Повисла мертвая тишина. Я соображал, о чем бы спросить ее. О колледже? Нет, она нигде не училась. О ее пожилых приемных родителях? Может быть.
Но она первая нарушила молчание.
– Что ж, весело сегодня.
Ее нервный смешок казался совершенно неуместным.
– Ага, – буркнул я, гадая, какого черта мне так неуютно.
Она посмотрела на меня с серьезным видом.
– Значит, я все-таки потеряла тебя, да?
Я сглотнул, не совсем понимая, о чем она, но определенно замечая перемены.
– Никогда не потеряешь, – задумчиво произнес я. – Я всегда буду тебе другом.
– Но я больше не единственная женщина, которую ты любишь.
Я опустил глаза. Мои губы тронула улыбка. Я и правда любил Кэмерон. Она была единственной девушкой, с которой я был искренним. Но несмотря на всю нашу похожесть, я не впускал ее в сердце. Она была просто подругой. Человеком, которому я мог доверять и который меня поддержит.
Попрощавшись с ней, я не возвращался мыслями к встрече, не считал минуты до следующей.
Она выпрямилась и пожала плечами.
– Я знаю, что у нас все не так. Не настоящая любовь, – уточнила она. – Но мы были друг у друга первыми. Неважно, с кем я встречалась, ты всегда был для меня в десять раз важней.
Я сжал губы, ощутив укол совести: у меня было по-другому.
Мы оба потеряли девственность задолго до нашего знакомства, но всегда считали, что были друг у друга первыми. Так как вспоминать свой действительно первый сексуальный опыт ни ей, ни мне не хотелось.
Мы всегда поддерживали друг друга, и – да – я ее любил.
Но другая девушка была для меня важнее. И так было давно. Очень давно.
Кэмерон продолжала:
– Мне никогда не приходило в голову, что будет так тяжело, когда меня в твоем сердце потеснит другая.
Я посмотрел вниз и увидел Джульетту на трибуне с Шейн, Фэллон и этим типом из One Direction.
– У меня нет сердца, – выдохнул я. – И ты это знаешь.
Покачав головой, Кэмерон пошутила со слезами на глазах:
– Ты козел.
– Почему? – ухмыльнулся я. – Потому что позволяю другой девушке немного поразвлечься со мной этим летом?
– Нет, – выпалила она. – Потому что скрываешь ее от меня.
Я засмеялся, а потом притянул ее к себе за шею и поцеловал в лоб. Ее светлые волосы, собранные в высокий хвост, пахли спелой клубникой. Я подумал о волосах Джульетты, которые пахли свежим осенним утром, и стал искать ее взглядом в толпе.
И нашел.
Она смотрела прямо на меня.
Черт.
Прищурившись и опустив локти на колени, она смотрела, как я обнимаю Кэмерон.
Я со вздохом отстранился.
– Увидимся еще, ладно?
Оставив Кэмерон, я спустился по лестнице и одним прыжком преодолел последние пять ступеней, отделявших меня от земли.
Девчонки любят раздувать из мухи слона, так что теперь я должен был погасить этот чертов пожар, который наверняка разгорался в голове у Джульетты.
Когда я подошел к трибуне – она сидела на втором ряду снизу, – то заметил, что с ней рядом сидит Шейн, болтая со своими друзьями, а Мэдок, Фэллон и Адам стоят в стороне с какой-то компанией.
Заметив меня, Джульетта отвела взгляд и выпрямила спину. Я поставил ногу на нижний ряд трибуны и, наклонившись прямо к ее лицу, сказал:
– Не надо.
Она опустила подбородок, вид у нее был грустный. Боже, как мне хотелось прижать ее к себе.
– Не надо что?
– Не надо ревновать.
– Я и не ревную, – заявила она воинственно.
– Три года назад, – произнес я почти шепотом, – я впервые увидел тебя. И с тех пор, глядя на любую другую девушку, сравнивал ее с тобой. Каждый раз.
Она в нерешительности посмотрела на меня. Я улыбнулся.
– Эти большие зеленые глаза… Они выдают все твои чувства. Эти пухлые губки… По ним я вижу, довольна ты или обижена. И это прекрасное стройное тело, к которому я, черт возьми, прикоснулся наконец после стольких лет ожидания.
Она внимательно слушала меня.
– Я счастлив подарить тебе всего себя – только тебе, Джульетта, – поэтому не придумывай ерунду.
Никаких больше других девушек. Я всегда знал, чего хочу, и всегда получал. Меня интересовало многое, но когда наконец я находил свою нишу, сразу понимал, что это мое. Лакросс, компьютеры, «Петля»…
И Джульетта. Она тоже была моя.
Она поджала губы, отчаянно пытаясь спрятать улыбку, и я понял, что она расслабилась.
– Не закрывай глаза, – прошептал я.
На ее лице отразилось замешательство, а я подался вперед, поймал ее губы и поцеловал нежным и глубоким поцелуем. Наши языки соприкоснулись. Она была бессильна против меня.
Я прошептал ей на ухо:
– Ты сводишь меня с ума.
Она задрожала, тяжело дыша.
– Хорошо.
Улыбнувшись, я стал целовать ее лицо, подбородок.
– Джекс, – вдруг услышал я голос Мэдока. – Адам хочет погоняться со мной, ты не против?
Я застыл, не отрывая губ от Джульетты. Потом выпрямился, повернулся и увидел, что все трое ребят смотрят на меня в ожидании.
– А какой в этом смысл? – усмехнулся я.
У Мэдока вытянулось лицо, а брови взлетели вверх. Он понял, что это оскорбление в адрес тачки его друга. Блин, GTO против 370Z? Да он и сам все понимал.
– Джульетта! – Мэдок посмотрел на нее, проигнорировав мои слова. – В этом заезде в машинах сидят по двое. Не хочешь прокатиться с Адамом?
Я развернулся к нему всем телом и прорычал:
– Хорош. Мне надоел этот бред.
Все вокруг умолкли. Мне было дерьмово, оттого что я так веду себя с друзьями, оттого что берусь решать за Джульетту, что она должна делать. Но в то же время я был в ярости, что всякий раз, когда в жизни, казалось, все налаживалось, кто-нибудь или что-нибудь непременно все портили.
Адам вышел вперед.
– Если в моей машине обязательно должна сидеть девушка…
– Можешь посадить парня, – оборвал его я. – Любовь есть любовь. У нас тут никакой дискриминации.
Фэллон прыснула от смеха, и Мэдок бросил на нее сердитый взгляд. Подавив улыбку, я посмотрел Мэдоку в глаза.
– Она не поедет.
Я услышал, как у меня за спиной Джульетта закашлялась, но проигнорировал ее. Сама бы она как отреагировала, если бы в мою машину села другая девушка?