Советский тяжелый танк КВ-1. Первые танки Победы - читать онлайн книгу. Автор: Максим Коломиец cтр.№ 11

Если оценивать уровень готовности батальонов тяжелых танков, то в них к боевым действиям были готовы в звене экипаж — взвод — рота. Практика действий в составе батальона, а тем более полка практически отсутствовала.

Завершая рассказ о предвоенной подготовке подразделений КВ, хочется затронуть еще один вопрос — об обеспечении тяжелых танков КВ-1 боеприпасами. Тем более что этот момент часто обсуждается на различных форумах в сети Интернет.

Ситуация с наличием 76-мм выстрелов с осколочно-фугасными снарядами была более-менее нормальной, они имелись во всех механизированных корпусах. Правда, количество их не везде соответствовало штатному положенному. Например, в танковых дивизиях 6-го мехкорпуса к 20 апреля 1941 года таких боеприпасов имелось около 21000, что составляло 42 % от положенной нормы.

15-й мехкорпус КОВО к началу войны имел 1,5 боекомплекта 76-мм выстрелов, 12-я танковая дивизия 8-го мехкорпуса на 10 июня — 32419 выстрелов с 76-мм осколочными снарядами (117 % положенной нормы).

Отдельно хочется остановиться на 3-м мехкорпусе ПрибОВО. На 25 апреля 1941 года в нем не было ни одного 76-мм снаряда для пушек КВ и Т-34. Основываясь на этом, некоторые исследователи считают, что с началом войны этим танкам просто нечем было стрелять. Однако это не так. Дело в том, что до начала войны снаряды в корпус поступили. Согласно сводке по наличию боеприпасов в мехкорпусах округа по состоянию на 18.00 21 июня 1941 года 2-я танковая дивизия имела 1,5 боекомплекта к 76-мм танковым пушкам, но только с осколочно-фугасными снарядами.

Этот танк КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса был подбит в районе города Слоним в июне 1941 года (АСКМ).

А вот выстрелы с 76-мм бронебойными снарядами действительно были в дефиците. Дело в том, что производство нового 76-мм бронебойного снаряда для дивизионных орудий чертежа № 2-02840 (именно такие боеприпасы использовались в танковых пушках Л-11, Ф-32 и Ф-34) началось лишь в 1939 году, при этом освоение его шло медленно и с большими трудностями. Например, в 1940 году из запланированных к выпуску 150000 штук завод № 55 (единственное предприятие в СССР, выпускавшее перед войной 76-мм бронебойные снаряды) сумел сдать только 28000. Тем не менее, к началу войны предприятие сумело изготовить около 150000 выстрелов с бронебойными снарядами для дивизионных и танковых пушек. Например, по состоянию на 22 июня 1941 года в Киевском Особом военном округе имелось около 65000 выстрелов с 76-мм бронебойными снарядами (правда, в первые дни боев 23000 штук из них были оставлены на арт- складе № 829 во Львове).

Были такие боеприпасы и в некоторых танковых частях — например, на 10 июня 1941 года 12-я танковая дивизия КОВО располагала 2350 выстрелами с 76-мм бронебойным снарядом, что составляло 29 % положенной нормы. Часть мехкорпусов получили их уже в ходе боев — например, штаб 15-го мехкорпуса в своем отчете писал, что первые три дня боев корпус не имел 76-мм бронебойных снарядов.

Но как бы там ни было, проблема с 76-мм бронебойными снарядами для танковых орудий в начале Великой Отечественной войны стояла очень остро.

В ИЮНЕ 1941-го. Появление на поле боя танков КВ для вермахта стало неприятным сюрпризом — их разведка не располагала данными о новых советских тяжелых танках. В брошюре, содержащей перечень советских танков и бронемашин, и изданной для вермахта перед нападением на СССР, КВ отсутствуют. Однако там есть танк под обозначением Т-35С, характеристики которого довольно точно соответствуют данным танка СМК — видимо финны изучили эту подбитую машину, и передали немцам данные о ней. Любопытно, что в первые дни войны в немецких документах танки КВ проходят под обозначением Т-35С — видимо неизвестный тип танка пытались «подогнать» под перечень.

Танк КВ-1 из состава 6-го механизированного корпуса, оставленный из-за поломки или отсутствия горючего в районе Белостока. Июнь 1941 года (АСКМ).

Хотя, если разобраться, немцы имели возможность получить информацию о новых тяжелых танках. Например, новые КВ, собранные Кировским заводом, на заводские и военпредовские пробеги шли через Ленинград своим ходом на полигон. Последний находился в 15 км от Ленинграда, в районе станции Лигово. Об этом в мае 1941 года сообщал в своем письме в ГАБТУ КА директор предприятия И. Зальцман. Он также писал, что разведчикам иностранных государств «не представляет труда собирать сведения не только о количестве выпускаемых заводом машин, но и фотографировать их». Вероятно, это действительно можно было сделать, даже, несмотря на то, что наверняка танки шли с закрытыми брезентом башнями.

Кроме того, КВ участвовали в боевой подготовке частей и учениях, передвигались по дорогам и населенным пунктам. Однако немцы не имели сведений о новых советских тяжелых танках. По мнению автора, это может быть из-за хорошей работы советской контрразведки и органов НКВД. Они занимались не только борьбой с «врагами народа», но и с вражеской агентурой, и как можно предположить на примере КВ довольно успешно.

С началом войны первыми вступили в бой КВ-1 из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса Северо-Западного фронта. Как говорилось выше, соединение к 22 июня 1941 года имело 57 тяжелых танков (39 КВ-1 и 18 КВ-2). 22 июня в 16.00 дивизия, находившаяся в лагерях юго-восточнее Йоновы, получила приказ о выдвижении дивизии в сторону Расейняя для нанесения контрудара по наступающим немецким частям.

Немецкие офицеры осматривают танк КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 6-го мехкорпуса, оставленный экипажем в районе Белостока. Июнь 1941 года. Машина была загнана с дороги в лес и брошена вероятно из-за отсутствия горючего (АСКМ).

Один из ветеранов 2-й танковой дивизии Д. Осадчий, в то время командир роты КВ 1-го батальона 3-го танкового полка, в своей беседе с автором в 1996 году рассказывал:

«В ходе марша часть танков поломалась, но большинство машин полка к утру следующего дня вышла в район переправы через реку Дубиса примерно в 20 километрах от Расейняя. При этом штаб дивизии не имел никакой информации об обстановке и силах противника, люди были утомлены маршами, танки требовали осмотра и технического обслуживания…

Несмотря на усталость, танкисты моей роты нашли возможность для проверки танков. В некоторых других ротах батальона этим пренебрегали, за что потом пришлось жестоко поплатиться — в ходе боя танки просто ломались. Еще одной бедой было полное отсутствие в дивизии карт местности, на которой предстояло действовать. Командир батальона ставил задачи моей роте, показывая рукой: „Действовать в этом направлении, при встрече с противником — вытеснить его“. На мой вопрос — „Уничтожить?“ он ответил: „Не уничтожить, а вытеснить. Границу до особого распоряжения не переходить!“».