же лет?

— Он выберет тебя, — подвела итог своим доводам Лизавета и с удовольствием заметила, что ее уверения достигли цели. Дочь заметно приободрилась.

— Мама, а тебе кто-нибудь нравился в детском саду?

— Да, конечно, — отозвалась Лизавета, добросовестно пытаясь вспомнить хоть одного мальчика из группы. — Но по-настоящему я полюбила позже, уже в институте, — призналась Лиза и невесело усмехнулась. Это надо же — разговорилась с шестилетним ребенком как с подругой.

Но что поделать, если в этом городе у нее так и не появилось настоящих подруг, а маленькая Полина всегда была взрослой. Пожалуй, с самого рождения. Получалось так, что Лизавета иногда даже побаивалась ее как старшую. Полина нырнула в спальню и через минуту приволокла оттуда большой Лизаветин альбом с фотографиями. Дочка догадалась, что мамина давняя любовь должна быть именно здесь.

Лизавета листала страницы, коротко комментируя их для дочери. Вот первая их институтская фотография: первый курс у новогодней елки. Они проводили тогда утренники в Домах культуры, это шло зачетом за первый семестр. У елки студенты сняты в костюмах: Ирина — Баба Яга, Лизавета — атаманша разбойников, держит за руку пирата — Лифшица, а на полу, рядом с мешком Деда Мороза, растянулся Лева Иващенко в невообразимо огромной шапке, нелепом пиджаке и гигантских кроссовках из пенопласта. В три слоя грим на лице, на ногах синие шаровары с наклейкой «Levi's». Фотография была черно-белая, но Лизавета мгновенно увидела и бело-красный грим на его лице, и ядовитые желто-синие клетки пиджака, и зеленые полосы на кроссовках, и рыжие вихры, выбивающиеся из-под шапки.

«Ах, Лева, Лева, и до каких пор ты будешь так больно царапать душу и волновать сердце, уж пора бы, дружок, перестать…»

На подвал навалились, что называется, всем миром. Необходимо было закончить основные работы до отъезда студентов в Израиль. Параллельно готовили несколько программ детских утренников, стараясь ориентироваться на разные размеры кошельков будущих клиентов. Нужно было разработать и меню — праздничные и для будней. Короче говоря, кафе требовало от хозяйки полной самоотдачи. Они с Брыловой организовали трехразовое питание для всех работников и практически безвылазно торчали в кафе. Обходя каждый вечер свои помещения, Ирина с трудом верила, что дело действительно движется к открытию. Когда-то ее затея многим казалась нереальной, почти невозможной — и вот она как снежный ком обрастала вполне осязаемыми чертами, превращаясь из мечты в явь. Ирина останавливалась перед живописным панно в главном зале, трогала желтый пластик столов, проходила между игровыми автоматами, проверяла исправность сушилки в кухне и удивлялась, что все это на самом деле и это не сон. От сознания реальности происходящего слегка кружилась голова и испуганно что-то вздрагивало внутри. Конечно, ее не раз навещали пожарные из инспекции, были две солидные тетечки из санэпидемстанции — каждый такой визит не прибавлял хорошего настроения, но и не способен был победить радость предстоящего открытия. Только одно обстоятельство существенно омрачало ее теперешнюю жизнь. Только одно…