Хроники Заводной Птицы - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 45

Я вернулся в палатку за гребнем холма и лег рядом с Хамано. Закрыл глаза. Теперь сон пришел сразу. Глубокий сон, который, кажется, утянул меня за ноги на дно океана.

Я проснулся от металлического клацанья предохранителя. Ни один солдат на войне не пропустит этот звук мимо ушей, даже если крепко спит. Это особый звук, тяжелый и холодный, как сама смерть. Почти инстинктивно я протянул руку к браунингу, лежавшему у изголовья, и тут же получил удар сапогом в висок, от которого у меня на миг потемнело в глазах. Переведя дух, я чуть приоткрыл глаза и разглядел человека, который, судя по всему, меня ударил. Он нагнулся и взял мой браунинг. Я медленно приподнял голову – прямо в лицо уставились дула двух винтовок. За ними маячили фигуры двух солдат-монголов.

Заснул я в палатке, но теперь она исчезла, будто по мановению волшебной палочки, и над головой было развернуто усыпанное звездами небо. Еще один солдат наставил автомат в голову лежавшего рядом со мной Ямамото. Тот лежал тихо – может быть, думал, что сопротивляться не имеет смысла, или берег силы. На солдатах были длинные полушубки и военные шапки-шлемы. Двое светили на нас большими карманными фонарями. В первые минуты я толком не мог понять, что случилось. Наверное, потому, что спал очень крепко и шок, от того, что увидел, оказался слишком сильным. Но, посмотрев на монголов и лицо Ямамото, я наконец осознал: нашу палатку обнаружили раньше, чем мы стали переправляться через реку.

Следующей мыслью было: что с Хондой и Хамано? Я осторожно повернул голову, чтобы оглядеться вокруг, но больше никого не увидел. Или монголы их уже убили, или им удалось бежать.

Похоже, это были солдаты из того самого дозора, что мы заметили на переправе. Несколько человек, вооруженных ручным пулеметом и винтовками. Командовал ими дюжий сержант, у него одного на ногах были настоящие сапоги. Как раз этот тип и заехал мне по голове. Наклонившись, он поднял лежавшую около Ямамото кожаную сумку, открыл ее и заглянул внутрь. Потом перевернул и стал трясти. К моему удивлению, на землю выпала лишь пачка сигарет, хотя я своими глазами видел, как Ямамото клал туда бумаги: достал из седельного мешка, переложил в сумку и бросил ее у изголовья. Ямамото, как всегда, старался сохранять хладнокровие, однако я заметил, что выражение его лица вдруг изменилось. Видно, он тоже понятия не имел, куда исчезли документы. Но в любом случае для Ямамото это было то, что нужно. Ведь, как он сам говорил, наша наиглавнейшая задача заключалась в том, чтобы эти документы не попали к врагу.

Солдаты перевернули вверх дном все наши вещи и обшарили их самым тщательным образом. Но ничего стоящего не нашли. Тогда нас заставили снять всю одежду и проверили содержимое карманов, одного за другим. Тыкали штыками в одежду и вещевые мешки, однако документов нигде не было. Выгребли сигареты, авторучки, кошельки, блокноты, часы, распихали добычу по карманам. Забрали нашу обувь, перемерив предварительно по очереди и выбрав, что подходило по размеру. Дележ сопровождался довольно громкой перебранкой. Сержант взирал на все это с отсутствующим видом. Видимо, в Монголии присвоение личных вещей пленных или погибших солдат противника было в порядке вещей. Сам сержант взял только часы Ямамото, предоставив солдатам разбираться с остальным имуществом. Наше снаряжение – пистолеты, боеприпасы, карты, компасы и бинокли – сложили в матерчатый мешок, наверное, чтобы отправить в Улан-Батор, в штаб.

После этого нас, раздетых догола, крепко связали тонкими и прочными веревками. От монгольских солдат несло, как с долго не чищенного скотного двора. Форма на них обносилась и была вся в грязи, пыли и пятнах от еды – нельзя было даже установить ее первоначальный цвет. Ботинки рваные, в дырах, казалось, того и гляди развалятся. Понятно, что они позарились на нашу обувь. Лица почти у всех были грубые, какие-то неотесанные и заросшие, зубы черные. На вид они больше походили на бандитов с большой дороги, чем на солдат, но советское оружие и знаки отличия в виде звездочек говорили, что это регулярная армия Монгольской Народной Республики. На мой взгляд, организация и боевой дух в их отряде были не на очень высоком уровне. Вообще из монголов выходят выносливые и стойкие солдаты, но для современной войны, в которой действуют боевыми группами, они не сильно подходят.

Ночной холод пронизывал до костей. Я смотрел на монголов, на то, как в полумраке появляются и исчезают облачка пара от их дыхания, и казалось, что меня по ошибке забросило в какой-то кошмарный сон. Я никак не мог поверить, что все происходящее – реальность. Это действительно был страшный сон, но, как я потом понял, кошмар только начинался.

Тем временем из темноты возник солдат, что-то волочивший по земле. Ухмыляясь, он с глухим звуком опустил рядом с нами свою ношу – труп Хамано. Убитый капрал был бос – кто-то уже успел снять с него ботинки. Монголы стянули с него одежду, предварительно обшарив карманы. Взяли наручные часы, бумажник и сигареты, которые тут же поделили и задымили, роясь в бумажнике. Там оказалось несколько банкнот Маньчжоу-го и фотокарточка женщины – наверное, матери Хамано. Сержант что-то сказал и забрал деньги себе. Фотография упала на землю.

По-видимому, кто-то из монгольских солдат подкрался сзади к Хамано, когда тот стоял на часах, и перерезал ему горло. Они опередили нас: сделали то, что мы хотели сделать с ними. Из зияющей раны растекалась ярко-красная кровь. Ее было не так много для раны такого размера – наверное, уже почти вся вытекла. Один из солдат вытащил нож с изогнутым лезвием сантиметров в пятнадцать длиной и помахал им передо мною. Ножей такой необычной формы мне раньше видеть не приходилось. Этот был какой-то особый. Солдат взмахнул им, будто собираясь чиркнуть мне по горлу, и свистнул. Несколько человек захохотали. Нож явно не из армейского снаряжения: видно, эта штука была его собственностью. У всех на поясе закреплены длинные штыки, и только у этого солдата – кривой нож. Им он, похоже, и перерезал горло Хамано. Ловко повертев нож в руке, солдат запихал его обратно в ножны.

Ямамото, не говоря ни слова, чуть повел глазами в мою сторону. Движение было мимолетным, но я сразу же понял, чту он пытался сказать мне этим взглядом: «Смог ли бежать Хонда?» Охваченный смятением и страхом я думал о том же: «Куда подевался капрал Хонда?» Если ему действительно удалось скрыться во время внезапного налета монгольских солдат, тогда у нас еще остается надежда, пусть и призрачная. «Что Хонда может сделать в одиночку?» От этой мысли поневоле становилось тошно. Но лучше хоть какой-то шанс, чем вообще никакого.

Мы пролежали связанными на песке до рассвета. Сторожить нас оставили двух солдат: одного с ручным пулеметом, другого – с винтовкой, а остальные собрались в стороне: курили, разговаривали, смеялись – расслаблялись после того, как поймали нас. Мы с Ямамото молчали. Хотя стоял май, температура в рассветные часы опускалась ниже нуля, и я боялся, что раздетыми мы замерзнем до смерти. Но что такое холод по сравнению с ужасом, сковавшим меня? Что с нами будет? Эти монголы – обычная дозорная группа, и наверняка они не могли сами решать нашу судьбу. Для этого нужен приказ сверху. Так что какое-то время нас, наверное, убивать не будут. Но что потом? Полная неизвестность. Ямамото, ясное дело, – шпион, меня поймали вместе с ним, значит, я его сообщник. В любом случае так просто нам из этой передряги не выбраться.