Шантарам - читать онлайн книгу. Автор: Грегори Дэвид Робертс cтр.№ 82

Стоявшие рядом с нами наблюдали за этой сценой в молчании. С этой высоты нам было хорошо видно все происходящее, но даже самые громкие звуки не долетали до нас. Это бесшумное методичное уничтожение жилищ действовало на всех особенно угнетающе. Внезапно в этой жуткой тишине меня поразило стонущее завывание ветра, на которое до сих пор я не обращал внимания. И я знал, что на всех этажах здания выше и ниже нас у окон так же стоят люди в молчаливом созерцании.

Хотя рабочие знали, что их дома в легальном поселке никто не тронет, все работы на стройке прекратились. Все понимали, что по завершении строительства наступит очередь и их жилищ. Ежемесячный ритуал будет повторен в последний раз, и тогда уже все хижины до единой будут опустошены и сожжены, а их место займет автостоянка для лимузинов.

На лицах окружающих было сочувствие и страх. В глазах некоторых людей читался также стыд за невольные мысли, которые возникают у многих из нас в ответ на притеснения со стороны властей: «Слава богу… Слава богу, это не моя хижина…»

– Какая удача, Линбаба! Твоя хижина уцелела, и моя тоже! – вскричал Прабакер, когда полицейские и муниципальные рабочие наконец расселись по своим машинам и уехали.

Они пропахали дорожку в сто метров длиной и десять шириной в северо-восточном углу нелегального поселка. Было снесено примерно шестьдесят домов, больше двухсот человек лишились крова. Вся операция заняла от силы двадцать минут.

– Куда же они теперь денутся? – тихо спросила Карла.

– Завтра же возведут новые хижины на прежнем месте. Через месяц муниципалитет опять снесет их дома – или такие же на другом участке, и они будут отстраиваться заново. Но все равно это большая потеря. Все их вещи пропали. Придется покупать новые, а также строительный материал. А человек десять арестовали, и мы не увидим их несколько месяцев.

– Даже не знаю, что пугает меня больше, – сказала она. – Бесчинство, которое творят с людьми, или то, что они воспринимают это как должное.

Почти все остальные отошли от окна, но мы с Карлой по-прежнему стояли, прижавшись друг к другу, как и тогда, когда на нас напирала толпа. Моя рука лежала у нее на плечах. Далеко внизу люди копошились среди останков своих жилищ. Уже сооружались из брезента и пластика временные убежища для стариков и детей. Карла повернула голову ко мне, и я поцеловал ее.

Упругая арка ее губ размягчилась при соприкосновении с моими – плоть поддалась плоти. И в этом была такая печальная нежность, что секунду или две я парил где-то в воздухе на крыльях невыразимой любви. Я представлял себе Карлу опытной, ожесточенной и чуть ли не холодной женщиной, но в этом поцелуе была неприкрытая беспомощность. Его ласковая мягкость буквально потрясла меня, и я первый отстранился.

– Прости… Я не хотел, – пробормотал я.

– Все в порядке, – улыбнулась она и откинула голову, упираясь руками мне в грудь. – Но боюсь, что мы заставили ревновать одну из девушек.

– Какую из девушек?

– Ты хочешь сказать, что у тебя здесь нет девушки?

– Нет, конечно, – нахмурился я.

– Я же знала, что Дидье нельзя слушать. Это его идея. Он уверен, что у тебя здесь есть подружка, и потому-то ты тут и живешь. Он говорит, это единственная причина, по которой иностранец может добровольно поселиться в трущобах.

– Нет у меня никакой подружки, Карла, – ни здесь, ни где-нибудь еще. Я тебя люблю.

– Нет! – выкрикнула она, словно пощечину влепила.

– Я ничего не могу с этим поделать. Уже давно…

– Прекрати! – прервала она меня опять. – Ты не можешь! Не можешь! О, боже, как я ненавижу любовь!

– Любовь нельзя ненавидеть, Карла, – увещевал я ее мягко, пытаясь ослабить напряжение, в котором она пребывала.

– Может быть, и нельзя, но осточертеть она абсолютно точно может. Любить кого-нибудь – это такая самонадеянность! Вокруг и так слишком много любви. Мир переполнен ею. Иногда я думаю, что рай – это место, где все счастливы потому, что никто никого не любит.

Ветер закинул волосы ей на лицо, она убрала их назад обеими руками и застыла в таком положении, растопырив пальцы надо лбом и глядя в землю.

– Куда, на хрен, подевался старый добрый бессмысленный секс, без всяких побочных эффектов? – прошелестела она плотно сжатыми губами.

Это был, собственно говоря, не вопрос, но я все равно ответил:

– Я не исключаю этого – как запасной вариант, так сказать.

– Послушай, я не хочу никого любить, – не успокаивалась она, хотя говорила уже мягче. Глаза ее встретились с моими. – И не хочу, чтобы кто-нибудь любил меня. Для меня эти романтические истории плохо кончаются.

– Вряд ли найдется человек, для кого любовь – одно лишь безоблачное счастье.

– Вот-вот, и я о том же.

– Но когда это случается, у тебя нет выбора. Не думаю, чтобы кто-нибудь влюблялся по собственному желанию. И я не хочу принуждать тебя к чему-либо. Я просто люблю тебя, и все. Давно уже. И надо было наконец об этом сказать. Это не значит, что ты должна что-нибудь делать в связи с этим – да и я тоже.

– И все равно я… Не знаю. Просто я… Господи! Но ты мне ужасно нравишься, и я счастлива из-за этого. Я буду по уши полна этим чувством к тебе, Лин, если этого достаточно.

Взгляд ее был честен, но я знал, что она о многом умалчивает. Взгляд был храбр, и все же она боялась. Когда я расслабился и улыбнулся ей, она рассмеялась. Я засмеялся тоже.

– Тебе достаточно этого на данный момент?

– Да, – соврал я. – Конечно.

Но, подобно людям в сотнях футов под нами, я уже собирал обломки в своем сердце и возводил новый дом на руинах.

Хотя лишь немногие могли похвастаться тем, что видели мадам Жу собственными глазами, именно она, уверяла меня Карла, служила главной приманкой для всех, кто посещал ее так называемый Дворец. Клиентами ее были богатые люди: крупные бизнесмены, политики, гангстеры. Дворец предлагал им девушек-иностранок – индийские девушки никогда не работали здесь – а также разнообразные хитроумные средства удовлетворения их самых необузданных сексуальных фантазий. Дикие и невообразимые развлечения, изобретенные самой мадам Жу, обсуждались шепотом по всему городу, но благодаря влиятельным покровителям и крупным взяткам Дворец мог не бояться ни облав, ни даже сколько-нибудь пристального внимания со стороны полиции. В Бомбее было немало надежных заведений, предоставлявших аналогичные услуги, но ни одно из них не пользовалось такой популярностью, как Дворец, потому что в нем находилась мадам Жу. Мужчин влекли сюда не столько профессиональное мастерство и привлекательность девушек, сколько недоступная тайна – невидимая красота самой мадам.

Говорили, что она русская, но этот факт, как и все остальные подробности личной жизни мадам Жу, проверить было невозможно. Все считали ее русской, потому что это был самый упорный из слухов. Точно известно было лишь то, что она появилась в Нью-Дели в шестидесятые годы, которые в этом городе были не менее бурными, чем в большинстве западных столиц. Новая половина города праздновала свое тридцатилетие, а старая – трехсотлетие. Большинство источников сходились на том, что мадам Жу в то время было двадцать девять лет. Сществовала легенда, согласно которой она была любовницей одного из офицеров КГБ, решившего использовать ее редкую красоту для вербовки крупных деятелей Индийского национального конгресса. Партия Конгресса руководила Индией в те годы и не имела соперников ни в одном из избирательных округов. Многие преданные сторонники партии – и даже ее враги – полагали, что Конгресс будет править Индией не меньше сотни лет. Поэтому прибрать к рукам партийных деятелей значило прибрать к рукам Индию.